- Это Куна, я приезжала к вам на осмотр две недели назад.
Говорить, что приезжала с генералом при Регине нельзя, но раз она у лейтенанта единственная пациентка, должен догадаться.
- У меня живот болит сильно, что делать?
- Ко мне ехать, адрес на карточке. Жду, - все так же сонно ответил лейтенант и разорвал соединение.
***
Генерал ненавидел больницы за мерзкое ощущение беспомощности, вонь медикаментов и стерильный белый цвет. Для большинства он был цветом чистоты и только для Наилия всегда цветом траура. Напоминанием о мертвеце в парадном кителе с генеральскими погонами, саркофаге и прыжке в бездну через огонь. Будто где-то незримо тикают твои часы, а циферблат сломан. Не узнаешь, когда остановятся - сейчас или через сто циклов.
Генерал ненавидел больницы за мысли о смерти.
Давно сидел в комнате отдыха для медперсонала и ждал хоть каких-нибудь новостей. Едва десантная капсула коснулась взлетной площадки на космодроме, как отправил сообщение Публию с вопросом, здорова ли Куна. А в ответ получил: «Она у меня с острой болью. Позже напишу». Это самое позже затянулось до утра. Нурий спал в машине, Публий носился по медцентру, а Наилий сидел на стареньком диване и смотрел на черный экран планшета. Сотню раз проверял чат, а сообщения так и не было.
От тихого щелчка открывшегося замка генерал чуть не подпрыгнул, но вместо Назо пришел другой врач. Увидев хозяина сектора, он вытянулся струной и громко поприветствовал:
- Ваше Превосходство.
- Вы лейтенанта Назо не видели?
- Он... в операционной, - растерянно ответил врач.
Публию лишь бы резать. Вне операционной, кажется, вообще не живет. Бездна, он Куну оперирует? Да что же с ней могло случиться? И с ребенком. А если его уже нет? Паранойя переливалась мрачными красками, подсовывая один кошмар за другим. Не хотела дарисса рожать, а он ей сказал, чтоб забыла про аборт. Неужели выкидыш спровоцировала?
Наилий слышал, как женщины избавлялись от плода, двигая тяжелую мебель по комнате, сидя в ванночках с кипятком, наевшись медикаментов до острого отравления. Несуществующие боги, зачем? Каким бы он не был плохим отцом, при чем тут ребенок?
За страхом подкралось безумие и зашептало в уши, что так даже лучше. Не будет еще одного никому не нужного узника горного интерната.
- Ваше Превосходство, я могу помочь? - обеспокоено спросил врач. Генерал не заметил, как он подошел ближе и замер у дивана. Мысли рассыпались, оставив холод и стерильную чистоту медцентра. Что Наилий хотел сделать? О чем забыл?
- Нет, спасибо, я просто жду.
Медик кивнул и больше не двигался. Не мог при генерале даже сесть без разрешения, а ведь пришел сюда отдохнуть или собраться домой, ночная смена кончалась с рассветом. Неловко получалось. Наилий командовать не собирался, и пациентом не был, зато занимал служебное помещение и явно мешал.
- Я в коридоре побуду, - выдохнул генерал и встал с дивана, кивнув на прощание.
Дежурное освещение заполняло трубу коридора серым светом. Пресным до отвращения. Очертания отбойников вдоль стены смазывались как в тумане и казалось, здание качается. Медленно и плавно, будто усыпляя.
- Ваше Превосходство.
На этот раз Назо в хирургической одежде и с маской, болтающейся на одном ухе.
- Что с ней? Как прошла операция?
Публий моргнул, не понимая о чем речь, а потом отмахнулся.
- Я оперировал не Куну. Уже шел к вам, и попросили помочь. Другой совсем случай. Куна в палате под препаратом спит. Острая хирургия не подтвердилась, а для выкидыша клиника странная. Я попросил Цесту, акушерку из центра репродукции посмотреть её.
Генерал сморщился, услышав имя гражданского специалиста. Говорил же не привлекать посторонних. Успокаивало только то, что в анализах и на аппарате УЗИ звание отца ребенка не видно.
- Есть там и отслойка и гематома в матке, но эмбрион размерами соответствует сроку, сердцебиение хорошее. Гормон уже тоже пришел, показатель в норме, беременность прогрессирует. Гипертонус нужно убрать и все хорошо будет.
Публий иногда забывался и говорил одними медицинскими терминами, не думая, что генерал понимал разве что десятую часть. Ребенок жив. Сложно поверить, но сердце уже бьется. Остальное - будто на другом языке, который не по зубам даже биопереводчику.
- Что такое гипертонус?
Военврач запнулся на середине фразы и шумно выдохнул. Да, лучше покороче и обычными словами.
- Угроза выкидыша все еще есть. Препарат снимет тонус матки, но он может вернуться. У Куны невроз и довольно серьезный. От него все идет. Проблемы на работе - мимо, там что-то глубоко засело и копилось не один цикл.
Генерал кивнул, догадываясь, о чем речь. Знал, что скандал был, когда Куна вернулась утром из четвертого сектора и теперь она живет у подруги. Знал и не стал вмешиваться, стоило услышать слово «мать».
Из памяти как из бездны выплывали белые стены богатого дома на берегу океана, хруст мелкой гальки под ботинками и фигура ухоженной женщины в легком платье. «Я не обязана помнить каждого». Не обязана...
