Великаны выстроились вдоль шлангов и стали быстро вытаскивать их из воды. Ковенант бросился было к ним на помощь, но, взглянув на Линден, так и застыл: ее лицо было бледным, как саван, она обеими руками зажимала себе рот, а в широко распахнутых глазах читался несказанный ужас.
Он схватил ее за плечи, не осознавая, насколько погрузились в ее плоть его бесчувственные пальцы, и яростно затряс. Линден не пошевелилась и смотрела сквозь него.
— Линден! — закричал он, испугавшись ее остекленевшего взгляда. — В чем дело?
— Волны. Валы. — Она шептала чуть слышно, уверенная, что говорит в полный голос. — Это тоже часть танца. Водяные девы специально устраивают бури, чтобы ловить корабли в капкан. Я должна была раньше догадаться.
Озаренная догадкой, она пришла в себя, взгляд ее сфокусировался, а щеки вспыхнули от волнения.
— Буря! — Она забилась в руках Ковенанта, пытаясь вырваться. — Я должна предупредить капитана! Сейчас все это обрушится на нас!
Пораженный ее словами, он тут же отпустил ее, и она, чуть не упав, резко развернулась и со всех ног понеслась к мостику.
Ее волнение передалось Ковенанту, и он побежал за ней. Но Первая и Яростный Шторм уже поднимались на поверхность. Были ли с ними Бринн и Кайл? Так на кого же в первую очередь обрушится ярость водяных дев?
Великаны налегали на шланги. Красавчик, вцепившись побелевшими пальцами в фальшборт, вглядывался в водную гладь.
Рядом с ним на борту стоял Мечтатель, готовый сразу же прыгнуть вниз, если Первой или боцманше понадобится помощь.
Общее напряжение достигло предела.
С мостика послышались взволнованные голоса Линден и Хоннинскрю. А затем зычный бас капитана разнесся над всем кораблем, и, повинуясь его командам, все, кто не был занят у шлангов, бросились занимать места на реях.
Перегнувшись через борт, насколько позволял страх высоты, Ковенант заметил под водой поднимающиеся размытые фигуры. Красавчик крикнул, чтобы ему немедленно дали канат, не замечая, что давно уже держит его в руках. Как только головы появились над водой, вниз зазмеилось несколько концов.
Первая, отфыркиваясь, огляделась и свободной рукой поймала ближайший к ней трос. То же сделала и Яростный Шторм, и обе, не мешкая ни секунды, стали подниматься.
Первая, как ребенка, прижимала к груди Бринна, а Кайл висел, как кукла, на плече могучей боцманши.
Оба харучая казались погруженными в глубокий сон.
Красавчик и Мечтатель помогли Великаншам взобраться на борт. Ковенант прыгал вокруг них, пытаясь из-за широких спин Великанов разглядеть харучаев поближе, но ему это никак не удавалось.
Как только Великанши вступили на палубу, синева небесного свода затянулась тучами.
Чудо-фонтаны и водная гладь в одну секунду растворились в бушующих волнах, и со всех сторон одновременно на корабль обрушились огромные валы. По палубе забарабанили крупные капли дождя, и линия горизонта исчезла, размытая яростью бури. «Звездная Гемма», продолжая по инерции кружение вокруг оси, содрогнулась от обрушившихся на нее ударов так, что гранит загудел, и на мгновение замерла.
Ковенант, не уцепись он в этот момент за Мечтателя, полетел бы по палубе кувырком. Если бы капитана вовремя не предупредили, то в этой свистопляске ветров корабль потерял бы все паруса. И не только — шквал оказался таким сильным, что, будь мачты оснащены, их бы с легкостью выдрало из креплений. Но все паруса были убраны. Корабль мотало из стороны в сторону, швыряло по волнам, как щепку. Но «Гемма» была цела.
И тут все ветра словно собрались в один, и этот непомерной силы ураган обрушился на корабль Великанов, завывая, как тысяча грешников в аду. Он ударил сбоку и едва не опрокинул «Гемму». Ковенант чуть не полетел за борт, но Мечтатель придержал его. Ливень хлестал в лицо, мешая видеть и слышать все, что происходит вокруг. Даже мощный рык капитана был не способен пробиться сквозь свист ветра и рев волн.
Но Великаны были слишком опытными матросами и прекрасно сами знали, что нужно делать. С большим трудом они натянули парус на фоке, и тот поймал ветер. Дрожа от киля до клотика от ударов волн, корабль стал разворачиваться. Тут же были выставлены еще несколько парусов, и «Гемма», выровнявшись, пошла по ветру.
Ковенант потащил Мечтателя к Первой и, добравшись, сразу вцепился в харучая, пытаясь отыскать на его залитом дождем лице признаки жизни. Но тот лежал без движения, и было трудно понять, дышит ли он вообще. Ковенант хотел расспросить Первую, но не смог говорить: еще две смерти на его совести. Смерти двух человек, служивших ему с такой преданностью, на которую способны только Стражи Крови. Со всей его дикой магией он был бессилен спасти их. По палубе бежали мутные потоки.
— В трюм! — гаркнула Великанша и сама устремилась к ближайшему люку.
Ковенант рванулся за ней с такой напористостью, словно ни шторм, ни хлещущий в глаза ливень, ни уходящая из-под ног палуба не в силах были заставить его остановиться.
