— А если он умрет, я все равно получу дом? — голос принадлежал Варваре.
— Нет, — ответил ей Иван. — Дарственную ты получишь на свадьбу.
— Значит, я могу избежать брачной ночи?
— Ты выходишь замуж за князя. Он аннулирует брак, если сделаешь что-то не по его, и все у тебя отберет. И хорошо, если жестче не накажет.
— Иван Федорович не такой.
— Да ну? Не ты ли рассказывала, как он тебя силой взять хотел?
— Я не смогу с ним…
— Он старый. Потискает и все. Потерпишь.
— Тебе легко говорить, не тебе же подставлять тело под его слюнявые поцелуи… Я еле терплю, когда он к моей руке припадает.
— Тебя никто не заставлял идти на это. Сама так решила.
— Знаю. Но от этого не легче.
Елена пошла на голоса и заглянула в оконный проем.
Иван и Варвара стояли друг напротив друга. Но, судя по растрепанным волосам обоих, между ними уже что-то произошло.
— Ты всегда хотел отомстить Филаретовым, — выдала «сестренка». — Почему не сделал этого?
— Собирался, и ты это знаешь. Хотел соблазнить Лену и попытаться что-то поиметь с нее, а потом бросить, но… Я не смог. Она хорошая, чистая девушка.
— И влюблена в тебя.
— Знаю. Поэтому держусь подальше.
— Но, если она узнает о нас, ее сердце будет разбито.
— Я ничего ей не обещал, — пожал своими мощными плечами Иван. — И все равно мне будет очень не по себе, если она узнает.
— Это рано или поздно произойдет. Ведь мы будем встречаться и после моей свадьбы.
— Но тайно, так ведь?
— А я думала, мы собираемся разбить сердце графу Филаретову. Ты отомстишь за деда. Я после его смерти получу наследство. И мы прекрасно заживем.
— У Ивана Федоровича есть дочь. Ей все достанется. Даже твой отец это понимает.
— Значит, придется с ней разобраться до свадьбы. Чтобы наверняка.
— В каком это смысле?
— Ее всего-то нужно увезти подальше от этих мест и оставить на недельку-другую. Знаю, ты не веришь в наши предания, но я была свидетелем того, как она умирала непонятно отчего, находясь всего лишь в Калуге. Позови ее с собой, она помчится. И через две недели княжны не станет.
— Ты же не серьезно?
— Конечно, нет, — притворно улыбнулась Варя. — Но ты сам не хотел ее обижать.
— А убивать тем более.
— Так женись на ней! — сменила тон «сестренка». Она разозлилась. — Когда князь преставится. Ленка выскочит за тебя. Она только об этом и мечтает.
— С радостью бы. Но сердцу не прикажешь… Я тебя полюбил. С первого взгляда.
— А я тебя, — выдохнула Варвара и подалась к нему.
Молодые люди начали целоваться, а Елена убежала.
Она неслась с такой скоростью, как будто за ней гнались черти.
У колодца ее вырвало. Елена зачерпнула в ведре горсть воды, прополоскала рот.
— Княжна Филаретова? — услышала она грудной женский голос.
Обернулась. За ее спиной стояла седоватая брюнетка в шинели. Простоволосыми в Васильках не ходили, как и в мужской одежде.
— Вы кто?
— Как меня только не называют, — туманно ответила незнакомка.
«Сумасшедшей, наверное», — подумала Лена.
— Нет, я в своем уме, — будто прочитала ее мысли брюнетка. — Деревенские ведьмой кличут меня.
— Так вы та самая…?
— Что тебя из лап смерти вырвала? Точно так. Я.
— Отец не врал?
— Нет. Он действительно приглашал меня для обряда. Я сделала что могла, и ты все еще жива. Чему я удивлена. Век все равно короткий у тебя. — Ведьма отодвинула Елену, чтобы к колодцу подойти. Воды ей нужно было набрать. — Папка не пускает тебя никуда, молодец. Поэтому еще здравствуешь. Но защиты на тебе уже нет. Сама остерегайся.
Женщина начала опускать ведро. Ей было уже лет шестьдесят, но выглядела она моложаво. Если бы не седина, дать можно сорок пять. Красивая. Опять же если волосы прибрать и переодеть. Но ведьма, как говорили, в лесу жила, а шинель солдатская прекрасно грела.
— А вы порчу навести можете? — выпалила Лена.
— Не занимаюсь я этим.
— Я хорошо заплачу.
— Деньги меня мало волнуют.
— Тогда что?
— Колечко твое нравится, — и указала на безымянный палец. Губа не дура у этой лесной ведьмы! Кольцо из золота и в нем сапфир. — Отдашь — наведу. Только скажи, что сделала тебе эта женщина… Это же…?
— Да, не мужчина.
— Любимого увела?
— Если бы все было так просто. Скажу так, она хочет причинить боль не только мне, но и отцу.
— Не Варвара ли? — Лена кивнула. — Ходят слухи по деревне. Я не слушаю, но все равно доносятся. Так что, кольцо в качестве оплаты отдашь?
Елена сняла его с пальца и протянула ведьме.
— На смерть не делаю, сразу говорю, — предупредила та.
— Пусть живет и страдает.
— Договорились. — И подала руку. Княжна пожала ее… Костлявую и холодную, похожую на отрубленную куриную лапу… Передернулась. — А теперь иди домой. Нечего тут шастать…
Лена не пошла, побежала.
Укрылась в своей любимой библиотеке, упала на диван и зарыдала. Дневник, который она раскрыла, чтобы поделиться с ним своей бедой, чуть слезами не залила. Но вовремя убрала.
Выплакавшись, взялась за записи. Делала она их карандашом, и грифель дважды сломала, а одну из страниц продырявила.