- Я поговорю с Куной, - тихо сказал Наилий, - мы разберемся. К ней можно сейчас?
- Недолго, пожалуйста, и серьезные разговоры лучше отложить до завтра.
- Хорошо, я понял. Спасибо, Публий.
***
Куна дремала, но никак не могла уснуть крепко. В окно приземистого здания медицинского центра с улицы светил фонарь, разбавляя золотом темно-серые рассветные сумерки. Живот больше не болел так сильно, но иногда спазмы возвращались далеким эхом, тогда Куна закрывала глаза и, как научила Цеста, разговаривала с ребенком. Мысленно, потому что вслух казалось слишком глупым. Уговаривала полежать спокойно и рассказывала про весенний парк в центре Равэнны, где распускаются на клумбах желтые примулы, синие гиацинты и пестрые ирисы. Про спокойный и полноводный Тарс, на котором даже рябь от ветра ленивая-преленивая. И про крикливых и вороватых чаек, что важно сидят на каменных шарах ограждения набережной.
Помогало, живот распускался, но сон все равно не шел. Цеста ушла, пообещав, что все будет хорошо, а Публий запретил вставать с кровати, да еще и привязал капельницей как веревкой. Совсем не ругался сегодня, даже когда Куна от волнения мямлила что-то невразумительное, а на все вопросы пришлось отвечать Регине. Тихий был и почти ласковый, но соседка все равно мрачно косилась на него исподлобья и спрашивала где гинеколог. Вернулась Регина в такси, только когда Публий поклялся, что все необходимые специалисты в центре есть. Объясняться придется дома, почему не поехала в гражданскую больницу. Соседка аж присвистнула, когда прочитала вывеску. Женщин сюда даже за ограду не пускали, не то, что на прием. Все врачи, санитары, регистраторы - мужчины в погонах и Куна в палате как ячмень в глазу. Правда на медицинской форме погоны заменяли вышитые полоски на воротниках, а врачи редко добавляли к обращениям звания, но военная дисциплина и порядок по-прежнему чувствовались в каждой мелочи. Неуютно здесь болеть, скорей бы домой.
В полудреме приснился странный сон. Будто в палату пришел генерал, замотанный с головы до ног в легкую синтетическую ткань. Длинную челку Наилий спрятал под шапочку, а маску небрежно оттянул под подбородок. Видение молча стояло в дверях, а потом позвало:
- Куна.
Глава 20 - Камень на шее
Трубка капельницы далеко не пустила, и порыв броситься навстречу генералу закончился на кровати. Наилий подхватил, не дав рвануть из вены катетер. Теперь сухая синтетическая ткань накидки для посетителей щекотала щеку, когда терлась об его плечо и Куна, свернувшись клубком, покачивалась у генерала на коленях. Она наелась страхом досыта, наговорилась с тишиной и видеть не могла четыре стены палаты. Хорошо, что он пришел. Пусть молчит и смотрит мимо, будто мыслями далеко в космосе, но с ним легче. Особенно сейчас, когда впервые кажется, что прямой как посох генеральской осанки никогда и не было. А он обнимает бережнее и нежнее, чем в катере.
- Куна, я говорил с Публием и все знаю.
Она вцепилась в него испуганно и вздохнула. Цеста долго скрывала угрозу выкидыша, сначала рассматривая на аппарате УЗИ крошечный эмбрион и замеряя сердцебиение. Только потом показала затемненную область «мертвой» плаценты. Чуть не потеряла. Процесс начался и остановился. Ребенка такого крошечного, но уже живого, организм хотел вытолкать. Выгнать.
- Все хорошо, - всхлипнула Куна, - правда, мы поправимся.
- Мы. - Наилий улыбнулся и обнял крепче. - Не забывай об этом, хорошо?
Она закивала, кутаясь в его тепло, как в одеяло. Что-то сказать должна важное, но снова забыла. Генерал гладил по спине, а потом положил ладонь ей под грудь.
- А живот скоро вырастет?
Куна едва сдержала смех. Терпением генерал не отличался, даже боязно говорить, что до рождения больше половины цикла. Самой торопиться не хотелось. Чем дальше роды, тем меньше о них думаешь.
- Еще три месяца ждать точно. Только потом беременность станет заметной.
Полководец нахмурился, явно что-то подсчитывая в уме. Даже спину вытянул, качнувшись назад, но, не выпуская Куну из рук.
- Тебе станет нужна другая форма одежды, чтоб не мешала и не давила.
- Ваше Превосходство, - разулыбалась Куна, - у женщин нет формы. Просто найду что-нибудь широкое и свободное.
Лукавила немного. Гражданские носили форму на работе, но для беременных её не придумали. Наоборот, женщин в положении на Дарии одевали с огромным удовольствием и фантазией. Аврелия захлебывалась восторгом, рассматривая каталоги, и, дурачась, иногда засовывала под платье подушку. Представляла, как будет ходить по рабочему кварталу самой пузатой, модной и счастливой. Вселенная словно пошутила, исполнив мечту младшей сестры у старшей. Куна взволнованно заерзала, осознав, что не сможет спрятать живот. Бездна со сплетнями и косыми взглядами в спину, Аврелия с матерью узнают! И тогда её даже Регина не спасет.