юционным прошлым нашего народа»[98].
Первая попытка сотрудничества Щёголева с кино относится к 1919 году, когда он ведёт переговоры о написании сценария фильма «Декабристы». Первым завершённым замыслом в кино явилось написание им совместно с писательницей Ольгой Форш сценария, который был выпущен на экраны страны 15 февраля 1924 года.
В основе сюжета кинофильма лежит трагическая история таинственного узника, проведшего в крепости более 20 лет без суда и следствия. На основе архивных данных в сценарии нашли своё отражение революционная деятельность поручика Михаила Бейдемана[99], его агитация среди однополчан, отъезд из России, связь с Герценом, работа в Лондонской типографии и, наконец, попытка нелегально вернуться на родину, арест, а также картины бесчеловечного обращения с арестантами в Петропавловской крепости. Подлинные исторические эпизоды, по признанию критики, были лучшими в фильме[100]. Вот почему он был расценен как «первая ласточка» советского историко-революционного кинематографа. Фильм был продан за границу, где также имел большой успех.
Первый успех окрылил Щёголева, и в следующем году, по предложению А. В. Луначарского и студии Севзапкино, он пишет сценарий нового фильма «Степан Халтурин». Фильм, вышедший на экраны 7 апреля 1925 года, вскоре был показан в Берлине и положительно оценён европейской критикой. Авторам, правда, не удалось выполнить своего заветного намерения — показать фильм В. И. Ленину[101].
В этом же году по заданию Ленинградского истпарта Щёголев написал сценарий, посвящённый 20-летней годовщине трагических событий 9 января 1905 года.
И наконец, в 1927 году Щёголев пишет сценарий «Декабристы». Как вспоминает режиссёр фильма А. В. Ивановский, «лучшего автора для сценария и желать было нечего»[102]. Несмотря на очевидные просчёты, ибо невозможно было объять эту грандиозную тему, фильм имел большой успех у зрителей.
О масштабности работы Щёголева в кино говорят и его, к сожалению, оставшиеся незавершёнными творческие замыслы. В их ряду стоят сценарии фильмов «Южная трагедия» (посвящённого восстанию Черниговского полка), «Медный всадник», «Мирович», «Княжна Тараканова», «Жизнь и смерть Пушкина», «Александр Ульянов — брат Ленина» и многие другие.
Оценивая вклад Щёголева в развитие советского кинематографа, следует отметить, что Щёголев был первым, кто рискнул вплотную подойти к отражению на экране темы революции. Это был тот этап деятельности советского кино, который подготавливал будущий триумф «Броненосца Потёмкина». Фильмы этого периода, несмотря на недостатки, сыграли свою положительную роль, ибо «были в основном правдивы, стремились к исторической точности, разоблачали царский режим и воспевали революционные подвиги»[103]. В это время было положено начало развитию профессиональной кинодраматургии, у истоков которой стоял и Щёголев.
П. Е. Щёголев скоропостижно скончался 22 января 1931 года в Ленинграде, не завершив многого из задуманного. Сохранившиеся в его архиве материалы говорят о нереализованных замыслах по всем вопросам революционного движения в России XIX—XX веков, а также русской литературы и культуры. Особое место в его планах занимал сборник статей «От Радищева до Ленина». По истории декабристов Щёголев готовил статью «Арест братьев Раевских», которая осталась незавершённой. Не увидели читатели и объявленной книги о восстании Черниговского полка. Намереваясь в 1912 году издать «Русскую Правду» Пестеля, он вернулся к этому замыслу в 1925 году, предполагая опубликовать статью «Государственный завет Пестеля». В планах организованной им «Историко-революционной библиотеки» также значились его очерки о декабристе И. И. Сухинове и народовольцах Н. И. Кибальчиче и И. И. Гриневецком.
Щёголева по-прежнему интересовала история общественного движения 30—50-х годов XIX века. В незаконченной статье «А. С. Хомяков» им была предпринята попытка проанализировать исторические, философские и религиозные взгляды лидера славянофилов. Одновременно он начал работать над биографическими очерками, посвящёнными петрашевцам А. И. Пальму, С. Ф. Дурову, Ф. Н. Львову.
Несомненный интерес представляет замысел издания сочинений Н. И. Сазонова, друга А. И. Герцена. Говоря о незаурядной личности Сазонова, Щёголев отмечал тот факт, что он был в постоянной переписке с К. Марксом. Литературное наследие его «никогда не было собрано и, по сути дела, ни одно из его произведений неизвестно». Этот пробел Щёголев предлагал восполнить изданием статей, опубликованных в «Колоколе» и «Полярной звезде». В первую очередь, считал Щёголев, необходимо опубликовать политический памфлет Сазонова, вышедший в 1854 году на французском языке в Париже — «Правда об императоре Николае. Интимная история его жизни и царствования» — под псевдонимом «Русский». Среди большого числа памфлетов, появлявшихся в то время во Франции, сочинение Сазонова, по определению Щёголева, «выделяется осведомлённостью и страстностью…, разрушает стереотипную характеристику Николая I и выдвигает лицемерие, жестокость и деспотизм этого рыцаря монархии». Издание этой книги необходимо уже потому, что «в нашей литературе, кроме официальных и подобострастных, характеристик Николая нет»[104].
