Место было явно популярное. Там и сям валялись бутылки, банки, окурки и прочий мусор. Балки расписывали, кажется, все кому ни лень: кроме вездесущего неумелого граффити, здесь был полный спектр человеческой мысли: от обычной нецензурной брани и стандартного «Здесь были…» до совершенно запредельных посланий вроде «Йолопукке, фтахгн!»
— Тут, наверняка, и перевернутые пентаграммы где-нибудь намалеваны, и три шестерки, — констатировала Лена. — И их приплели к делу как «следы ритуала», зуб даю. А так стройно всё выглядело по прочтении дела…
— Мне вот интересно, — задумался Сергей. — «Следы черного воска» — это не вот эти ли пятна солидола имелись в виду?!
— Всё может быть, — поморщилась Лена. — Я уже ни во что не верю.
Скрипка тем временем внимательно осматривался.
— Она там умерла, верно? — сказал он, показывая куда-то вправо. — Туда ведет меня.
— Угу, — хмуро ответил Макс. — Пойдемте, покажу.
Лена внимательно вгляделась в его лицо, пока они шли. Нет, не пахло тут страхом разоблачения, да и вообще — страхом. Печалью — пожалуй, да. Всё же, кажется, Максим Баламушин был в этом деле ни при чем.
Место гибели Полины отличалось от прочих. Надписей на соседних балках было поменьше, как и мусора вокруг, а на одной из свай — видимо, на той самой, где нашли тело девочки — висел скромный веночек из выцветших искусственных цветов.
— Ф-ф-ф… — длинно выдохнул Скрипка, закрывая глаза. Глазные яблоки у него под веками тут же задвигались, точно во сне. Неуверенной походкой экстрасенс обошел вокруг сваи.
— Вот тут… — глухо сказал он, показывая рукой себе под ноги. — Вот тут она лежит. Уже мертвая. Задушенная, он ее руками задушил. Он ее несет, берет на руки и несет. Зачем? А-а. Сажает к балке спиной. Накидывает петлю на шею, залезает с веревкой наверх, вон к той арматуре, привязывает веревку и поднимает ее…
— Вот как, — хмыкнула Лена. — А в лаборатории должны были отметить, что странгуляционная борозда появилась на теле уже после смерти. Проморгали?
— Может, и не проморгали, — пожал плечами Макс. — Это было бы даже в стиле. Дядя Костя так был уверен, что это я, что натягивал версию самоубийства всеми силами.
Сергей тем временем мотал головой, силясь отойти от транса.
— Охо-хо, — сказал он, тяжело дыша. — Вот это доза, как на кладбище сходил. Хапнул от души мертвечинки… Благородного дона спасет только стопарь виски. И ведь идут картинки, продолжают идти! Странно это, вообще-то. Не должно быть так.
— Что странно? — не поняла Лена.
— Контакт разорван, я ушел оттуда в настоящее, — пожал плечами Скрипка. — А картинки продолжаются, и даже только сильнее становятся с каждой секундой. Так бывает, когда рядом человек, который непосредственно принимал участие в происходящем. В данном случае убийца, других-то не было…
Лена с некоторым сожалением повернулась к Максу. Эх, беда-беда, огорчение. Она всерьез уже считала, что парень невиновен. Теперь рутина — допросы, прессинг… Ну, никуда не денется. Разве что немного жаль эту рыжую девушку.
Но Макс не демонстрировал следов раскаяния или страха. Он, закусив губу, смотрел куда-то за спину Лене.
— Ну-ка, руки в гору, легавые! — просипел вдруг голос откуда-то сзади.
Марченко повернулась и уперлась взглядом в коренастую фигуру в камуфляжной куртке и джинсах. На голове незнакомца красовалась лыжная шапочка, на манер спецназовцев раскатанная на всё лицо, с прорезями для рта и глаз.
А в руках он держал охотничье ружье со взведенными курками.
Медленно-медленно, стараясь не напугать убийцу, Лена подняла руки вверх.
— И чем вы там занимаетесь, в этом вашем отделе «Т.О.Р.»? — спросила Марина, наблюдая, как Ярослав связывает наркомана Гришу ремнями для обездвиживания крупных собак. — Такое у вас часто?
— Мы — служба молодая, — усмехнулся Ярослав, затягивая пряжку на запястьях Гриши потуже. — Открою страшную тайну: это вообще наше самое первое дело. По крайней мере, в этом составе. И от результатов этого самого первого дела зависит, в каком качестве мы будем дальше существовать. Так что новые сотрудники приветствуются.
— А что за состав? — полюбопытствовала Марина.
— Ну, вы же участвовали в телепроекте? Вот Сергей Скрипка оттуда. Еще есть следователь Лена Марченко, потом…
Краснов осекся, к чему-то напряженно прислушиваясь. Взглянув ему в глаза, Марина и ахнуть не успела, как подхватила его состояние: произнеся имена своих коллег, Ярослав «проверил» их, будто летучая мышь стены пещеры своим эхолокатором. И, кажется, ничего хорошего в том эхе, что прилетело к нему обратно, не было…
Ярослав лихорадочно полез за телефоном, набирая чей-то номер. В клинике было так тихо, что она отлично слышала идущие гудки. Абонент трубку не брал. Краснов включил громкую связь, положил телефон перед собой и спросил Марину:
— Где ваш телефон?
— Вот, заряжа… — хотела было показать она, но осеклась на полуслове. Телефон вовсе не заряжался — тонкий провод зарядного устройства перерубило топором. Сам аппарат улетел неизвестно куда.
— Городской есть? — напряженно спросил Ярослав.
