«Переживет твоя Аврелия!», - сказала бы Регина, а Куна устала от трагедий. Переживет, конечно, но затаит обиду на всю планету и будет долго страдать, через день стучаться в двери к старшей сестре и обвинять в своем ужасном настроении. Стоит один раз ответить резко и нытье превратится в истерику, а живот у Куны только успокоился. Лейтенант Назо даже улыбался, когда рассказывал, что все хорошо. Нет, Регина кричать и топать ногами не будет, но её тяжелый вздох и разочарованный взгляд хуже любой гневной отповеди.
Куна чуть тарелку из рук не выронила когда услышала стук в дверь. У Регины ключ есть, значит, кто-то чужой. Нурий недавно был, а других гостей она не ждала. Несуществующие боги, снова Аврелия? Что могло случиться за несколько часов? Платеж заблокировали или она вспомнила, что не купила сумочку и туфли? Ну, нет больше денег! Пусть у матери просит!
- Чего тебе? - возмущенно выдохнула Куна, открывая дверь и чуть язык не прикусила, шарахнувшись назад от темного силуэта. Ночью в неосвещенном дворе он казался сгустком мрака, вплывающим в барак. Демоны придумали красить военный комбинезон в черный цвет!
- Наилий...
Вместо радости Куна реагировала на явление любимого мужчины так, будто в барак на полной скорости въехал танк. Смотрела и никак не могла поверить, что генерал пришел сам, наплевав на инструкции, возмущение службы безопасности и любопытные взгляды соседей. Вот так просто и буднично стоял в коридоре, чуть не касаясь макушкой низко висящей лампы. Пока она молчала, улыбка Наилия померкла, а над переносицей собралась хмурая складка.
- Я не вовремя?
- Почему? Нет... - промямлила Куна, но генерал не стал слушать, с ловкостью хищника скользнув мимо на кухню. Ой, там же посуда не домыта и на столе бардак! Но кого волновал бардак? Осмотревшись, Наилий все так же молча толкнул дверь в спальню, ванную комнату, даже в кладовку.
- Я одна, - растерянно шепнула Куна, догадываясь, что происходит по злому взгляду раздраженного генерала.
- На тебе мужское трико.
- Да, точно, - Куна подтянула слишком свободные в поясе штаны и попробовала объяснить, запинаясь на каждом слове, - оно от Лавра осталось. Мужчины Регины. Им новую форму выдали, а это он дома забыл. Давно. Сказал Регине выбросить, а она оставила на тряпки.
Перевела дух и робко подняла глаза на генерала. Хмурая складка не разгладилась, но губы он больше не поджимал так плотно.
- Я поправилась немного, мне теперь все жмет в животе, боюсь передавить ребенка.
- Собирайся, поехали, - наконец, ответил Наилий, - по дороге заглянем в магазин. Поспеши, они скоро закроются.
Куна повернулась и бросилась выполнять приказ быстрее любого рядового, но на кухне остановилась, не понимая, что собирать.
- А что нужно взять?
- Личные вещи, смену белья и сухпаек на неделю, - механически ответил генерал и нахмурился еще сильнее. - Извини, рефлекс. Сухпаек не бери, в резиденции достаточно продуктов. В отпуске я на восемь дней, а ты на больничном, старшая смены уже в курсе. Хочу отвезти тебя в западную резиденцию. Охрану сняли, водителя я отпустил, мы вдвоем будем.
Состояние шока стало острее. Куна даже посмотрела в коридор - не въехал ли в барак следом за танком еще и бронетранспортер? Мысли рассыпались, их осколки перемешивались в безумную мозаику, и внятно возражать генералу не получалось. Опять подставила всю смену с дежурствами, пропускала занятия на курсах, так и не решила, что делать с кредитом на счете и в дрожь бросало от целой недели наедине. А если она быстро надоест Наилию? Вернет обратно, не дожидаясь конца отпуска?
- Время, Куна, - напомнил Наилий, - в машине поговорим.
Собралась она все-таки быстро, побросав в сумку туалетные принадлежности и упомянутую смену белья. Трико Лавра пришлось сменить на юбку от формы работницы речного транспорта. Единственную, которая еще застегивалась на расплывшейся талии. По притихшему кварталу Куна кралась к машине Наилия, испуганно озираясь по тускло светившимся окнам соседних бараков. В домах невнятно бурчали телевизионные панели, готовилась еда и глупо было бояться, что уставшие женщины разглядят генерала в одной из теней за занавесками. Наилий усадил её на заднее сидение, крепко пристегнув ремнем безопасности и, пока она писала в чат Регине, увез из квартала.
Куна до последнего надеялась, что генерал пошутил на счет магазинов. Зря. Пропустив поворот на трассу, Наилий выехал на торговый проспект. От мельтешащих огней на вывесках закружилась голова и к горлу подступила тошнота. Куна сползла по сидению, сколько позволял ремень, и прикрыла глаза, пережидая позывы. Последний раз её укачало в транспорте на десятом цикле, но в переполненном автобусе летом сломался кондиционер и водитель потом высадил всех на остановке, чтобы не мучить пассажиров. А во внедорожнике даже бензином не пахло. Токсикоз? Регина говорила, что пора. Бездна, не хватало только валяться в резиденции ведь день на кровати или обниматься с сантехникой.