Выплеснув все, что накопилось, Лена поняла, что осталась у нее одна страница.
На ней она напишет завтра: «Я сходила к отцу и все ему рассказала. Потом собрала вещи и уехала из имения. Если мне суждено умереть, значит, так тому и быть…».
Княжна убрала дневник в котомку, с которой не расставалась, собралась подняться к себе в спальню, выпить успокоительной настойки из травок и попытаться уснуть, но тут увидела, как стена отходит и из темноты выныривает Варвара.
Нет, выпрыгивает, как черт из табакерки…
Глаза «сестренок» встретились.
Лена поняла, что Варя знает, что она знает.
— О чем ты разговаривала с ведьмой? — спросила она. — Я видела тебя с ней у колодца.
— Не твое дело.
— Ты отдала ей кольцо… За что?
— Поблагодарила за спасение своей жизни.
— Врешь.
— Но не так много, как ты… — Слезы снова полились. — Как ты могла так… с нами? Мы же тебя любили… И я, и папа.
— И я вас. До поры. Пока не поняла, что я всего лишь ваша игрушка. Он лапал меня втихаря, а ты обращалась со мной как с куклой. Обычные тебе надоели, и ты завела себе живую. Ее тоже можно наряжать, сажать за стол для чаепитий, учить грамоте. Но едва надоест, убирать в коробку.
— Я считала тебя сестрой.
— Себе хотя бы не ври. Мне всегда указывали на свое место. В том числе ты… — Варвара прошла в библиотеку, но не села. Смотрела на Лену сверху вниз. — Когда мне на балу присутствовать разрешили, я чуть от счастья не умерла. Но оказалось, все было сделано для того, чтобы меня соблазнить.
— Я из-за тебя из дома убежала! — сорвалась на крик Лена.
— Ради себя. А меня с собой потащила, потому что одна ты ни на что не способна.
— Неблагодарная ты…
— Я жизнь твою спасла. А ты со мной побрякушками расплатилась.
— Отдала все, что имела. И не побрякушки. Драгоценности. Причем фамильные.
— Думаешь, надолго мне вырученных от их продажи денег хватило? Через полгода кончились.
— Даже не верится, что ты такая, — прошептала княжна. — Я тебя совсем другой видела — доброй, преданной, чистой.
— Я себя тоже. Поэтому и не замечала очевидного. Не случилось бы со мной ужасное, и я совсем по-другому на все посмотрела.
— Тебя обманул мужчина, но такое бывает.
— Если бы он всего лишь меня соблазнил и бросил, ладно. Но я забеременела. Пришлось идти к бабке, чтобы избавиться от плода. Она занесла мне инфекцию, и я оказалась на грани жизни и смерти. Вот тогда и поняла, что никто обо мне не позаботится кроме меня самой.
— Если бы ты написала, что больна…
— Ты бы мне посочувствовала. В письме. И может быть, вложила в него небольшую купюру… — Варвара покачала головой. — Ох уж эти твои письма ни о чем. А разговоры? Сплошные глупости, которые я столько лет выслушивала… Ты, Елена, дура. Вместо того чтобы выйти замуж, сидишь тут, как привидение, пишешь, читаешь, мечтаешь о принцах, которые оказываются конюхами и разнорабочими. Что удивленно смотришь? Думаешь, я не знала, что ты без ума от Филарета?
— И как ты не соблазнила его? Тебе же хочется все мое заграбастать. Сейчас я вспоминаю, что всегда так было. Ты выпрашивала у меня любимые игрушки, платки, сладости… Я принесу эклер тебе и себе. Ты свой слопаешь и на меня голодными глазами смотришь. Я отдаю, лишь укусив.
— Объедками делилась, молодец, — ехидно проговорила Варвара. — Но Ивана я люблю. И мы с ним пара. А ты нет.
— А отец мой кто тебе? Дойная корова?
— Мой будущий муж.
— Вот фигу тебе! — И, вскочив, сунула ей в лицо дулю. Увидела бы это французская гувернантка, в обморок бы упала. Княжна, и творит такое. — Я сейчас же пойду к отцу и все ему расскажу о тебе.
— Он не поверит. Все знают, что ты немного тронутая. В том числе он. И что привидений видишь. Сама этот слух распространила.
— Посмотрим.
Елена решительно направилась к двери, но Варвара бросилась наперерез и закрыла ее собой.
— Пошла прочь, — процедила княжна.
— Ты приказываешь мне, «сестренка»? — хмыкнула Варя.
— Ты в моем доме. Так что да. Вон!
Она медленно качнула головой.
— Это смешно. Ты никак не сможешь помешать мне поговорить с отцом. Даже если до утра простоишь, меня все равно хватятся, придут сюда… И выпустят.
— А если нет? — Глаза ее сверкнули желтым. Хотя были серого цвета.
— Я не понимаю тебя… — Елена по-настоящему испугалась.
— Твоя смерть многое бы упростила. Если тебя не станет, я превращусь в единственную наследницу.
Княжна сначала просто отступила. Затем начала пятиться.
— Ты же меня не убьешь?
— Не хотела. Но ты можешь помешать всем моим планам.
— Даже если папа не женится на тебе, ты останешься с Иваном. Вы же любите друг друга.
— С милым рай в шалаше я строить не собираюсь. Мне нужны и чувства, и достаток. А если твой отец поверит в то, что я сплю с Крючковым, он погонит и меня, и его. И останемся мы у разбитого корыта. Ванька отправится на заработки да сгинет где-нибудь. А я буду влачить жалкое существование, учить детей грамоте в поселковой школе. Еще и, не дай бог, выйду замуж за продавца из мучной лавки Андрейку…