Candida Casa, основанная полумифическим Нинианом[139].
В 396 году, за год до смерти Святого Мартина в Туре и примерно в то время, когда Стилихон, молодой военный представитель Гонория на западе, отправлял флот, чтобы прекратить набеги через Ла-Манш и Ирландское море, епископ Руана Виктриций отплыл в Британию (возможно, из Гавра), чтобы положить конец некоему спору. «Святые епископы призвали меня туда, чтобы восстановить мир», — вспоминал он позднее[140]. Мы не знаем, что именно стало причиной раскола в бриттской церкви, но можно предположить, что споры были связаны с идеями неортодоксального бриттского[141] богослова по имени Пелагий[142].
Церкви крайне не нравились утверждения этого талантливого, высокообразованного и красноречивого мыслителя, что милосердие Божие, аскетичная жизнь и добрые дела — это все, что нужно для спасения души. Пелагий заявлял, что христиане могут рассчитывать на прямые отношения с Богом, без посредничества священника или церковных таинств. Идеи Пелагия, как и идеи святого Мартина и отцов-пустынников вдохновляли последователей монашеской жизни. В чем-то они предвосхитили гуманистические идеалы эпохи Возрождения. Однако для многих Отцов Церкви того времени — особенно для Августина, епископа Гиппона, как и для Иеронима в Палестине, — Пелагий был опасным схизматиком и ересиархом[143]. Приехав в Рим в 380 году, он сначала снискал себе славу блистательного проповедника, но потом вступил в глубокий конфликт с властями, усугублявшийся тем, что число его сторонников с каждым днем росло. Пелагий — архетипичный образ опасного либерального интеллектуала, можно сказать, Пьер Абеляр V века.
В 416 году Пелагия осудил папа Иннокентий I — незадолго до своей смерти. Два года спустя новый папа, Зосим (умерший в том же году), отлучил его от церкви. Карфагенский собор в 418 году осудил Пелагия, и тот отправился в изгнание в Египет[144]. Подозрение, что идеи Пелагия пустили корни на его родном острове, подтверждается двумя письменными источниками V века, в которых есть упоминания о событиях в Британии. Историк и богослов Проспер Аквитанский (ок. 390–455), твердый поборник ортодоксии, в своей хронике (Epitoma Chronicon)[145] излагает некую «официальную» версию событий. В течение почти двух десятилетий после 410 года, когда Британия была, по сути, независимым государством, Галлия также находилась практически вне имперского контроля. Проспер пишет, что в 425 или 426 году новый командующий, Флавий Аэций (391–454), попытался вернуть status quo, разбил в битве при Арле короля вестготов Теодориха, затем отвоевал у франков низовья Рейна. В 429 году он стал magister militum, то есть главнокомандующим всеми военными силами Западной империи.
Вследствие этих успехов, а также опасений по поводу популярности учения Пелагия в имперских провинциях, оказавшихся на периферии интересов властей, но весьма важных для Римской епископской кафедры, папы приложили усилия к восстановлению церковного управления. Проспер рассказывает, что в год возвышения Аэция (429) «пелагианец Агрикола, сын пелагианского епископа Севериана, совратил церкви Британии благодаря вкрадчивости своего учения»[146]. Однако по совету диакона Палладия папа Целестин отправил Германа, епископа Осера, как своего представителя в Британию, и тот, «низвергнув еретиков», вернул бриттов к католической вере[147].
Более подробный рассказ о том же событии, хоть и противоречащий первому, содержится в Житии святого Германа, написанном Констанцием Лионским примерно пятьюдесятью годами позже. Его целью было прославить святость, чудеса и достижения епископа Германа, который до этого был дуксом (dux; командующий военным округом) одной из провинций Галлии. Констанций, живший существенно позже описываемых событий, утверждает, что «из Британии прибыли посланцы… сообщить епископам Галлии, что бо́льшая часть их страны охвачена ересью Пелагия»[148]. По его словам, в ответ на полученные известия собор решил отправить в Британию Германа и Люпуса, тогдашнего епископа Труа, чтобы восстановить на острове правильную веру. Похоже, участники собора считали бриттских епископов своими подчиненными, тогда как пелагиане по всей империи, возможно, могли считать независимую Британию прибежищем, свободным влияния ортодоксальной церкви.
