— Сколько раз вы меняли свою оболочку? — не обратил никакого внимания на его слова Валентин.
— А вы и впрямь назойливы. — Мужчина закинул одну ногу на другую. — Я, честно сказать, думал, что у вас есть дела и поважнее, чем клеить мне то, чего я не делал.
— Он нам не верит, Валек, — произнес Ашот громко. — Может, сразу отдать все куда следует?
— Успеем. Для начала я хочу рассказать одну очень интересную историю. Думаю, вы не откажетесь меня выслушать.
— А почему нет, обожаю сказки.
— В таком случае, я начну. — Валентин пододвинул к себе папку, раскрыл ее и монотонным голосом заговорил: — Много-много лет назад сразу несколько фирм затрубили о подвохе. Они заявили в милицию, что в пятницу, ближе к концу рабочего дня, к ним заявился некий человек и на фальшивые платежные поручения приобрел у них много разного товару на весьма немалую по тому времени сумму. О том, что платежки были поддельные, стало известно лишь после выходных, когда начал свою работу банк, под поручительство которого якобы и были оформлены все документы.
— Дело завели, но ловкий мошенник и жулик, имея два дня форы, бесследно исчез, — развел руками Ашот.
— Его искали тщетно. Рассылали всюду фоторобот, проверяли подозреваемых и вскоре наткнулись на некоего адвоката Наумкина Петра Васильевича, сильно похожего на изображение на фотороботе. Начали с ним работать. Мужчина оказался хорошим знатоком судебно-следственного закулисья и, дав пару взяток нужным людям, добился того, чтобы его оставили в покое. Но вскоре запрятанное под сукно дело вновь было извлечено из закромов. Причиной стало сильное сходство адвоката с государственным нотариусом, еще за несколько лет до этого происшествия обвиненным в нарушении своих полномочий и присвоении себе денег одного из клиентов. Тогда, не будучи взят под стражу в момент расследования, этот человек скрылся, и его объявили в федеральный розыск.
— Звали того жулика Родиминым Русланом Евгеньевичем, — внес свою лепту в этот рассказ Мачколян. А Грачев продолжил:
— Родимина искали несколько лет, но он бесследно исчез, приобретя себе новые документы на имя Соколова Анатолия Ефимовича. Этот человек был известен под кличкой Игрок. Он был невероятно везуч, часто рисковал и много выигрывал. Но вскоре вновь что-то случилось, и великий шулер бесследно испарился. А его место занял человек с великолепной выдержкой, отлично знающий, чего именно он хочет. Это был хитрый лис, опытный мошенник и бизнесмен, который предпочитал теперь уже играть не в рулетку, а в жизнь.
— Что наша жизнь — игра, — пропел Ашот звучно. Затем хохотнул и добавил: — Жаль, что выигрывать вечно невозможно и когда-то судьба кидает под ноги последнюю карту.
— Браво! — Одинцов громко захлопал в ладоши. — Великолепная вещь. Написали для кинокомедии?
— Нет, для прокурора, — сухо пошутил Грачев. — С вашими талантами, вы бы без проблем могли стать выдающимся разведчиком, а вы предпочли примерить себе разные лица и жить не своей, а чужой жизнью.
— Так, может быть, это того стоило, а?! Жизнь вообще-то штука прикольная. То мы прикалываемся над ней, то она над нами.
— Вам нравится чувствовать себя на вершине? Нравится дразнить судьбу? — Валентин с прищуром посмотрел в лицо Одинцову.
— Ох, молодой человек, что вы можете понимать в жизни. Для вас ведь она только начата. Вам меня не понять. Мы люди разного времени, а оно кует всех по-своему образу и подобию. Попробовали бы вы выжить в век вечных перестроек и полного развала в стране. Я вот попробовал, и посмотрите, где сейчас вы, а где я. Интересно было с вами побеседовать, но за давностью лет эти бумажки уже не имеют никакой силы.
— Да, если они спрятаны в собственном доме, — спокойно проговорил Валентин. — Надежное место, но не настолько, чтобы в нем можно было хранить такие вещи.
Одинцов вздрогнул и покосился на папку. Внезапно она показалась ему очень знакомой, знакомой настолько, что защемило сердце…
— Как вы узнали? — Одинцов побелел.
— Ты про потайной ящик в шкафу? — широко заулыбался Ашот. — Так это малец твой поведал. Умничкой оказался, да и сообразительный какой, весь в папу. Кстати, стремление сохранить свою жизнь за счет чужих — это у него наследственное. Когда я сказал, что отгрызу ему кусачками палец, он выложил все как на духу. А ты хитро придумал с ящиком-то. Знал же, что грабителей сейф будет интересовать. Жаль только, что не сообразил там никаких сигнализаций установить, неужто верил, что никто ни за что не узнает о его существовании?
— Просто не успел, — сверкая глазами, зло процедил сквозь зубы мужчина в ответ на ухмылку Мачколяна.
— Интересно, много вы заплатили тому следователю, что передал вам это дело? — полюбопытствовал Валентин. — Судя по всему, достаточно, раз сейчас он живет в Сочи и имеет две машины. И как он до сих пор не проговорился. Он что, вас доит?
— Что вы от меня хотите? — Голос Одинцова стал холодным.
