Она расправила на коленях мокрый от слез платочек, и Марк увидел пятна крови. Вероника поймала его взгляд:
– Ухо поранила, представляешь! – Она подняла прядь волос, и Марк увидел на ухе ссадину с полоской темной запекшейся крови. – Такая неприятная история… Понимаешь, я живу на предпоследнем этаже, надо мной живет Ларка, моя соседка… Больше никого. Две остальные квартиры пустуют… Так вот, к ней поднимались какие-то парни в форме, грузчики, что ли, несли ковер, большой такой ковер… Он у них перегнулся пополам и упал на мою голову как раз в тот момент, когда я выходила из квартиры… Глупо, да? И смешно. Я и так затравленная вся, дрожу, как осиновый лист, от страха и какого-то внутреннего холода, а тут еще получила удар по голове… Упаковка ковра поранила мне ухо, и оно с самого утра кровоточит… Не поймешь этих соседей, все врут… У Ларки нет денег на сигареты, а здесь – огромный ковер… Все врут… Марк, я что пришла-то… Можно, я переночую в Ритиной мастерской? Умоляю тебя! Выпью валерьянки и лягу на диване, а ты будешь наверху заниматься своими делами. Мне просто необходимо, чтобы кто-то был в квартире, иначе я сойду с ума… Пусти меня, умоляю… Христом Богом прошу…
– Да ладно, Вероника, какой вопрос? Конечно, приходи. У меня скоро обед, я сам смогу тебя отвезти… Я же понимаю. Но только я появлюсь там поздно вечером…
– Все равно я буду не в своей квартире, понимаешь? Убийцу Рубина не нашли? – осторожно спросила она.
– Пока нет. Но мы ищем, – произнес он заученную фразу.
– Сначала меня подозревали, думали, что поймали нужную рыбу, а оказалось, что нет… Теперь у вас проблем прибавилось… Господи, в какую же грязную историю я влипла!
– Не бери в голову. Подожди меня немного в коридоре, я сейчас приведу в порядок некоторые документы, спрячу их в сейф…
Она вышла, и Марк, глядя ей вслед, подумал о том, что до сих пор подозревает в убийстве Рубина именно Веронику. Это она убила своего любовника и примчалась к ним ночью, потому что испугалась… Она могла убить Рубина в порыве нахлынувших на нее воспоминаний, связанных с глубокой психологической травмой, когда только поняла, кто это. Так называемое убийство в состоянии аффекта. Или же она спланировала это убийство заранее, познакомившись с Рубиным и выяснив, что это тот самый человек, который насиловал ее в молодости. Значит, и свой ночной приход в дом Риты она тоже спланировала. Во-первых, она надеялась таким образом гарантировать свое алиби, во-вторых, рассчитывала в случае, если откроется, что именно она – убийца, на помощь Марка, следователя прокуратуры. Но тогда как объяснить отсутствие денег и драгоценностей Рубина? Вероника могла инсценировать ограбление… И вот здесь Марк чувствовал, что мысль его движется по ложному пути: да, Вероника могла убить мужчину по своим личным причинам, поддавшись чувствам, но чтобы инсценировать ограбление – в этом он сильно сомневался… Но кто-то же его убил… А оружие? Где оружие, которым был убит Рубин? Быть может, ему удастся сейчас, когда они останутся вдвоем, разговорить Веронику и заставить ее признаться в совершенном преступлении? Она – человек неискушенный, неопытный, а потому ее легко можно будет подловить на какой-нибудь детали… Допрос? А почему бы и нет?
А после обеда, когда Рита позвонила и сказала, что в морге она опознала Зосю, Марк понял, что она поехала в Москву не напрасно. Больше того, он вдруг понял, что она знает, кто убил домработницу Рындиных. Он это почувствовал. Знает, но пока не хочет говорить. И чтобы сбить его с толку, начала зачем-то говорить о пейзаже. Что она хотела этим сказать? Что ее подружка окончательно сбрендила?
«Скажи, Марк, если бы я ушла от тебя, ты смог бы приехать, к примеру, к Смирнову и разговаривать с ним о каком-то дурацком, неудачном, моем первом и последнем пейзаже?» И снова он ничего не понял. Тогда она пояснила, напоминая ему его же разговор о логике. «Это я об отсутствии логики. А если серьезно, то я не скажу тебе, кто убил Зосю Мушту».
Глава 19
Следуя договоренности, Рита должна была беседовать с официантом Димой с глазу на глаз. Смирнов, понимая, что сильно рискует, оставляя ее наедине с сомнительным молодым человеком, все же осознавал необходимость этого условия – он верил теперь, когда ее расчет удался и официант все же приехал, что ей удастся разговорить его и получить всю интересующую ее информацию.
Он курил на кухне, представляя себе, как Рита, обворожительная, интригующая и умнейшая женщина, расставляет этому ресторанному болвану свои логические сети. Он и сам готов был попасть в эту же сеть, если бы имел к этому делу хоть какое-нибудь отношение. Но на этот раз он, преуспевающий адвокат Павел Смирнов, был приставлен к ней лишь в роли пажа или телохранителя. Ничего полезного для Риты он сделать не мог и страдал от этого. Сопровождать Риту – это все, о чем просил его Марк.