Марина только открыла рот, чтобы объяснить, что городской есть в приемной, как телефон Краснова наконец-то отозвался.
— …ключи, коза, достал уже трезвонить! — сиплый мужской голос.
— Всё, всё, выключила, — спокойный женский. — Видишь, не звонит. Чего нужно-то, объясни толком?
— А самой не понятно? — зло усмехнулся сиплый. — Хватит копать там, где не для вас зарыто. Мотайте отсюда, или лежать вам на этой стройке рядком с дырками в черепушках. Я за вами слежу, пока вы здесь, никуда не скроетесь…
— Это Лена, — тихонько сказал Краснов. — И они беседуют с убийцей. Марина, быстро телефон сюда!
Марина пулей метнулась в приемную. Слава богу, совсем недавно старинный дисковый аппарат заменили кнопочным, и с ним можно было передвигаться по зданию клиники. Торопливо схватив трубку с базы, она побежала обратно.
— …следил, значит, за нами прямо досюда? До места убийства? Ну тебе-то не привыкать, год назад ты Полину так же тайно сюда притащил, да?
— Не бери меня на понт, дура, — отозвался сиплый. — Думаешь, я так прямо в мокрухе признаюсь? Вроде не блондинка. Нет, милая, слушай лучше ты меня. Убирайтесь отсюда к чертовой матери, вместе со своими экстрасенсами…
— Бинго! — шепотом обрадовался Ярослав, пока сиплый в деталях описывал, как именно нужно «убираться» следователям. — Лена, умничка моя, сказала, где они! Звони в милицию, проси соединить со следователем Первухиным, дело крайней важности…
— А ведь я вас знаю, — сказал вдруг новый голос в телефоне — молодой мужчина, судя по всему. — Вы были на площадке, когда я тогда работал в квартире Полины. Как там вас… Степа.
— Степа? — третий голос, удивленный донельзя, юношеский. — Это полинкин дядя, что ли? То-то я смотрю, ружье такое знакомое…
— Ружье… черт! — скривился Ярослав. — Плохо дело… Марина, вы звоните?
— Да, — кивнула Лещинская. — Ноль два. Трубку не берут, блин…
— Сдавайтесь, Степан, — с великолепным хладнокровием заявила тем временем Лена. — Не вешайте на себя дополнительный срок. Видите телефон? Он вовсе не выключен, нас сейчас слышат наши коллеги. То, что именно вы убили Полину, уже не скрыть. Вас неминуемо найдут и посадят. Вы даже не убежите далеко, сюда уже едут полицейские.
— Ну, посадят-то меня всё равно на полную катушку, если догонят, верно? — нехорошо засмеялся Степа. — На зоне тоже можно жить, это я тебе, голуба моя, как сидевший говорю, так что не пугай меня сроком. А вот башку тебе, суке, разнести, это будет такое для меня удовольствие…
— Выстрелишь — я тебя на куски порежу, без всякого суда!!! — заорал Краснов, поднеся трубку к самому рту.
— О-о, кто это там пищит? — услышал его убийца. — Передай своей цыпе последнее «прости», папаша!
А дальше в трубке началось что-то непонятное. Сначала громкий удар — кажется, аппарат упал на что-то твердое. Потом неясные голоса, коротко взвизгнула Лена, кто-то затейливо высказался по матушке, а потом бабахнул выстрел.
— Ой… — закрыла рот руками Марина.
— Вот тебе, гнида! — отчетливо сказал чей-то густой бас, и где-то совсем рядом с аппаратом раздался чавкающий звук смачного удара.
— Лена, Лена, как ты? — взахлеб спрашивал кто-то. — Ты цела? Ранена?
— Да цела она, баро, это шок, — отвечала женщина с заметным цыганским акцентом. — Скоро пройдет всё.
— Игорь. И Аля Сочина, — расплылся в счастливой улыбке Краснов. — Успели всё-таки, чертовы дети. Но каким ветром-то их сюда занесло? Ох, поседею я на такой работе…
— Отделение милиции, дежурный слушает, — сказала вдруг трубка городского телефона в руках у Марины.
— Давайте сюда, — велел Ярослав. — Алло, дежурный? Следователя Первухина, срочно.
Глава 9
Никогда еще в этот тесный кабинет на втором этаже градовского РОВД не набивалось столько народу сразу. Причем, что характерно, в отсутствие хозяина — следователь Первухин лично вел допрос Степы-убийцы. Нужно было ковать железо, пока горячо: Степа ничего не скрывал. Врачи «Скорой» дали ему понюхать нашатыря, обработали ссадину на скуле, куда впечатался мишин кулак, но он до сих пор казался оглушенным и слегка не в себе.
Цыган Миша один занимал целый угол. Он и Сочина демонстрировали примерно одинаковую реакцию — молчали и слушали. А послушать вокруг было кого: взахлеб говорил Скрипка (видимо, так его отпускало после пережитой опасности), пытался рассказать Краснову что-то Валуйский, все были веселы и шумны — в общем, галдеж стоял первостатейный.
— Тут он говорит: «Попрощайся со своей цыпой, папаша!» А Лена ему телефон в лицо как кинет! Прямо в лоб! Он давай материться, уже ствол поднимает, и я вижу — бегут к нам, Игорь с Мишей! Игорь на Лену ка-ак прыгнет! Прямо в тот момент, когда этот гад стрелял! Сбил с ног и увел с линии огня. А Миша ему кулаком с разбегу ка-ак…
— Мне звонит Горячев, значит. «Тут на проводе Сочина, которая цыганка. Говорит, что у вашего Защитника серьезные неприятности, и она может помочь. Ты что-нибудь понима