х ее выражения меняются в силу каких-то непостижимых веяний времени. Возвращение к практике кремации в Британии в конце XIX века не было обусловлено ни чужеземным вторжением, ни действиями властей: причинами были прежде всего изменившиеся представления о гигиене и нехватка мест на церковных кладбищах. Конечно, и сами артефакты V века, и украшающие их орнаменты однозначно указывают на наличие глубинного сходства между сообществами, существовавшими в те времена по разные стороны Северного моря, но природу этого сходства объяснить нелегко: мы не можем просто сказать, что одна культура — порождение другой. Тем не менее уже сейчас можно утверждать с определенной уверенностью: значительные социальные изменения, которые мы отмечаем при раскопках кладбищ и поселений, возникли до начала германской миграции, общепринятая датировка которой основана на утверждениях Гильды, «Истории бриттов» и современных событиям континентальных источников[204]. Археология вставляет историкам палки в колеса.
Если принять, что кремация появилась (или возродилась) в Британии в начале V века, то нужно добавить, что одновременно с ней в восточных, центральных и южных областях появились постройки нового типа — опять же, имеющие аналоги на континентальной родине англосаксов. В V веке в Британии уже не закладывали новые виллы; не возводили новые города; было построено всего несколько новых фортов или укреплений. Свидетельства в пользу того, что позднеримские поселения продолжали существовать, сомнительны из-за проблем с датировкой, поэтому вполне естественно, что в этих новых строениях, появившихся одновременно с кремационными погребениями и в тех же местах, археологи увидели еще одно доказательство германской миграции. Спустя более 130 лет с той поры, как антикварии предположили наличие связи между кремационными захоронениями и древними германцами[205], археологи стали находить и другие, не столь впечатляющие следы «германских» жилищ и поселений. В 1921 году Э. Т. Лидс, проводивший раскопки в Саттон-Кортни (Sutton Courtenay) в Оксфордшире, обнаружил прямоугольные полости со скругленными углами, примерно 4 на 3 метра и глубиной около 1 метра (а порой и большего размера), часто со следами несущих столбов по периметру, — эталонные (для нынешних археологов) следы жилищ, которые принято называть grubenhäuser («ямные дома» или землянки). Предположив, что в этих убогих лачугах обитали деревенские жители, переселившиеся в Британию с континента, археологи принялись искать следы других, более прочных и искусных построек, в которых правители ранней англосаксонской Англии могли веселиться и пировать со своими воинами, как это описано в «Беовульфе».
«Длинные дома» (пусть и не столь внушительных размеров, как ожидалось, и без каких-либо архитектурных излишеств) были в конце концов обнаружены — после того, как появились новые методы проведения раскопок, позволяющие выявить остатки недолговечных органических материалов: следы ям, в которых крепились несущие столбы, следы очагов, тонкий слой отходов. Поразительно, но из этих эфемерных следов можно извлечь огромное количество информации. Почти у любого дома такого типа, построенного в V веке, вход был расположен в середине длинной стены. Такая конструкция не способствует сохранению тепла; но, скорее всего, она отвечала представлениям обитателей дома о должной организации общественного пространства. В некоторых постройках (где по длинным сторонам дома, похоже, имелись одинаковые несущие столбы) для поддержания крыши, скорее всего, использовали стяжки; в других — дополнительные ямы под столбы с наружной стороны стен указывают на применение наклонных подпорок, благодаря которым стены выдерживали давление тяжелой крыши (крытой дерном, соломой или камышом). Очаги, которые удалось обнаружить, как правило, расположены в центре строения: по словам специалиста по этнографии Генриетты Лейсер, «женщины, хлопотавшие у очага в течение дня, могли все видеть и всем распоряжаться»[206], а вечером вокруг очага собирались все члены семьи — пели или рассказывали истории об ушедших временах и чудесах — возможно, даже о далекой континентальной родине. Такие «дома с каркасом» (post buildings) существенно отличаются и от традиционных для Британии круглых домов, и от римских вилл, претенциозная планировка которых была рассчитана на то, чтобы позволить избранным гостям заглянуть в личные покои хозяина, специально предназначенные для демонстрации его влияния и богатства. Дома V века явно принадлежали семьям сельских жителей, ведущих собственное хозяйство; их дома ничем не отличались от домов их соседей. Эта архитектура не предполагает практически никакого личного пространства; здесь ничто не указывает на статус хозяина; и это полностью соответствует характеру кремационных захоронений того же периода, где не прочитывается никаких статусных различий.