- Ты бледная, плохо стало?
Куна слабо кивнула, и генерал защелкал кнопками на приборной панели, регулируя работу климат-системы.
- В резиденции легче будет, - пообещал Наилий, - там вместо городского смога чистый воздух и тихо так, что спишь глубоко, совсем не видя снов. Если погода позволит, погуляем у пруда. Ты не взяла теплых вещей. Почему?
От резкой смены темы Куна вздрогнула. Да, куртка у неё осенняя и шапка тонкая, но Регине тяжело объяснять про сложности с матерью и Аврелией, а сидя перед генералом и вовсе в жар бросало.
- Не стала возвращаться за ними к матери. Зиму обещали теплую, а если подморозит, что-нибудь придумаю.
Наилий цокнул языком и отвернулся. Не хотел понимать трусость и глупость. Публий строго настрого запретил переохлаждаться, а Куна все никак не могла решиться дойти до центра социального обеспечения и попросить теплые вещи в дар. Она не считалась официально нуждающейся, но в диспетчерской как-то обмолвились, что работницы центра никому не отказывали.
- Я боюсь, мать не отдаст мне куртку, - чуть слышно призналась Куна, - даже на порог не пустит. Сестра говорила, что она ждет извинений, а я никак не могу их из себя выдавить.
- И не нужно, - вздохнул генерал, - просто разреши мне участвовать в твоей жизни. У ребенка два родителя.
Упрека, что как раз о ребенке она забывает со своими разборками с семьей, Куна так и не услышала. Наилий не в первый раз предлагал помощь, но стать содержанкой она боялась больше всего в жизни. Страшно не зависеть от кого-то, а потерять себя. Лишиться работы, учебы в кулинарной академии, права распоряжаться своим временем и в конечном итоге превратиться в вещь, которую потом выкинут за ненадобностью или заменят другой. Пока она сама решала свои проблемы, ей это не грозило.
- Я не хочу вместе с ребенком сидеть у тебя на шее.
- Воспитание, - нахмурился генерал и, затормозив на светофоре, обернулся, - ты знакома с профессиональными любовницами и содержанками? Уверен, что нет, потому и не понимаешь разницы, а мне не хочется объяснять. Момент не подходящий, но я должен был сразу спросить. Я хочу назвать тебя своей, ты согласна?
Ритуал и почти священное действие, которое все без исключения ждут с особым чувством. Долго готовятся, создают атмосферу, чтобы помнить потом. Наилий прав, момент неподходящий, но с ним всегда так, Куна уже заметила. Казалось, генерал живет только по инструкции, но на самом деле Его Превосходство не вписывался ни в какие рамки, как не вписывалась в них стихия. Порывистый как ветер и такой же непредсказуемый. Согласна ли она назвать его своим?
Куна замерла, прислушиваясь, как сердце толчками разгоняет кровь по телу, и каждая клеточка оживает, пропитываясь предвкушением счастья. Мир больше не разбивался на части, а делился на троих. Стоило только принять любимого мужчину.
- Да, согласна.
Наилий щелкнул замком ремня безопасности и перебрался на заднее сидение. Куна поймала его в объятия и еще раз сказала «да» за мгновение до поцелуя. Тягучего, долгого, безумного.
Поток машин огибал их, возмущенно сигналя, и уплывая дальше золотистыми отблесками фар. Снег пошел, роняя на них завесу из пушистых белых хлопьев, а время будто остановилось, стоило только сказать:
- Люблю.
Глава 22 - Равнинная резиденция генерала
Торговые центры с их суетой, яркими красками и нескончаемой толпой - стихия Аврелии. Младшая могла часами ходить из магазина в магазин, ничего не покупая. Просто набирала в охапку наряды и крутилась в примерочной перед зеркалом. Бабочка у цветка порхала с большей пользой. Разве есть смысл трогать мечту руками, если знаешь, что никогда не заберешь с собой? Даже не жить взаймы, а смотреть издалека через начищенное до блеска стекло витрины.
Куна упиралась и не хотела идти, но генерал шептал что-то ободряющее на ухо и аккуратно подталкивал вперед. У входа в центр она сдалась, вспомнив, кто идет рядом. Наилий магнитом притягивал взгляды, праздная болтовня покупателей затихала до шепота и по пятам за ними шлейфом тянулись любопытные. Никогда еще Куна не чувствовала себя такой незаметной. Его Превосходство шел сквозь толпу, не сбавляя шаг, и высоко держал голову, а она тенью мелькала рядом, крепко держа за руку, чтобы не потерять.
Торговый центр был городом внутри города с домами-магазинами, широкими пешеходными проспектами, стеклянными лифтами, взлетающими под купол как в небо. Цзы’дарийцы здесь завтракали и обедали, катали детей на аттракционах и неспешно беседовали, сидя на скамейках. Богатая праздная жизнь с ценниками на каждом шагу. У Куны в глазах рябило от вывесок, но генерал, кажется, точно знал, куда идти. Через поворот и она заметила гигантскую торговую галерею с товарами для беременных. В витрине застыли пузатые манекены в вечерних платьях, а навстречу вышла симпатичная дарисса в униформе. Полоски на генеральских погонах она заметила раньше, чем хмурый взгляд Наилия и дежурная улыбка превратилась во взрыв восторга.