Теперь, когда он был знаком с Ритой вот уже несколько часов, он, женатый мужчина, боялся признаться себе в том, что ему нравится эта женщина. Что он влюблен в нее и готов сопровождать ее постоянно, всю жизнь. Он завидовал Марку белой завистью и изнывал от невозможности хотя бы поухаживать за Ритой, пофлиртовать. Он знал, что нравился женщинам, и практически ни одна из тех, на кого он обращал внимание, не отказывала ему. Он был избалован этим и пользовался своей внешностью и статусом престижного адвоката налево и направо, будучи уверенным в том, что его жена ни о чем не подозревает. Тем более что и жену свою он любил по-своему и уделял ей, как ему казалось, достаточно внимания. И надо же было такому случиться, что и жена в отъезде, и красивая женщина в его пустой, склонной к изменам квартире, да вот только воспользоваться случаем, чтобы соблазнить ее, он не может – все-таки Марк его друг.
Он прислушался. Рита говорила одна и очень тихо, внушала что-то Дмитрию, вероятно, усыпляла его бдительность и клялась в том, что, узнав его тайну, никогда и ни при каких обстоятельствах не позволит ей просочиться из семьи, ведь отравленная в ресторане женщина, по словам Риты, была ее родной сестрой.
Они говорили вот уже двадцать минут, Павел следил за временем, пытаясь представить себе весь разговор… Но что такого может рассказать Рите официант? Главное – это описать внешность человека, который сидел за одним столиком с Зосей. Что еще может дать этот разговор Рите? И о каком подарке говорила Рита, оценивая его в пятьсот долларов? Одни тайны…
Наконец она открыла дверь и вошла в кухню.
– Паша, надо бы проводить Диму… – сказала она тихо и слабо улыбнулась.
Официант стоял уже возле дверей. На Пашу он старался не смотреть.
– Я пошел, всего хорошего, – бросил он на прощание перед тем, как Смирнов закрыл за ним дверь.
– До свидания, – пожал плечами Павел и вернулся к Рите.
По ее лицу нетрудно было догадаться, что встреча прошла успешно.
– Смотри, что он мне принес! – Она держала в вытянутой руке пакет с чем-то непонятным бело-золотым… – Чашки! Представляешь, все было так, как я и представляла себе. Садись, я расскажу тебе кое-что… Значит, так. Зося пришла в ресторан первой, села за известный нам столик и заказала две чашки кофе. Понимаешь? Она была одна, но сразу заказала две чашки кофе. Дима понял, что она кого-то ждет. Вот, спрашивается, зачем ей было заказывать две чашки кофе, когда она могла бы заказать одну – для себя, а вторую заказал бы тот человек, что назначил ей там встречу, так?
– Но она же заказала две. Это факт.
– Вот я и подумала: то, что она сделала, было как бы инструкцией того человека, которого она ждала и который задумал убить ее… Убийца приходит, на столике уже две чашки кофе, значит, официанта можно не звать… И Зося ничего не подозревает… Думает, раз ее попросили заказать еще одну чашку кофе, значит, этот человек очень торопится. Другого объяснения я найти не могу. Она сидит и спокойно пьет кофе. Она ждет какого-то важного разговора. Я бы даже сказала, что от этого человека, которого она ждет, быть может, зависит что-то важное в ее жизни, иначе бы она не примчалась сюда, в Москву, из Саратова. Убийца приходит, садится за столик и достает документы… Дима сказал мне, что сам видел, как Зося просматривала какие-то бумаги. Убийце необходимо было отвлечь ее внимание от чашки, в которую он сыпанул яду. Зося прочитала документ, выпила кофе и умерла. Моментально. Потому что, Дима говорит, было тихо, никто не кричал, не стонал… Убийца забирает все документы, сумочку Зоси (сумка пропала, ее потом никто и нигде не видел) и исчезает. Дима подходит к столику, чтобы спросить посетительницу, не хочет ли она еще что-нибудь, а заодно поменять пепельницу или убрать пустые чашки, и обнаруживает, что женщина мертва.
– А деньги? Ему заплатили за кофе?
– Зося расплатилась сразу же. Уверена, что и это тоже – инструктаж убийцы. Так вот. Дима понимает, что ему крупно не повезло. Мертвая посетительница… В соседнем зале – свадьба. Вызвать милицию означает испортить праздник. Знаешь, он почему-то сразу понял, что ее отравили.
– Он рассказал об этом своему директору?
– Разумеется. Сразу же. И директор попросил его отвезти труп в какое-нибудь пустынное место, словом, избавиться от тела… В свое время директор помог Диме с покупкой квартиры, да и место официанта в этом ресторане оказалось хлебным… Словом, Дима, как я и предполагала, согласился и отвез тело, бросил возле ограды Ботанического сада. Вернулся, уверенный в том, что со столика уже все убрали. Но оказалось, что никто к столику даже не подходил. Понятное дело, что директор не хотел привлекать к этому делу других официантов, чтобы убрать чашки с остатками кофе и яда, кстати… И сам не мог их убрать, потому что это бросилось бы в глаза. Да даже тому самому бармену показалось бы это подозрительным. Поэтому, когда Дима вернулся, сделав вид, что ничего особенного в его жизни не произошло, ему не оставалось ничего другого, как вернуться к исполнению своих обязанностей, то есть убрать со стола. Он понимал, что чашки – это важнейшая улика. Предполагал он также и то, что убийца мог стереть со своей чашки следы пальцев и губ, но яд… Яд оставался на дне недопитой чашки… Словом, он не мог не понимать, что в случае, если все-таки откроется, что убийство произошло в этом ресторане, чашки будут представлять собой особый интерес…