азность добычи.
Куна кивнула, привыкая к новым проблемам. С сегодняшнего дня о легарцах, гнарошах и дарлибах она будет слышать гораздо чаще. У Наилия запищала гарнитура, и пришлось уходить из спальни обратно на улицу до машины. Диспетчерская ждала на смену.
***
Цеста слово сдержала и позвонила на личный номер генерала. Застала в кабинете между совещаниями, почти на бегу, но едва Наилий увидел имя звонящего, и в голове стало пусто как в бездне. Куда там бюджету и шахтам легарцев, генерал дошел до кресла и почти упал на холодную кожу сидения.
- Слушаю.
- Ваше Превосходство, это Цеста, акушерка из Центра репродукции, вам удобно говорить?
- Да, конечно, дарисса.
- Пришли результаты генетического анализа и по одному показателю есть отклонения.
Знал ведь, что так будет и все равно в озноб бросило. Холод, что вечно стелился сквозняком по старому зданию генерального штаба, крепко обнял за ноги. Главное - не дышать в микрофон гарнитуры слишком тяжело и не стучать нервно зубами.
- Что там, дарисса? Говорите. Можно без предисловий сразу к сути, я не беременная женщина, мне можно.
- Это еще не точно, Ваше Превосходство, мы брали кровь матери и анализировали уровень гормонов. Результат показывает только вероятность хромосомной аномалии у ребенка. Чтобы поставить диагноз, нужен генетический материал младенца. Кровь из пуповины или околоплодные воды, где есть частички эпителия с кожи.
Наилий слушал голос акушерки и видел, как плывет и качается кабинет, расплываются пятнами стрельчатые окна, а ковер на полу превращается в зыбкое болото. Что ж так голова болит? После третьего глотка Шуи легче.
- Мы всегда делаем два исследования - смотрим на УЗИ нет ли внешних признаков хромосомной аномалии: измеряем толщину носовой кости, воротникового пространства и дополнительно берем кровь. У вас идеальное УЗИ. Шанс, что отклонения в гормонах - индивидуальная особенность организма матери весьма высок. Но патология серьезная, мы не можем просто закрыть глаза на результаты, надо обязательно хотя бы околоплодные воды взять на анализ.
- Я понял, - хрипло ответил генерал, - делайте, что нужно, только Куне ничего не говорите. Цеста, я настаиваю. Обычная предосторожность, дополнительное исследование и все.
- Конечно, - неожиданно легко согласилась акушерка, - только мы ограничены сроками. Воды берут на анализ не раньше шестнадцатой недели, и результат надо будет ждать от двух недель до месяца.
И все это время молча падать в бездну, бояться смотреть Куне в глаза и бесконечно разрываться между «да» и «нет».
- Что там? Вы так и не сказали.
- Умственная отсталость и, возможно, пороки развития, - ответила акушерка, - одна из немногих хромосомных аномалий, при которой плод жизнеспособен. Не все потеряно, Ваше Превосходство, есть технологии, облегчающие состояние, особые методики обучения...
- Сколько он проживет?
Цеста впервые запнулась и замолчала, не то вспоминая данные, не то собираясь с духом. Наилия уже колотило, и до адреналинового взрыва оставалось совсем чуть-чуть.
- Сколько, дарисса?
- Двадцать циклов, может тридцать, Ваше Превосходство.
Из тех ста пятидесяти, что им отпущено генетикой, первый и единственный сын генерала проживет двадцать циклов тупым овощем, не способным позаботиться о себе. Хуже и придумать невозможно.
- В этом есть смысл?
- Это решать вам и Куне, Ваше Превосходство. Если вероятность подтвердится, мы соберем консилиум, скорее всего общим решением он предложит прервать беременность.
Убить ребенка как генетически негодный отброс. Наилий больше не мог слушать, в глазах темнело от ярости и боли. На что он надеялся? Что Вселенная сжалится над ним? Над ним?
- Спасибо, что позвонили, дарисса. Я сам поговорю с Куной. Это обычное обследование, она не должна знать о проклятой вероятности, отклонениях и пороках развития пока мы не увидим результат.
Сорвался все-таки, повысил голос, но акушерка всего лишь тихо согласилась.
- Конечно, Ваше Превосходство, не нужно ей лишний раз волноваться.
- Еще раз спасибо, дарисса. Отбой.
Гарнитуру на стол генерал швырнул с ненавистью, уже не видя куда. Адреналин душил как двадцать с лишним циклов назад в интернате. Научился с ним справляться? Серьезно?
- Флавий! - заорал Наилий на пределе голосовых связок, чтобы либрарий вздрогнул там в огромной и пустой приемной. Чтобы до него докатилась волна боли и хоть ненадолго, но отпустила самого генерала. Либрарий влетел в двери, чуть не споткнувшись о ковер.
- Ваше Пре...
- Лейтенанта Назо ко мне. Нет. Отставить. Сам поеду. Нурия с машиной к выходу.
- Есть!
И пусть хоть Публий что-нибудь скажет. Что-нибудь, неважно что, только бы не сидеть здесь одному. Не получилось обмануть генетику. От мутантов не бывает здоровых детей.
Глава 27 - Вероятность
В ординаторскую генерал идти отказался и Публий, не спрашивая, что случилось, молча повел в пустую палату на одного. Раньше здесь был инфекционный бокс, но потом карантинный блок перенесли в другое крыло, а палата осталась для тяжелых. Кому нужен постоянный уход и желателен покой.