Реконструкция раннесредневекового дома в Вест-Стоу (Суффолк). Дома V–VI веков, обнаруженные при раскопках, удивительно схожи между собой размерами и планировкой
Сегодня никто из археологов уже не считает, что землянки (вышеупомянутые grubenhäuser) служили жилищами; равным образом, никто не отрицает, что деревянные несущие столбы, притолоки и двери прямоугольного «дома с каркасом» могли быть украшены искусной резьбой и росписью. Современные представления о том, как эти новые строения появились в ландшафте Британии и что они могут рассказать о жизни людей V века, возникли благодаря сотням новых объектов, обнаруженных (целенаправленно или случайно) с начала 1950-х годов. Наибольший интерес вызывают три места: Макинг (Mucking) над эстуарием Темзы в Эссексе; Вест-Стоу (West Stow) в Суффолке; и Вест-Хеслертон (West Heslerton) на севером краю йоркширских меловых холмов, где неподалеку от бывшего романо-бриттского святилища около родника[207] было обнаружено большое количество землянок.
Макинг раскапывали в 1970-х годах при очень скудном финансировании и в крайне сложных условиях — перед тем, как в этом месте приступили к устройству котлована для добычи гравия. Сейчас уже невозможно детально реконструировать поселение и его кладбище, так как многое из того, что могло сохраниться, было выброшено или разрушено экскаваторами. Тем не менее в течение долгого времени Макинг оставался единственным более-менее детально раскопанным поселением V–VII веков в Англии. Обнаруженные там десятки землянок и множество артефактов, аналогичных найденным на континентальных «германских» территориях, казалось бы, подтверждали по крайней мере одну часть истории Гильды — о том, что саксонские воины поселились в Британии в качестве наемников, чтобы защищать Лондон и нижнее течение Темзы от пиратов и грабителей. Макинг[208] расположен на гравийной аллювиальной террасе чуть ниже Ист-Тилбери. Оттуда открывается вид на болотистый полуостров Ху и эстуарий Темзы, дальше — море, а за ним — континентальная «родина». Рядом с Ист-Тилбери находится одно из самых узких мест в нижнем течении Темзы; здесь расположена переправа через реку.
Раскопки в Макинге дали поразительные результаты: примерно миллион (!) находок из 203 землянок, 53 деревянных «дома с каркасом», 468 кремаций и почти 400 ингумаций[209]. У археологов впервые появилась возможность проследить историю поселения V века с момента его основания — причем поселения с очевидными германскими культурными коннотациями. Ставший классикой план раскопок в Макинге (см. рис. 1) дает представление о планировке и структуре поселения, а также о хронологии его становления.
Самая интересная особенность Макинга заключается в том, что это поселение, раскинувшееся на площади приблизительно 6 кв. км, не имеет явно выраженного пространственного или зрительного центра (вроде господского дома с церковью в центре селения, окруженных другими домами и полями). Больше всего Макинг похож на барачный поселок или постоянный военный лагерь. Самые первые строения V века, сооруженные примерно через два века после того, как ранее существовавшее здесь романо-бриттское поселение миновало пору своего расцвета, группируются в южной части Макинга: в этом месте мы видим на плане россыпь землянок, напоминающую брошенные игральные кости. Поскольку поверхностный слой почвы здесь был срыт при земельных работах, мы не знаем, сколько построек бесследно исчезло — особенно это касается прямоугольных «домов с каркасом» вроде тех, что были обнаружены в центральной и северной частях Макинга, где археологи имели возможность провести более качественные раскопки[210]. Представляется, что со времени возведения в Макинге первых идентифицируемых построек (датируемых примерно 420–450 годами) поселение медленно и неуклонно расширялось в северном направлении в течение двух веков. Первые строения появились здесь, когда рвы и насыпи на границах римских полей еще были заметны, и недавний анализ позднеримской керамики, проведенный Сэм Люси, наводит на мысль, что новые (или переселившиеся в эти места) обитатели Макинга знали о своих предшественниках[211].
Рис. 1. План раскопанных строений раннесредневекового поселения в Макинге (Эссекс). Закрашенные участки — кладбища[212]
Когда раскопки только начинались, многие исследователи полагали, что Макинг был поселением германцев-федератов, которых бриттские властители наняли для защиты Лондона и внутренних областей от их соплеменников, ищущих добычи в бывшей римской провинции. В пользу этого говорило и расположение поселения над эстуарием Темзы, и то, что новые постройки сооружались на новом месте, и то, что при раскопках в Макинге были найдены пряжки от военных ремней. Сейчас эта гипотеза уже не так популярна, однако свободная пространственная организация Макинга существенно отличается от планировки сельских дворов, вилл и придорожных поселений римского периода, организованных вокруг определенного центра. В Макинге, безусловно, происходило совсем не то, что в Уоспертоне.