Не оставлял Щёголев надежд на издание полного собрания сочинений Н. П. Огарёва, которое не осуществлено до сих пор. Обращаясь в 1930 году в Госиздат, Щёголев предлагал издать собрание сочинений по темам: публицистика, финансово-экономические труды, исторические, историко-литературные, проза и поэзия[105].
Сохранившиеся материалы помогают наметить перспективу работы Щёголева по вопросам, касающимся истории революционного народничества. Из задуманной им серии монографий о Бакунине, Халтурине и Нечаеве, он сумел опубликовать лишь очерк, посвящённый пребыванию Нечаева в Алексеевском равелине. Этой же теме была посвящена и готовящаяся им статья «М. А. Бакунин в Алексеевском равелине».
Щёголев успел написать две главы монографии о Степане Халтурине (о подготовке покушения на Александра II и казни Халтурина в Одессе). В 1922 году Щёголев подготовил, но не опубликовал статью «Военная организация „Народной Воли“», в которой он впервые использовал найденные им новые архивные материалы.
Предполагал он вернуться и к теме своего многолетнего интереса «Владимир Соловьёв и 1 марта 1881 года», но это намерение так и осталось лишь в двух фрагментах, опубликованных в «Былом» в 1906 и 1918 годах.
В 1926 году Щёголев начал работать над статьёй «Заговор „второмартовцев“», посвящённой А. И. Ульянову (об этом свидетельствует и написание сценария на эту же тему).
Политической истории русского самодержавия Щёголев предполагал посвятить готовящийся им сборник «Конец императора Павла», а также замыслы книг о Николае II, Григории Распутине, великом князе Кирилле Владимировиче, как называл его иронически Щёголев, «императоре всероссийском».
Им была подготовлена первая часть книги «Шлиссельбургского сборника» за 1835—1870 годы, в котором он намеревался опубликовать материалы к истории Алексеевского равелина, а также очерки о крепостном заключении С. И. Муравьёва-Апостола, П. И. Пестеля, К. Ф. Рылеева, М. В. Петрашевского, Ф. М. Достоевского, Н. А. Серно-Соловьевича, Н. В. Шелгунова.
Подготовленная им книга записок князя П. В. Долгорукова увидела свет лишь через три года после смерти Щёголева[106].
Большой интерес представляют его замыслы по истории русской культуры и литературы.
Так, он предполагал издать сборник литературоведческих работ, посвящённых болдинскому периоду творчества А. С. Пушкина. В этом же ряду стоит и замысел следующей книги «Пушкин в семейных воспоминаниях и семейной переписке». Вся эта переписка была просмотрена Щёголевым по подлинникам. Намеревался Щёголев написать работы «Пушкин в оценке графа А. X. Бенкендорфа», «Пушкин при дворе», а также готовил для первого советского полного собрания сочинений поэта статью «Пушкин в театре».
Не смог Щёголев вернуться к работе по редактированию полного собрания сочинений М. Ю. Лермонтова и С. Т. Аксакова.
Щёголев собирался также издать сборник «Былое литературы» (в двух выпусках), где были бы собраны материалы по истории жизни и творчества русских писателей XIX—XX веков, с публикацией неизданных текстов и писем.
По свидетельству современников, Павел Елисеевич Щёголев в жизни был открытым человеком, хотя «в общении был сдержан, в спорах не раздражался, о серьёзном не говорил, больше отшучивался»[107]. Известный советский литературовед, пушкинист Н. В. Измайлов, оставил довольно чёткое представление о Щёголеве. Он писал: «Трудно найти человека более интересного, но и более противоречивого… Его знания, эрудированность и начитанность были огромны и разносторонни; его одарённость, можно даже точнее сказать, его талантливость, поражали с первой встречи. Я не знал и не знаю более блестящего, увлекательного и яркого собеседника, чем Щёголев… И эта его одарённость, талантливость искрились и „брызгали“ из него в каждом его слове»[108].
Его общественно-политическая и научная деятельность — это путь представителя дореволюционной демократической интеллигенции[109], ставшего убеждённым сторонником Советской власти и активным участником строительства новой социалистической культуры. Исследования Щёголева занимают видное место в советской исторической науке и литературоведении.