«Гемма» легла на левый борт, и Линден вдруг оказалась в воде без всякой поддержки.
Тщетно пыталась она уцепиться хоть за что-нибудь — руки беспомощно скользнули по краю борта, и ее смыло в море.
Все произошло так ошеломляюще быстро, что она сначала не заметила ни того, что вода сомкнулась над ее головой, ни бешеного течения, ни невероятной плотности воды, давящей на нее со всех сторон. Но в ту же секунду что-то сильно рвануло ее за запястье и вытащило на поверхность. Она очутилась в десяти-пятнадцати футах от корабля. Его правый борт был еще погружен в воду, и палуба стояла почти вертикально, грозя обрушиться на нее и расплющить между камнем и водой.
Но пока не обрушилась. Каким-то необъяснимым образом кораблю удавалось балансировать, почти наполовину затонув правым бортом. А Линден не давал утонуть Кайл. Он насмерть вцепился в ее запястье, а его самого за лодыжки держал Кир.
Сорваться в море харучаям не давал Вейн. Он стоял так же крепко, под прямым углом к палубе, словно был приклеен к ней. Но за это время успел переместиться ближе к носу. Он-то и держал Кира за ноги.
Он даже не поднял головы, чтобы убедиться, что Линден спасена.
Борясь со встречным течением, Кир сумел подтащить Кайла ближе к кораблю, а тот потянул за собой Линден. Медленно харучаи подтягивались друг к другу, пока, наконец, Кайл не уцепился свободной рукой за локоть Вейна. Юр-вайл ничем не пытался облегчить их усилия, он просто держал Кира до тех пор, пока Линден тоже не вцепилась в него, и только тогда разжал руки и отпустил харучая. Линден, помогли взобраться Вейну на спину, и только здесь она смогла, наконец, отдышаться.
Она нахлебалась воды, и во рту было солоно. А тут еще ее скрутило в приступе раздирающего легкие кашля. Но когда он прошел, она почувствовала, что дышать стало намного легче. Вставшая торчком палуба находилась с подветренной стороны, и здесь было сравнительно тихо. Но море перед ней бурлило, словно в котле.
Окончательно придя в себя, Линден, наконец, осознала весь ужас положения корабля Великанов.
Каждым нервом она ощущала боль, пронизывающую его гранитное тело. Он стонал, словно раненое животное, попавшее в ловушку. От носа до кормы, от киля до кончика грот-мачты он содрогался и трепетал. Разве могло прийти в голову его создателям, что он когда-нибудь подвергнется подобным испытаниям? «Звездная Гемма» погрузилась уже настолько глубоко, что такелаж полоскался в воде. Судно по-прежнему держалось поперек ветра, гнавшего его по морю с огромной скоростью.
Если бы на море все еще было волнение, то корабль давно бы уже затопило, но шквал, уйдя вперед, словно сутюжил все море за собой, оставив ровную рябь. И все же корабль мог вот-вот перевернуться. На счастье, его мачты со всей оснасткой точно уравновешивали тяжелый киль, и только благодаря этому он еще балансировал.
В какой-то мере ему помогала сумасшедшая сила ветра, который в ленты изорвал остававшиеся паруса, и теперь можно было не опасаться, что из-за них корабль опрокинется. И все же надежда на то, что «Гемма» не потонет, была хрупкой, как старая кость. Любая перемена ветра, любое волнение на море, любая малейшая перемена погоды — все могло нарушить этот неустойчивый баланс между жизнью и смертью.
Великаны, очевидно, собрались у помп, но Линден не представляла, как они смогут справиться со всеми этими потоками, ежесекундно заливавшими трюмы сквозь все щели, люки и сорванные с петель двери кубрика. Ветер свистел в трюмах, носясь сквозь выбитые иллюминаторы, и ей казалось, что он хочет сквозь камень палубы пробиться к ней. Его пронзительные завывания терзали ее мозг, как зубья тупой пилы. Бессознательно она стиснула зубы так сильно, что заломило скулы, но боль продолжала терзать ее, словно в голову забивали гвозди.
Сначала она не могла думать ни о чем, кроме той ужасной опасности, которой подвергался корабль. Но затем в голову пришла мысль, от которой сердце мучительно сжалось. Линден схватила Кайла за грудки и, пытаясь перекричать стоны ветра, заорала ему в лицо:
— Ковенант!
Его каюта находится по правому борту! Ее, наверное, полностью залило. Он же не мог сам выбраться, когда море, сорвав двери с петель, хлынуло внутрь. Наверное, он, беспомощный и безучастный ко всему, так и сидел там, у стола, пока не захлебнулся.
— Бринн за ним присмотрел, — буркнул Кайл. — Юр-Лорд в безопасности.
Жив! Боже правый! Значит, еще есть надежда!
— Отведи меня к нему! — крикнула Линден.
Кайл — повернулся, и что-то крикнул Великану, сидевшему верхом на фоке, и тот сразу же бросил им канат. Харучаи поймали его и завязали вокруг пояса Линден, затем сами уцепились за него, и Великан легко втащил всех троих наверх. Вейн словно и не обратил внимания на то, что избавился от своей ноши. Он продолжал висеть почти параллельно воде так низко, что отдельные брызги долетали до его лица. На данный момент он уже выполнил все, что соответствовало его тайным целям, а до остального ему, казалось, и дела не было.
