– И что? – она брезгливо смотрела на него, искренне не понимая, зачем он все это ей рассказывает.
– Однажды собрался в Африку. Это единственное, что осталось из увлечений, – поездки. Ездил, фотографировал, собирал сувениры… Так вот страна попалась не слишком благоприятная, ну я имею в виду, со сложной эпидемиологической обстановкой. Понятное дело, что прививки были обязательны. Требовался анализ крови, какое-то минимальное обследование. Вот тут-то и выяснилось, что я болен.
– Мне жаль, что ты болен, но, по-моему, ты сам себя загоняешь в могилу.
– Да-да! Я же не жалости ищу и не сочувствия. Я просто рассказываю. Да, собственно, я все уже рассказал.
– И что? – опять спросила она.
– Похоже, мне недолго осталось. – Он помолчал. Теперь он уже ничего не крутил и не теребил, а, наоборот, разглаживал: салфетки, скатерть, такую-то бумажку с адресом. Лена наблюдала все его манипуляции со скрытым раздражением и лишь усилием воли сдерживала себя, чтобы не сделать ему грубое замечание. В конце концов она решила, что ей проще смотреть в окно, чем на сидящего перед ней мужчину.
Он продолжал:
– Предлагают лечение в клинике. Операция уже невозможна, а вот поддерживающая терапия – вполне. Но я сейчас не об этом… Я приехал, чтобы увидеть тебя, чтобы сказать спасибо.
– Кому спасибо? – искренне удивилась она. – Мне спасибо? За что?
– Лена, послушай! Я не мастер говорить красивые слова. Да и красивых поступков, видно, не много совершил в своей жизни. Но я тебя люблю. Именно так. Не в прошедшем времени, а сейчас, всегда. Люблю! Мне самому это странно. Но это правда. До тебя были женщины, с которыми я хотел строить отношения и даже жениться собирался. Не сложилось. Да ты все знаешь, я тебе рассказывал неоднократно.
Она кивнула, мол, да, помню, рассказывал.
– А вот после встречи с тобой – нет. Никого достойного я не встретил, ни с кем ничего серьезного не получилось. Так что ты оказалась последней любовью моей жизни. Извини!
Лена молчала. Пила чай, отламывала по маленькому кусочку печенье и молчала. А что можно на такое ответить? Иван, похоже, ответа и не ждал.
– У меня было несколько дней в жизни… – он внезапно заморгал и потянулся за салфеткой.
На удивление себе самой, Лена напряглась. Она догадывалась, о чем он сейчас заговорит, и почему-то разволновалась.
– Помнишь, мы были в Гонконге?
Ну точно, она так и знала.
– Как в известной песне: «Три счастливых дня было у меня, было у меня с тобой…»
Он замолчал. Надолго. Она посмотрела на него серьезно и сочувственно.
– Извини. – Он резко встал, вышел.
Вернулся через несколько минут с красными глазами. Лена невидящим взором смотрела в окно. Она прекрасно помнила и ту поездку, и те дни…
Поездка была непростая. Чуть ли не по всему Китаю, а потом еще три дня в Гонконге.
Как обычно, она заказывала разные номера. Да, это было значительно дороже, ну и что? Так было решено изначально и никем не оспаривалось. Во время всего путешествия они так и жили в разных номерах. Вечера могли проводить вместе, но никаких фривольностей, никаких намеков, ничего такого…
В одном из монастырей он решился загадать желание. Причем раньше он не делал ничего подобного – не верил! Это она везде и всюду, где только было возможно, ставила свечи, писала записки, проводила принятые в том или ином месте ритуалы, типа потрогать или погладить какое-то божество… Верила, надеялась, истово шептала свои желания, обращаясь к высшим силам, искренне доверяясь намоленным местам, серьезно формулируя мечты и чаяния. А он нет. Считал все эти манипуляции недостойными своего внимания и всегда оставался в стороне, издалека наблюдая за Леной. Не смеялся над ней, нет, конечно, но так… чуть скептически, чуть с иронией…
А тут вдруг загадал. Сосредоточенно писал что-то, бросив ей через плечо:
– Отойди! Не смотри!
Она прыснула:
– Никак решился! Неужели желание загадываешь?
Он не ответил. Был сосредоточен и серьезен. Задумывался, переписывал, немного нервничал. Куда-то надо было класть эти записки с желаниями, к тому же соблюсти определенный ритуал, еще и заплатить. Заплатить, конечно, чисто символически, оставить несколько монет в определенном месте. Он оставил много. И даже задержался у какого-то божества, видимо, мысленно беседуя с ним.
Лена взирала на действия Ивана с изумлением. Он, который всегда подтрунивал над ее тягой к мистике, вдруг сам принял неожиданное для себя решение. С мольбой смотрел на какого-то китайского божка, что-то истово шептал, не замечая никого вокруг. Лена отошла в сторонку, а потом и вовсе отправилась на прогулку по территории монастыря. Ивана не стоило торопить. Это свою записку она давно уже написала и положила в нужное место. А ему требовалось и время, и внутренние усилия для нового действия.
Самое интересное, что его желание исполнилось! Непостижимо, неожиданно, нереально! Но исполнилось!
