В этом он был прав – я ничего подобного не помнила, но почему-то чувствовала, что лжи в его словах нет. Да и какой смысл ему был меня обманывать? Зачем выдумывать что-то?
– Конечно, как оно обычно и бывает, в тот день не вовремя из мастерской вернулся Гамил, – продолжил свой рассказ сидящий рядом мужчина. – Мы тогда едва не подрались. Он заявил, что не желает видеть меня в своем доме… я же пытался доказывать свои права и грозился забрать тебя. Ламира разрыдалась, на коленях умоляла этого не делать. Тогда-то я и понял, что мать для ребенка важнее отца. Тем более такого неопытного. Мы с Вейлсом пришли к соглашению, что я буду наблюдать за тобой издалека, но не стану приближаться или пытаться заговорить. Он же взамен пообещал любить тебя как собственную дочь. И… насколько мне известно, исполнил свое обещание.
– Да, – подтвердила, постаравшись улыбнуться. – У меня были очень хорошие родители. И, наверное, если бы не тот поспешный отъезд, я бы до сих пор жила с ними в Лемарисе. Или училась в Эрлинской академии магии.
– Тот ваш отъезд стал для меня неожиданностью, – покачал головой Анидар. – Приехав в город, я привычно направился к дому Вейлса, но никого не обнаружил. А когда спросил у соседей, оказалось, что вы уехали, продав все имущество за бесценок. Меня насторожил столь поспешный отъезд, и я бы докопался до истины… если бы не известие о том, что ваш корабль потерпел крушение.
Внезапно поднявшийся порыв прохладного ветра поднял с земли пожелтевшие листья и закружил их причудливым вихрем. Я же повернулась к своему собеседнику, и в этот момент умудрилась разглядеть в его спокойном взгляде отголоски былой боли. Он ведь действительно очень тяжело переживал потерю дочери. И мое неожиданное появление (или даже воскрешение) стало для него настоящим даром небес.
– Ами, давай вернемся в дом Мариэллы, – предложил он, видя, с каким интересом я его рассматриваю. – Подозреваю, что наших с тобой родственников несколько озадачил твой побег. Ты ведь пришла с Мартишей, я правильно понимаю?
– Да, – кивнула я в ответ. – Мы с ней живем в одной комнате в Астор-Холт.
– А еще она твоя двоюродная сестра, – добавил он, сообщив то, что я и сама уже сообразила. Видимо, кровь рода Артарри действительно очень сильна, ведь с самой первой нашей встречи я чувствовала в Марти нечто родное. Наверное, потому новость о нашем родстве не стала для меня шокирующей.
– Мне бы хотелось отправиться в академию, – сказала я, отводя взгляд в сторону. На самом деле я была просто не готова к встрече с родней. Может, позже все изменится, но сейчас мне почему-то стало страшно снова оказаться с ними в одной комнате.
– Хорошо, – не стал спорить Анидар. – Я провожу тебя, а потом вернусь и все объясню матери и Мариэлле.
Едва мы вышли из парка и добрались до ближайшего перекрестка, я заметила направляющийся к нам картел без водителя. Он был черным, блестящим, рассчитанным минимум на четверых. На его боку красовалась эмблема с изображением крылатого единорога, что являлось отличительным знаком «Первого Императорского Завода», на котором выпускались картелы марки «Арк». Они считались лучшими не только в Сайлирии, но и во всем нашем мире и стоили столько, что позволить себе подобное приобретение могли только очень состоятельные люди.
А еще лишь у таких картелов имелась функция поиска. Они сами прилетали на зов хозяина, и для этого тому стоило лишь отдать мысленный приказ.
Наверное, мое изумление все же слишком ярко отразилось на лице, потому что Анидар вдруг улыбнулся и весело подметил, что я все же очень мало знаю об Артарри. И с этим нельзя было поспорить. Да, я многое вспомнила, но все эти воспоминания были обрывочны и касались только родственников.
Так, теперь я знала, что в тридцать пять лет леди Ангелия, то есть моя бабушка, стала вдовой и приняла решение отказаться от титула герцогини и обязанностей главы рода. Она покинула «Эльсерну» и вышла замуж за Роберта Сарсета – простолюдина, работающего в службе внешней разведки Сайлирии. Так она стала простой горожанкой, а потом родила дочь – Мариэллу.
Анидару тогда было всего три года. Он довольно долго прожил с матерью и отчимом, а вот его старшие сестры остались в Эльсерне, где их воспитывали престарелая бабушка, няньки и гувернантки. По правилам, титул главы рода должна была унаследовать Антагерра, но по непонятным причинам она была совсем слабым магом и потому сама отказалась от этого звания. Так герцогиней Артарри стала средняя из сестер – Андамирра.
Когда после совершеннолетия титул окончательно перешел к ней и она оказалась в имении полноправной хозяйкой, туда снова начала наведываться леди Ангелия вместе с сыном и младшей дочерью. Вот во время одного из таких посещений на тот момент уже двенадцатилетний Анидар заявил, что он остается жить в «Эльсерне». И это было вполне ожидаемо, все же он являлся лордом, пусть и юным, а в Сайлирии к нему относились как к простолюдину.
Таким образом получилось, что Нид взрослел под присмотром Андамирры. А когда, получив должность верховного мага, она перебралась в Мирол – столицу Эрлинии, он тоже отправился с ней и поступил в тамошнюю академию.