— Чтобы детей доставили в город в целости и невредимости, — не стал уходить в сторону Грачев. — Иначе все это попадет в руки тех, кто уж точно не даст вам ускользнуть от правосудия на этот раз.
— А если я верну детей?
— Тогда мы подумаем, — не стал ничего обещать Грачев.
— Вы смеетесь? — мужчина взмахнул руками. — Мои люди получили четкие указания, они не станут их нарушать. Слишком большие деньги замешаны в этой игре, и я, поверьте, не единственный, кто желает их получить. Кстати, а почему бы вам не наехать на того, кто задолжал эту сумму? В конце концов, вина лежит на нем, а не на мне.
— Вы замечательно рассуждаете, — съязвил Валентин. — Виноват один, платят за это другие, а выгода достанется третьим. Вас послушать, так вы белый и пушистый.
— Это, кстати, совсем не далеко от истины. Я не такой плохой, каким вы меня представили.
— Вы лицемер, и мы в этом только что убедились.
— Возможно, но я справедливый. И я не намерен прощать долги никому.
— Только не говорите, что вы не боитесь огласки этих документов. — Валентин не верил в это. — Они — ваш приговор.
— Может, и так, но они же еще и моя история. Меня надолго запомнят.
— И не надейтесь. Вы уйдете в затмение и исчезнете даже из воспоминаний, ведь, в сущности, вас никогда и не было.
— Это угроза?
— Она самая, — закивал Ашот.
Одинцов засмеялся.
— Вы слишком многое на себя берете. А вам ведь отсюда даже не выйти живыми. — Одинцов кивнул на стоящих в стороне охранников. — Вы — это ноль без палочки. Так что прощайте, господа!
С победоносным видом поднявшись, Одинцов легким кивком головы попрощался с присутствующими и медленно направился к выходу, провожаемый сразу несколькими усталыми взглядами. На лице его играла непринужденная улыбка, и даже глаза сияли от осознания своей непобедимости. Да, он в очередной раз переиграл всех и упивался мыслью о том, что войдет в историю как величайший мошенник всех времен и народов.
Дверь перед ним благодаря чьим-то усилиям распахнулась. Он гордо шагнул за порог и прищурился от яркого света, стрельнувшего в глаза. Вокруг раздались какие-то странные звуки, его кто-то толкнул, схватил за руки, начав заламывать их назад… Чей-то монотонный голос прогремел:
— Одинцов Дмитрий Яковлевич, вы обвиняетесь в мошенничестве, в незаконном похищении детей, фальсификации документов, в причинении экономического ущерба путем обмана, в незаконном ведении адвокатской и иной деятельности, в незаконном производстве, хранении и распространении наркотических средств, в захвате заложников, вымогательстве, в воспрепятствовании осуществлению правосудия…
Одинцов обернулся. Позади него, улыбаясь, стояли его палачи и, глумясь над его поражением, махали руками. Мимо провели скрученных по ногам и рукам его охранников, завыли сирены, и в мозгу блеснула совсем не оптимистичная мысль: «Последняя карта брошена».
— И что теперь? — Мачколян посмотрел на Валентина. — Ты сказал, у тебя есть план, что следует делать дальше.
— Мы должны выяснить номер сотового телефона Одинцова и проследить все сделанные ему и им самим звонки. Должен же он поддерживать связь с террористами.
— И как мы добудем эту информацию? — напористо посмотрел на него Ашот. — У нас тут не ФСБ, у которой техники какой хочешь навалом, а информацию такого рода просто так нам никто не предоставит. Единственное, что мы действительно можем, так это обратиться к какому-нибудь хакеру, так как наш собственный, судя по всему, находится в заложниках, а может, и вообще уже богу душу отдал.
— Типун тебе на язык, — фыркнул на друга Грачев. — Думай хоть, что говоришь.
— А что, я разве не прав? Я слышал, хакеры еще и не такое проворачивать могут, — по-своему расценил его слова тот.
— Обойдемся без хакера, — отсек эту мысль Валентин. — Сейчас все привлечены к поиску детей, милиция не должна отказать нам в помощи. Уверен, с ними удастся договориться. Я займусь этим прямо сейчас.
Не задерживаясь на крыльце, Валентин заспешил к тому самому работнику правоохранительных органов, который только что зачитывал Одинцову перечень предъявляемых ему обвинений. Судя по погонам, это был майор. Мужчина довольно привлекательный внешне, имел четкие черты лица, светло-русые волосы, в данный момент торчащие во все стороны, высокий рост и слаженную фигуру. Подойдя к нему, Валентин кашлянул, а когда майор повернулся, произнес:
— Могу я с вами поговорить? У нас созрела еще одна идея по спасению детей, но без вашей помощи нам не обойтись.
— Буду рад вам помочь, хотя в общем-то даже не представляю, что мы можем для вас сделать. — Мужчина развел руками.
— Мы решили, что не стоит пока вводить в курс нашего плана все правоохранительные органы, не будем отрывать их от работы, — издалека начал Грачев. — Мы бы хотели сделать все по-тихому.
— Я вас понял, — кивнул в ответ мужчина. — Каждый предпочитает выполнять свою работу лично. Что ж, если действительно смогу, сделаю все, что в наших силах. А что конкретно вы хотите?