В Гонконге была заказана гостиница высокого класса. Не роскошная, но вполне достойная. И что должно было случиться в отеле такого уровня, чтобы не оказалось двух свободных номеров? Заранее забронированных, подтвержденных. Лена ругалась, вызывала старшего менеджера, трясла ваучером, где черным по белому было указано: два отдельных номера! Ничего не помогло: ну нет у них двух свободных номеров! Нет! Неожиданно приехала большая группа ученых на семинар или конференцию, или симпозиум, бог его знает, и заняла все имеющиеся комнаты. Что-то у организаторов этого международного форума не сложилось с заранее оговоренными отелями, поэтому в срочном порядке они были вынуждены искать места в других гостиницах…
Взамен Лене с Иваном предложили люкс. Шикарный, трехкомнатный, с двумя спальнями, двумя ванными и огромной гостиной. Против такого предложения трудно было устоять. И Лена согласилась.
Она до сих пор не могла ответить себе на один вопрос: что же произошло? Почему там, в Гонконге, в этом незабываемо прекрасном номере она захотела Ивана. Что такого случилось, что она увидела в нем мужчину?
Он моментально почувствовал это в первый же вечер. Боже, какое это было счастье! Лена оказалась не просто доступна. Она проявляла инициативу, она выражала все признаки желания, приязни и удовольствия. Она провоцировала и возбуждала его снова и снова.
И он раскрылся, расслабился, доверился. Он решил, что теперь так будет все время, всегда, что они воедино связаны навеки отныне… Но ее желание продержалось только три дня. Только три! И все, как отрезало. Видно, что-то не так он сформулировал в своем запросе небесному божеству. Или пространство сочло достаточным для него такое количество счастья. Как бы то ни было, в день отъезда она проснулась такой же холодной и спокойной, как и до этого. Все! Счастье кончилось!
Он недоумевал, нервничал, раздражался. У него даже случилось расстройство желудка, и они чуть не опоздали в аэропорт из-за этого. Он непрестанно бегал в туалет, глотал таблетки, хватаясь за живот, искренне страдая не столько физически, столько душевно.
И вот сейчас в разговоре он вспомнил ту поездку и сказал просто и тихо:
– Казалось бы, подумаешь, три ночи с женщиной наедине. Ничего уж такого особенного. Но никогда большего счастья я не испытывал. Поверишь ли? Никогда!
Ему с трудом дались эти слова. После них он замолчал надолго. Вообще какой-то странный получался у них разговор: больше молчания, чем собственно беседы, больше раздумий, воспоминаний, чем диалога. Спустя какое-то время он произнес:
– Спасибо тебе за счастье!
Она недоуменно пожала плечами. Она точно так же могла сказать ему спасибо. Более того, ей казалось, что это она воспользовалась им, как мужчиной. Да-да, просто-напросто цинично использовала его – без чувств, без любви. Уж, скорее, ему спасибо!
– Я тоже тебя благодарю! За все! – ответила она.
Лена посмотрела на часы. Встреча затягивалась. Она написала мужу сообщение с вопросом: что приготовить на ужин? Он ответил: капусту с сардельками. Она улыбнулась. Это было и ее любимое блюдо. Надо торопиться – заглянуть в магазин, потом успеть приготовить. Муж любил хорошо протушенную солянку. А для этого нужно время.
– Мне пора!
Иван посмотрел на нее как-то затравленно и жалко.
– Уже?
– Ну да! Мужа встречать!
– Ты счастлива с ним?
– С мужем? – Лена легко рассмеялась. И тут же почему-то устыдилась своего смеха. – Конечно.
– Ты мне ничего про него не рассказывала.
– А зачем? – удивилась она.
– Впрочем, и вправду, незачем… А сын как?
– Сын женился, закончил институт. Невестка – хорошая девочка. И внучка Дашенька теперь у меня есть. Так что я уже бабушка.
У него опять засуетились руки. Ей стало неприятно. Пора было заканчивать разговор. Лена поднялась. Он поплелся провожать ее к выходу. На крыльце сказал:
– Может, это глупо… Но я бы очень хотел… Даже не знаю, какими словами выразить… Ну чтобы ты хоть как-то посожалела обо мне, что ли… Ну я имею в виду… после того, когда уже…
Она удивленно подняла брови.
– Ну, может, поплакала бы… Или свечку в церкви… Я маме своей твой телефон оставлю. Она позвонит тебе, когда со мной уже все будет ясно…
Она не стала комментировать, коротко бросила:
– Спасибо тебе! – каким-то быстрым движением приобняла его за плечи и удалилась.
А он так и остался стоять в дверях кафе, с непонятным чувством глядя на букет, который она так и не взяла, а потом просто сунул его проходившей мимо усталой женщине и пешком пошел в сторону вокзала.
Ладно, допустим, я действительно не слишком спокойна. Лена решила быть с собой откровенной и приготовилась к самоанализу. Чтобы в своих размышлениях не упустить ничего важного, она взяла листок бумаги и нарисовала большой круг. «Итак, из чего состоит моя жизнь?» Если за круг принять всю жизнь в целом, то можно выделить главные составляющие. И как куски пирога, она начала вычерчивать сегменты: семья, работа, финансы, друзья и прочее, прочее… Потом тремя цветными карандашами раскрасила весь этот пирог: зеленым – то, что нравится безоговорочно, голубым – под вопросом, красным – что не устраивает совсем.