События же, предшествующие моему появлению на свет, произошли летом, когда Нид вместе со всей семьей гостил в «Эльсерне». Ему едва исполнилось двадцать. Он был молод, красив, свободен, богат и в целом очень доволен жизнью. Юная горничная приглянулась ему сразу – по крайней мере, Андамирра знала об их взаимной симпатии. Она пыталась повлиять на брата, просила его не терять голову, но тот не слушал. Он был слишком самовлюблен и самонадеян. Считал, что контролирует ситуацию. И если бы на месте моей матери оказалась любая из столичных студенток, то ничего бы не случилось. Те все поголовно пили отвары от нежелательных последствий близости с любовником или носили амулеты с теми же функциями. Но у юной Ламиры не было ни того ни другого. Более того, Анидар стал ее первым мужчиной, и она просто не имела знаний о том, как защититься от беременности. Сам Нид свой амулет опрометчиво оставил в академии. И вот в результате этой его забывчивости… получилась я.
А дальше все было просто и банально. У горничной Ламиры начались странные утренние недомогания, и экономка отправила ее к целительнице в город. Та определила беременность и посоветовала сразу сообщить обо всем герцогине. Андамирра, узнав о столь щекотливой ситуации, поставила в известность мать, и ими было принято решение отдать беременную горничную замуж. Желающий нашелся почти сразу, ведь плотнику Гамилу Вейлсу давно нравилась Ламира. Да, он знал, что она беременна от другого, но все равно согласился взять ее в жены. Тем более что герцогиня пожаловала им на свадьбу очень щедрый подарок.
Сейчас, прокручивая в голове все эти воспоминания, я не могла понять, осуждаю я Андамирру или нет. Ведь если бы не она, все могло бы сложиться иначе. Нет, Анидар бы не женился на моей матери, это точно. Но… представим, что он подарил бы нам с ней дом в городе, иногда бы посещал нас. Да только при этом я считалась бы незаконнорожденной. На меня бы показывали пальцем, смотрели косо. А если бы Нид забрал меня к себе… все стало бы еще хуже, ведь в высшем обществе точно бы не приняли дочь горничной.
Но так получалось, что Андамирра и леди Ангелия выбрали самый правильный вариант. Я росла в семье, меня любили, воспитывали, со мной играли, меня учили. И ничего бы этого не было, если бы не вмешательство моей тети.
– Анидар, – позвала я, поворачиваясь к управляющему картелом мужчине. – Я вам действительно дорога?
Он улыбнулся, неспешно повернул рычаг и, когда мы плавно прошли крутой поворот, мельком посмотрел на меня.
– Очень, Ами, – ответил тот, кто в моих воспоминаниях так и остался двадцатилетним парнем. – Я понимаю, что тебе сложно меня принять, но я был бы счастлив, если бы ты дала нам шанс узнать друг друга лучше.
– Хорошо, я постараюсь смириться с той мыслью, что вы мой отец, – ответила я, глядя вперед, на широкую улицу, ведущую прямиком к воротам академии.
– Спасибо. Ты даже не представляешь, как много для меня значат эти слова.
– Ами, стой! – окликнула меня староста группы, когда я уже поднималась по ступенькам спального корпуса. Пришлось остановиться и подождать, пока Миранда преодолеет разделяющее нас расстояние. – Тебя просил срочно зайти профессор Аркелир, – добавила она, когда подошла ближе. – Причем он выглядел так, будто совершил великое открытие. У вас с ним что? – хитро прищурившись, поинтересовалась она. Но не успела я смутиться, считая, что ей что-то известно о наших поцелуях, как девушка сама развеяла мои страхи: – Небось какой-то совместный проект разрабатываете? Да?
Боги, как же все-таки хорошо, что наша староста полностью повернута на учебе. Мне иногда казалось, что для нее не существовало ничего важнее книг, лекций, семинаров. А профессора и преподаватели казались ей как минимум богами. Подозреваю, что если бы она узнала о моей связи с Димарием, то придушила бы собственноручно… исключительно за нарушение учебного порядка.
– Спасибо, – ответила я, разворачиваясь и направляясь вниз. Но, пройдя несколько ступенек, вдруг остановилась и снова обернулась к Миранде: – Он в кабинете?
– Нет, в лаборатории, – сообщила она. – И не «он», а профессор Аркелир.
Пришлось кивнуть, дабы не нервировать излишне щепетильную сокурсницу. Интересно, а вне стен академии она такая же правильная? Или так на нее действует общее ограничение магии?
Найти Дима в лабораториях оказалось непросто. Для экспериментов студентов здесь был отведен целый этаж западного крыла. Помещения были отделены плотными стенами, способными удержать даже сильный удар стихийной силы, а войти в ту или иную лабораторию можно было лишь имея официальный допуск от куратора группы или декана. У меня ничего подобного не имелось, потому пришлось просить помощи в поисках у других студентов.
Димарий появился спустя десять минут, а увидев меня, так довольно улыбнулся, что мне почему-то стало страшно. Все же за время нашего общения я успела познакомиться с некоторыми его особенностями. Так вот, такая улыбка являлась явным признаком возникновения в его голове гениальной идеи, которую он собирался немедленно осуществить.