Занятие Миколаева
В 8-й армии Брусилов считал необходимым предварительно овладеть Миколаевом для обеспечения себе слева, вследствие чего в течение 4-го сентября 8-я армия принимала группировку для действий против Миколаева, для овладения которым были назначены VIII и XXIV корпуса. К вечеру части 8-й армии были расположены: 10-я кав. дивизия была выдвинута к Януву и вела разведку в направлении на Вержбяны – Садова Вышня с целью выяснить, занята ли Городокская позиция.
VII корпус находился в районе южнее XII корпуса у Поршня – Волкова, прикрывая VIII корпус с запада. 12-я кав. дивизия сосредоточилась у Щержец. VIII корпус развернулся перед Миколаевом, предполагая атаковать его 5-го сентября с севера при поддержке с юго-востока частями XXIV корпуса, подошедшими на ночлег в район Бортники.
Укрепления Миколаева, поданным разведки мирного времени, были очень сильны, имели вооружения в броневых установках и были окружены тройным рядом искусственных препятствий.
Разведка VIII корпуса в течение 4-го и 5-го сентября выяснила, что противник занимает ряд высот фронтом на север по обе стороны д. Лубянь и далее на восток до Воля Бельке, откуда фронт передовой позиции поворачивал на юг к высоте «385», что восточнее Развадова. По мнению командира корпуса, австрийцы занимали эту позицию силами не более дивизии с 3–4 батареями.
План атаки укреплений Миколаева предусматривал наступление с севера частями VIII корпуса и удар с юго-востока от Раздола на Развадов, в тыл северному укрепленному фронту, частями XXIV корпуса. Конница Павлова в составе шести каз. полков к вечеру 5-го сентября была сосредоточена в районе Пиасечно на правом берегу Днестра с целью отрезать путь отступления Миколаевскому гарнизону. Части XXIV корпуса, двигаясь от Галича форсированным маршем, могли подойти только к 15 час., когда было назначено общее наступление VIII и XXIV корпусов.
Боевые действия в течение 4-го и 5-го сентября свелись к обстреливанию укреплений артиллерийским огнем, а с подходом XXIV корпуса, после 15 час. 5-го сентября, – к медленному наступлению пехоты обоих корпусов для занятия исходного положения для штурма, который должен был начаться на рассвете 6-го сентября, когда к Раздолу должна была подойти в общий резерв 4-я стр. бригада, делавшая от Нижниова переходы по 45–50 км в сутки. Когда на рассвете 6-го сентября наступающая пехота стала продвигаться к укрепленным позициям, то выяснилось, что занимавшие ее небольшие части 20-й австр. дивизии покинули долговременные укрепления Миколаева, где частями VIII и XXIV корпусов были захвачены большие трофеи, склады и более 40 орудий. Таким образом, и последняя укрепленная переправа на Днестре была оставлена австрийцами без боя.
Оценка боевых действий с 1 по 5 сентября
Итак, 3-я и 2-я австр. армии, бросившие сильно укрепленный фронт Львов – Миколаев и долговременные укрепления Днестровских переправ, на которых они не считали возможным выдержать атаки противника, сильно утомленные 6-дневными отступательными маршами и обессиленные большими потерями, – должны были закончить 5-го сентября свое сосредоточение к исходному рубежу, с которого уже на следующий день они готовились начать совместно с 4-й армией новое наступление.
Конечно, двукратно разбитые в боях на Золотой Липе и Гнилой Липе войска 3-й армии нуждались в отдыхе и, конечно, были не в состоянии снова выдержать всю тяжесть длительного оборонительного боя у Львова в течение 5–6 дней, когда можно было ожидать подхода к обоим ее флангам 4-й и 2-й австр. армий. Поэтому отход 3-й армии являлся неизбежной расплатой за ошибки Верховного командования, неправильно оценившего силы противника на восточном крыле своего фронта и ложной постановкой оперативной цели создавшего для 3-й армии весьма тяжелые условия ведения боев на р. Гнилой Липе.
3-я армия нуждалась, как это видно из письма Брудермана Конраду, в отдыхе и в серьезной работе среди войск по укомплектованию и восстановлению боеспособности частей, настроение которых было подорвано двукратными поражениями. Конечно, не приходилось рассчитывать на быстрый перелом настроения солдатских масс, и особенно славянских частей, которые составляли до 35 % состава 3-й австр. армии. Австрийское командование учло это обстоятельство и, начиная со сражения на р. Гнилой Липе, направляло на укомплектование славянских частей 3-й армии венгерские и румынские маршевые батальоны, стремясь создать желательный перелом. Но для этой важной работы в войсках 3-й австр. армии необходимо было время, хотя бы в течение нескольких дней без боев, для влития новых укомплектований.
В отношении отхода 2-й армии появились сомнения – следовало ли ей оставлять укрепленные переправы на Днестре, владение которыми давало выгоду нанесения флангового удара по русским войскам, продвигающимся к р. Верещице? Казалось бы, австрийскому командованию не следовало упускать возможности использования таких сильно укрепленных переправ как Миколаев и Галич.