Как только Линден оказалась рядом, Великан на радостях, что она жива, заключил ее в горячие объятия. Оказалось, что это был Сотканный-Из-Тумана. Не переставая прижимать Линден к груди, он через ее плечо неустанно превозносил до небес и благодарил харучаев за ее спасение. Его радости не было предела.
После всех ужасов шторма великанское объятие давало восхитительное ощущение стабильности, но Линден не могла себе позволить расслабиться: корабль был на грани крушения.
— Где Ковенант? — крикнула она, надсаживая сорванные связки.
Бережно ее придерживая, Великан помог ей усесться и указал в сторону кормы:
— Капитан собрал большинство экипажа у бизани. Друг Великанов Ковенант тоже там! А мне надо идти помогать на помпах.
Харучаи кивнули, и Сотканный-Из-Тумана повис на руках, а затем по остаткам такелажа добрался до одного из люков и исчез в нем.
А харучаи, придерживая Линден с двух сторон, двинулись в сторону кубрика.
Цепляясь за «линию жизни», они почти донесли ее к дверям надстройки. Внутри они обнаружили, что Великаны уже натянули множество канатов, по которым добраться на корму было значительно легче. Внутри кубрик выглядел ужасно: единственный уцелевший фонарь висел под углом на каменном столбе грота и слабо освещал поломанные столы и скамьи, в беспорядке плавающие по темной глади воды, наполовину затопившей некогда столь уютный зал.
Но харучаи не задержались здесь, чтобы оплакать нанесенный урон, и довольно быстро доставили Линден на корму.
Здесь собралась большая часть команды. Великаны цеплялись за ванты, реи; они облепили мачту, вися в самых разнообразных позах и под самыми неожиданными углами. Вглядываясь сквозь сгущавшиеся сумерки, Линден сумела, разглядеть Красавчика, Первую, Мечтателя и Хоннинскрю. Повенчанный-Со-Смолой при виде ее прокричал какое-то приветствие, но Линден услышала его лишь краем уха: она жадно оглядывала такелаж в поисках Ковенанта.
И вот, наконец, она его увидела — он почти был спрятан за могучей спиной Мечтателя. Бринн и Хигром придерживали его с двух сторон, а он висел в веревочной люльке, как тряпичная кукла.
Кир и Кайл помогли Линден закрепиться на одном из канатов, которые были протянуты во всю длину мачты и свисали петлями вниз для того, чтобы можно было передвигаться, и на случай страховки, если кто-то упадет. Вся система страховки была продумана настолько изобретательно, что Линден сразу узнала руку Хоннинскрю: он все всегда делал тщательно и с большой любовью к экипажу и кораблю. А сам капитан все еще раздавал указания, и под его руководством паутина страховок и подпорок продолжала расти на глазах.
Когда Линден увидела Ковенанта, уже одно его присутствие создало у нее иллюзию прилива энергии. Мечтатель протянул ей руку, и она, опираясь на нее, легко перелетела прямо в объятия Бринна. Устроившись понадежнее в сетке канатов, она принялась за исследование физического состояния Томаса на предмет каких-нибудь случайных повреждений.
Его одежда и волосы были влажными, и его уже начало лихорадить, словно он промок до мозга костей. Но во всем остальном его состояние почти не ухудшилось по сравнению с тем, чем он стал после обработки элохимов. Взгляд был расфокусированным, нижняя челюсть безвольно отвисала, мокрая борода слиплась сосульками. Пока Линден занималась обследованием, он слабо прошептал свое обычное предостережение, которое тут же растворилось в свисте ветра. Но слова по-прежнему не имели для него никакого смысла.
Недавний прилив сил куда-то испарился, и Линден, почувствовав смертельную усталость, скукожилась и притулилась к его плечу.
Висевшие неподалеку Красавчик и Первая внимательно наблюдали за ними, надеясь, что Линден расскажет им о результатах обследования. Но, будучи не в силах говорить, та лишь чуть заметно покачала головой. Красавчик подмигнул ей в ответ. Первая промолчала. Казалось, что нападение врага, против которого ее меч был бессилен, ожесточило ее. Она была воином, но ничего не могла сделать для спасения корабля. Прямая как палка, она смотрела в пространство ненавидящим взглядом. Линден постаралась привлечь ее внимание и дружески ей кивнула: она хорошо понимала, что сейчас творится на душе у суровой воительницы.
И тут от удивления у нее перехватило дыхание: Яростный Шторм так и не оставила своего поста у Сердца Корабля! Она довольно хитроумно устроилась на стойке крепления штурвала и сидела, опираясь спиной на вздыбившуюся палубу. Сначала Линден не могла понять, зачем боцманша осталась там. Да как вообще капитан позволил хоть кому-то находиться в таком опасном месте?! Но, подумав, она сообразила, что это необходимо: управляя рулем, Яростный Шторм помогала кораблю сохранять столь необходимое ему равновесие.
Линден поражалась силе Великанши: напряжение, которое требовалось от ее мышц при такой работе, превосходило сверхвыносливость любого Великана.
Наконец Хоннинскрю закончил изготовление страховочной сети и системы подвесок и, цепляясь за канатные петли, перебрался поближе к Первой, Красавчику и Мечтателю. По пути он шутками подбадривал своих скрючившихся в веревочных люльках матросов. Красавчик верно охарактеризовал его: капитан был в своей стихии. И его широкие плечи не согнулись под грузом тяжелого испытания.