Кому бы ни принадлежала идея миссии, Герман, Люпус и их спутники отплыли из гавани Bononia (Булонь) и пересекли Ла-Манш. После плавания по бурному морю, во время которого Герман лил елей на бушующие волны (очевидно, символизирующие смятение душ в Британии), путешественники благополучно достигли берега, где «их встретила громадная толпа». В тексте нет никаких указаний на то, где они высадились и куда направились дальше. Скорее всего, как подсказывает логика, они могли посетить форт и гавань Рутупия (Rutupiae, совр. Ричборо), где обнаружены руины церкви (с вероятностью — IV века).
Для сочинения Констанция характерны типичные черты агиографического жанра: преувеличение добродетелей «главного героя», отсутствие важных (для нас) подробностей, таких как место высадки, имена бриттских епископов, встречавшихся с Германом, география этих встреч. Даже когда Констанций приводит детали, к ним следует относиться критически. Тем не менее его рассказ производит впечатление и содержит бесценные свидетельства. Констанций пишет, что галльские епископы встречались с множеством людей «в церквах и под открытым небом, на перекрестках и на дорогах». Очевидно, Герман и его спутники не ограничивались посещением городов и столиц цивитатов. В какой-то момент они предложили группе пелагиан устроить диспут, — значит, еще существовали места, где его можно было провести: театр или большой дом наподобие тех, что археологи находят в городах и на территории вилл. В Кентербери, Лондоне и Веруламии были театры. По словам Констанция, пелагиане отнюдь не скрывались, а «пришли, выставляя напоказ свое богатство, в роскошных и броских одеждах»[149]. Собралась огромная толпа как простых зрителей, так и заинтересованных лиц. В числе присутствовавших был военачальник высокого ранга «с полномочиями трибуна», попросивший епископа Германа излечить его слепую десятилетнюю дочь, — что тот и сделал, помолившись и приложив к ее глазам ладанку, которую носил на шее на цепочке. Можно истолковать образ слепой девочки как метафору слепой готовности бриттов следовать за еретиками, а ее возраст, возможно, указывает на длительность пелагианского кризиса[150]. Хочется соотнести образы роскошно одетых сибаритов-пелагиан с теми богатыми христианскими общинами, где нравы не отличались особой строгостью, зато блистала великолепием церковная утварь, — как та, что была найдена в Уотер-Ньютоне. Однако, поскольку Констанций всеми силами пытается представить противников Германа в невыгодном свете, его описаниям вообще нельзя доверять.
Далее в житии говорится, что, искоренив пагубную ересь, Герман смог посетить могилу святого Альбана. Если в целом география путешествия Германа нам неизвестна, то здесь мы можем хотя бы предположить, где находилась могила: на территории современного города Сент-Олбанс на юге Хартфордшира, под кафедральным собором (бывшей монастырской церковью), носящим имя святого. На самом деле Герман мог выдумать имя Альбан (буквально означающее «бритт») — как персонификацию совершившегося падения и возрождения Британии в качестве части ортодоксального римского христианского государства. В очень раннем тексте — «Страстях святого Альбана»[151] — сказано, что Герман положил мощи апостолов в гробницу святого после того, как этот мученик (предположительно III века) явился ему в видении[152]. Во времена Гильды бритты, похоже, не могли совершить паломничество к этому святому месту, путь к которому был прегражден «зловещим рубежом варваров»[153].
Собор Святого Альбана (Хартфордшир) стоит на холме над римским городом Веруламием. Герман был здесь у гробницы святого в 430 году
Величественный романский храм Святого Альбана, возвышающийся над римским городом Веруламием, может служить своего рода символом. Веруламий, где при раскопках были обнаружены бесспорные доказательства того, что жизнь в городе продолжалась и в V веке[154], был расположен, как и Дуробрива, близ крупной дороги — Уотлинг-Стрит (др. — англ. Waexlingga Strate)[155]. Эта дорога соединяла Лондон с Роксетером и шла по водоразделу, который тянется почти через всю Англию[156]. Веруламий — один из первых городов, возникших в Британии: известно, что войско Боудикки полностью разрушило его в 60 году н. э. Его отстроили заново, и его общественные здания сохранялись и использовались как минимум до конца IV века — несмотря на очевидный упадок городской жизни. Несколько деревянных строений позволяют проследить историю города дальше краха империи. Большой амбар или дом V века, фундамент которого пересекает проложенная позднее деревянная водопроводная труба, располагался на месте более раннего комплекса городских зданий, и на основании этого можно предположить, что Герман и его спутники прибыли в город, где по-прежнему жили люди. Со сцены его общественного театра