Первоначально в замыслах австрийского командования таится оперативная идея охватить оба фланга наступающих 3-й и 8-й русских армий, но в последующих распоряжениях оно постепенно отказывается от создания сильных маневренных групп из 4-й и 2-й австр. армий на обоих флангах нового исходного положения и, отводя 2-ю австр. армию в район Дрогобыча – Самбора, фактически лишает ее возможности своевременно принять участие в новом сражении. В общем, к вечеру 5-го сентября войска 2-й армии все еще не были сосредоточены, будучи разбросаны в районе между Самбором, Дрогобычем и Стрыем.
Русские войска благодаря своему численному превосходству и лучшей тактической подготовке, а главное – ввиду тех благоприятных условий оперативной обстановки, которые создались на фронте 3-й и 8-й армий после сражения на Гнилой Липе, – казалось бы, имели полную возможность использовать плоды своих побед быстрым и решительным преследованием деморализованного противника. Обстановка сложилась настолько удачно для 3-й армии Рузского, что она два дня подряд,
1 – 2 сентября, могла простым фронтальным наступлением охватить и овладеть Львовским укрепленным районом и пленить остатки XII австр. корпуса, собирающиеся в районе Бобрка. Этого сделано не было, и войска 3-й армии фактически остаются на месте, ожидая подхода корпусов 8-й армии. Поэтому приходится признать продвижение армии Рузского к Львову очень медленным, а отсутствие сведений о противнике – недопустимым. Скудость разведывательных данных доходила до того, что известие об оставлении Львова было получено от какого-то случайного ксендза, приехавшего оттуда в штаб 3-й армии.
Однако по объяснению участников [12] были следующие основания для приостановки 3-й армии на 2–3 дня после боев на Гнилой Липе: «Это – пополнение войск и устройство тыла. 3-я и 8-я армии были сильно истощены непрерывными 8 – 9-дневными боями и переходами, во время которых доставка продовольствия происходила неудовлетворительно. Хлеба почти не было. Войска питались сухарями, а главное – картофелем. Тыл не поспевал за фронтом, а все требования к начальнику снабжения фронта оставались без удовлетворения. Эвакуация раненых шла плохо. Оружие на полях сражения оставалось неподобранным в огромном количестве, и первые признаки на его недостаток уже появились».
Одним словом, штаб 3-й армии опасался возникновения голода и окончательного истощения войск, не справляясь с подачей войскам необходимого снабжения.
Что касается оценки действий армии Брусилова, то развитие наступления 8-й армией по обоим берегам Днестра наиболее удачно разрешило бы вопрос о дальнейшем наступлении к Городокской позиции и р. Сану, тем более, что с прибытием 71-й пехотной дивизии в Днестровский отряд состав его увеличился почти до корпуса. В эти дни командование 8-й армии форсирует усилия своих войск для сосредоточения армии к Львову, сознав свою прежнюю ошибку в оценке сил австрийцев в районе Заднестровья.
Комментарии к восьмой главе
[1] Конрад, ч. IV, стр. 603–604.
[2] Конрад, ч, IV, стр. 618.
[3] В ночь на 2-е сентября большая часть группы Демпфа (23-я див. и 97-я бриг.) под влиянием паники оставили окрестности Куликова и бежали в Львов, где с трудом были собраны на плацу на северной окраине города. Во время этого события высший командный состав дивизии ночевал во Львове.
[4] Конрад, ч. IV, стр. 620. Брудерман считал сравнительно боеспособными только 4 дивизии (30-я, 6-я, 28-я пех. и 44-я ландш.), общую численность которых он определял не более корпуса.
[5] Приказ № 1524 от 3-го сентября.
[6] В действительности перевозилась 61-я дивизия в гарнизон Бреста.
[7] Ауффенберг, стр. 275. Во время совершения этих перегруппировок с 3-го по 5-е сентября шли большие дожди, которые совершенно испортили грунтовые дороги на глинисто-болотистой почве района.
[8] Конрад, ч. IV, стр. 631 и 666. Начальник штаба Львовского укрепленного района и комкор XII сообщили главнокомандованию об излишней поспешности при эвакуации Львова, граничащей с паникой.
[9] Дело в. – учен. архива № 155548, стр. 60.
[10] Передан из 8-й армии.
[11] Дело в. – учен. архива № 41665, стр. 83.
[12] В. Сборник, кн. 7.1925 г. Статья В. Драгомирова, стр. 136.
Глава девятаяГородокское сражение
1. Общая обстановка перед сражением
Общая обстановка на галицийском фронте к тому времени, когда заканчивалось развертывание трех южных австрийских армий для Городокского сражения, начинала изменяться в пользу русских армий. Занятие Львова, Галича и Миколаева явилось осязательным результатом той большой победы 3-й и 8-й армий в сражении на р. Гнилой Липе, которая позволяла развивать усилия этих армий в тыл австрийских войск, находящихся в пределах Люблинской и Холмской губерний, для полного их уничтожения.
Значение этой победы еще более усиливалось теми успехами, которые обозначились на фронте 9-й, 4-й и 5-й русских армий у Люблина и Холма. Три свежих корпуса (XVIII, гвард. и III Кавк. каз. корпуса), направленные русским верховным главнокомандованием в названный район, позволили перейти