В бетонной коробке с белыми стенами под окном стояла застеленная кровать, и лейтенант так же молча уселся поверх покрывала, сложив руки на груди. Раз ходил по медцентру в военном комбинезоне под тонким халатом, значит, дежурства сегодня не будет.
- Посмотри, насколько все плохо, - попросил Наилий, протягивая планшет с генетическими анализами Куны.
- Конечно, - буркнул военврач, - ты сядь, пожалуйста, Ваше Превосходство, смотреть страшно, как мечешься по боксу.
Без разницы: стоя, сидя, лежа, Наилий чувствовал себя одинаково. Будто кто-то вытянул все жилы и завязал в тугой пучок. Яркий и безветренный день за окном казался издевкой. Кому-то другому сейчас светило дарило скупое зимнее тепло, а в его реальности деревья, стены домов и тени от металлических решеток стояли картонными декорациями. Кто их сюда принес и поставил? Зачем? Не нужно ничего. Пустоты! Пожалуйста, пустоты!
- Да уж, - нахмурился Публий, убирая планшет на подушку, - а так все хорошо было, я нарадоваться не мог. Что Цеста сказала?
- Дополнительные анализы нужны, - бесцветным тоном ответил Наилий, усаживаясь рядом. Собственный голос звучал неуместно. Не слышать ничего! Не видеть...
Назо заражался шоком как опасным вирусом, бледнел и не мог говорить. Только шептал обрывочно.
- Развелось исследований. Как рожали при первых генералах без всего этого? Генетика теперь. Вероятности. Что вы с Куной думаете делать?
- Ничего не думаем, - отрезал Наилий, - Куна вообще не знает. А я решать не хочу. Не сейчас.
Жесты лейтенанта стали рваными: он хотел сцепить пальцы в замок, но только сильнее разводил ладони, тянулся ко лбу и останавливался.
- Гормон, который так не понравился генетикам, вырабатывает плацента. До конца его еще не изучили, многие считают, что верхнего предела у него нет, поэтому все выводы условны, а вместо диагноза - вероятность. Жаль, что у Куны первая беременность, не с чем сравнить. Может, высокий уровень гормона - особенность её организма.
- Или у ребенка хромосомная аномалия, - ответил генерал и Публий замолчал.
Бесполезно утешать. Даже если найдется тысяча причин и оправданий, где-то на краю сознания так и останется мысль: «А вдруг ребенок действительно умственно-отсталый?» Она не даст покоя до родов, вывернет душу наизнанку. Можно принять любого сына, жизнь положить на его воспитание, но будет ли Дарион благодарен? Не спросит ли когда-нибудь: «Папа, ведь вы же с мамой знали, что я такой, зачем оставили?»
Потому что любили? Почему? Заставить ребенка страдать каждое мгновение жизни, а потом прикрыться любовью? На это даже генеральского цинизма не хватит. Но Куна...
- Как я ей скажу? - прошептал в пустоту Наилий. - Срок большой будет, ребенок начнет пинаться. Он уже живой, у него имя есть. А я сяду вот так рядом, возьму за руку и скажу: «Ничего страшного, еще родишь, ты молодая и здоровая».
- Ты так не скажешь! - дернулся Публий, но генерал не услышал.
- А потом отведу её в Центр к Цесте. Операционный стол, сорочка, уколы, инструменты, а Дарион живой. Он бьется в животе и не понимает, за что его хотят убить.
- Наилий!
- Крюками будут рвать? По частям вытаскивать?
Военврач не выдержал - ударил. Не особо целясь, куда-то в скулу, отчего пронзительно зазвенело в ушах. Наилий замолчал и обмяк, будто из него разом выдернули позвоночник. Осталось только упасть на лейтенанта, лишь бы не головой вперед - на пол.
- Не будет этого, - заскрежетал Публий вмиг охрипшим голосом и крепко обнял Наилия за плечи , - Куна сдаст околоплодные воды на анализ и увидит отрицательный результат. Он всегда отрицательный. Девяносто восемь случаев из ста. С ребенком все в порядке. Успокойся, Наилий, пожалуйста.
Скулу саднило от удара, а на языке катался железистый привкус. Генерал потрогал пальцами наливающийся краснотой синяк и ответил.
- Хорошо я буду ждать. Так, будто ничего не случилось. Но ты все равно не говори Куне ничего. Хватит того, что я знаю.
Публий кивнул, не отпуская.
- Вероятность, - протянул Наилий, - целую теорию вывели: формулы, расчеты, а все построено на жетоне, у которого одна сторона черная, а другая - красная. Бойцы таким играют от скуки. Подбрасывают и смотрят, какой стороной вверх упадет. Если пять раз выпало красное, то есть смысл ставить на черное, потому что вероятность пяти красных и одного черного гораздо выше, чем шести красных. Как в анализе, понимаешь? Вероятность умственной отсталости: один к девяносто шести. Много.
Лейтенант молчал, едва заметно поглаживая по плечу, а за окном светило все так же радостно прогревало землю. Радостно для всех и безразлично для каждого. Вероятность. Сколько детей рождаются здоровыми, и только Дариону не повезло. Генерал отвернулся от окна и продолжил.