Он нырнул в люк, и ему показалось, что сверху на него обрушился всемирный потоп, и если бы он изо всех не вцепился в веревки трапа, то его смыло бы на пол. Но спустившийся за ним Мечтатель опустил крышку, и можно было немного отдышаться. Сквозь толстый гранит палубы завывания шторма почти не проникали. Но качало так, что идти по коридору было почти невозможно. Фонари на стенах бешено раскачивались. Здесь, в замкнутом пространстве, опасность, которой подвергалась «Звездная Гемма», казалась еще более страшной. Здесь некуда было бежать, и не было никакой надежды на спасение, если что случится. Ковенант изо всех сил спешил за Первой и боцманшей, но сумел догнать их только уже в новом кубрике.
Помещение показалось ему огромным, как пещера: здесь висело, не задевая друг друга, с четыре десятка великанских гамаков. На каждом столбе, между которыми они были растянуты, горел яркий фонарь. Здесь не было никого: весь экипаж находился у помп и на палубе.
В центре возвышался вмурованный в пол длинный каменный стол. Первая и боцманша уже уложили на него харучаев.
Ковенант приблизился и увидел, что столешница находится на уровне середины его груди. Он стряхнул воду с челки и ресниц и впился глазами в распростертые загорелые тела, все еще не подававшие ни малейшего признака жизни.
И вдруг он заметил, что у обоих слегка вздымается грудь,- они дышали! А вот затрепетали ноздри, все сильнее с каждым вдохом вбирая в себя воздух.
Глаза Ковенанта снова затуманились, но это была уже совсем другая соленая жидкость.
— Бринн, — выдохнул он. — Кайл. Благодарю тебя, Господи!
Харучаи тихо дышали, но не шевелились, словно были погружены в глубокий чаровской сон.
Ковенант настолько ушел в свои переживания, что резкий голос Первой донесся до него словно издалека:
— Принеси «глоток алмазов», — приказала она Красавчику, и тот сразу же исчез в коридоре. — Боцман, как ты думаешь, тебе по силам их разбудить?
Яростный Шторм умело занялась осмотром: прощупала пульс, подняла веки и изучила глазные яблоки. Затем прослушала обоих и констатировала, что в легких воды не осталось. С разрешения Первой она легонько похлопала Кайла по щекам. Когда это не помогло, она стала хлопать энергичнее, но его голова лишь моталась из стороны в сторону — толку не было никакого. Оба — и Кайл, и Бринн — пребывали в глубоком ступоре.
Боцман угрюмо сдвинула брови и задумалась.
— Водяные девы, — прошипела Первая. — Да кому могло в голову прийти, что наши непрошибаемые харучаи поддадутся и сиганут к ним?
В кубрик, запыхавшись, влетел Красавчик и протянул ей бутыль. Яростный Шторм приподняла Бринна и придержала его в сидячем положении, а Первая раздвинула ему губы и вставила в рот горлышко бутыли. Воздух наполнился ароматом «глотка алмазов». Бринн инстинктивно глотнул. Но не проснулся. Ту же операцию проделали с Кайлом. И с тем же результатом.
Ковенант наблюдал за всем этим, в нетерпении постукивая кулаками по коленям, раздраженный собственным бессилием. Великанши обменялись хмурыми растерянными взглядами и отступили от стола.
— Линден, — вдруг сказал он. — Нам нужна Линден.
И будто в ответ на его слова, дальняя дверь кубрика отворилась, и в проеме появилась Избранная. За ее плечом, словно тень, возник Мечтатель. Спотыкаясь от качки почти на каждом шагу, она целеустремленно направилась к столу, словно не замечая, что промокшая насквозь тяжелая туника путается, в ногах, что волосы мокрой вуалью облепили лицо и что за ней словно след тянется цепочка маленьких лужиц.
Ковенант был настолько поражен, что даже не нашел, что сказать.
Первая тоже остолбенела от неожиданности, но сразу же обрела дар речи.
— Камень и море, Избранная! Ты не очень-то торопилась! — заявила она сверкая глазами, но тут же взяла себя в руки и уже деловым тоном сообщила: — Мы никак не можем их разбудить. Мы дали им «глотка алмазов», но это не помогло. Мы впервые видим такое и не знаем, как с этим бороться.
Линден остановилась, глядя на Первую, словно ждала продолжения, и та хрипло заговорила снова:
— Мы боимся, что водяные девы их все еще не отпустили, а значит, и наш корабль тоже. И пока это так, все мы в страшной опасности. Возможно, нам вообще не удастся уйти от шторма, пока харучаев и дев продолжают связывать невидимые нити. Танцующие-На-Волнах нипочем не отступятся от того, что уже раз попало им руки, — а как им иначе вернуть свою собственность, как не потопив наш корабль?
Линден вздрогнула и бросила на Первую резкий взгляд:
— И ты хочешь, чтобы я вошла в них?
Ковенант заметил на ее виске бьющуюся жилку и понял, что Линден смертельно боится.
— Ты хочешь, чтобы я разорвала связь? Так?
А в ее взгляде билось: «Опять?! Сколько, по-твоему, я еще смогу выдержать?»
Ковенант всем сердцем сочувствовал ей. Но даже в те давние времена, когда и он обладал видением, ему не удавалось овладеть им с таким искусством, как Линден. К тому же харучаи возвели на нее столько напраслины и полностью разуверились в ней… Но в данной ситуации он был беспомощнее нее. Его руки с утратившими чувствительность нервами годились только для того, чтобы направлять поток дикой магии на разрушение. Бринн и Кайл лежали с такими отрешенными лицами, словно жизни в них было меньше, чем в Вейне.