троительных или сельскохозяйственных работ. Сейчас трудно представить себе центры плодородия такими, какими они были когда-то. Для того чтобы увидеть их воочию, нужно отправиться в менее освоенные края.
В знаменитом сборнике статей «Происхождение англосаксонских королевств» (The Origins of Anglo-Saxon Kingdoms), изданном в 1989 году под редакцией Стивена Бассета, известный специалист по ранней валлийской и ирландской литературе Томас Чарльз-Эдвардс предложил исследователям ранних британских королевств обратиться к многочисленным ирландским литературным и археологическим памятникам этого периода. Предвосхищая исследования Брайена Робертса, он писал, что «основой власти типичного ирландского короля была небольшая территория: часто один хорошо возделанный участок земли, называемый magh (мах) или campus»[467]. Одна из таких областей — Мах-Тохуир (Magh Tóchuir)[468] — упомянута в источниках как место, где святой Патрик заложил церковь[469]. В позднем «Трехчастном Житии» святого Патрика фигурирует церковь под названием Domnach Mor Magh Tóchuir — «мать-церковь дорожной равнины»; ее предположительное местонахождение — городок Карндона (Carndonagh[470]) на полуострове Инишоуэн в графстве Донегал.
Мах-Тохуир: «дорожная равнина» на полуострове Инишоуэн. Доисторический и раннесредневековый центр плодородия, ландшафт которого еще хранит память о королях и святых
Инишоуэн, ромбовидный полуостров между фьордами Лох-Суилли на западе и Лох-Фойл на востоке, простирается от болотистых окраин Дерри до самой северной точки Ирландии, мыса Малин-Хед. В середине первого тысячелетия здесь базировались преуспевающие властители из династии Cenél nÉogain, представители которой время от времени даже были верховными королями в Таре. Люди, жившие в Мах-Тохуир, принадлежали к одному из множества племен, или туатов (др. — ирл. túatha) раннесредневековой Ирландии. Эта область, окруженная с севера и юга поросшими вереском холмами, питается водами трех рек, текущих на северо-запад к заливу Траубрега, который выходит в бурную Северную Атлантику. Четыре доисторических форта на вершинах окрестных холмов над вересковыми пустошами и торфяниками охраняют расстилающиеся внизу пастбища, леса, пашни — и виднеющийся вдали залив. Еще на памяти ныне живущих в местные реки в изобилии заходил лосось. Мегалиты в окрестностях Мах-Тохуир — свидетельства древних эмоциональных и физических инвестиций в землю предков, подтверждавших права на ее ресурсы. Круглые форты, раты (rath)[471] и сутеррены (souterrain)[472] — знаки причастности и принадлежности — дополняют ландшафт этого природного амфитеатра.
Мах-Тохуир — одна из четырех небольших древних территориальных общностей Инишоуэна, каждую из которых можно соотнести со своим центром плодородия, фортами на холмах и главной церковью. То, что здесь располагалось несколько древних монастырей, от которых теперь остались только кладбища и одинокие высокие кресты, — дополнительное свидетельство постоянно поддерживаемой духовной связи с землей. Эти кресты — словно вечные символы плодородия и покровительства[473]. Земли Мах-Тохуир и соседних областей были расчищены, заселены и возделаны задолго до предполагаемого визита Патрика в V веке. О власти (и о том, что властители получали дань в форме продуктов и отработок) здесь свидетельствует каждый памятник, луг, кладбище, каждый высокий крест. В Ирландии, где устная традиция, археология и ранняя литература переплетаются теснее, чем где бы то ни было еще, соединяя прагматическое и метафизическое, преемственность в таких центрах плодородия ясно ощутима — почти осязаема.
На территориях, которые когда-то были римской Британией, многие мегалиты были выворочены из земли и без долгих раздумий разбиты на строительный камень или использованы в качестве воротных столбов. Реформация отсекла церкви от средневековых корней даже там, где сохранились церковные приходы; форт на холме разглядывают как древнюю диковинку, а не живое свидетельство. Никто не воспринимает встающие над горизонтом курганы на вересковых пустошах и меловых холмах как места захоронений непрерывной череды своих предков; эти связи давно разорваны. Названия народов раннего Средневековья — тех, кто жил на берегах реки Эрроу, потомков Хроты, людей Гододдина из героической поэзии — забыты или лишены культурных коннотаций. Тем не менее — при всем недостатке данных и с соблюдением необходимой осторожности из-за неполноты и сомнительности источников — перед нами начинают постепенно вырисовываться материальные и географические контуры формирующихся центров власти и идентичностей V и VI веков.
В главе 6 я высказал предположение, что в качестве первых центров власти могли выступать столицы некоторых цивитатов, позднеримские города и крепости, некоторые виллы и, возможно, пиратские базы на берегу моря или реки. Ряд территорий, упомянутых в «Росписи племен», представляют собой убедительные примеры, подтверждающие эту идею. Роксетер (где в результате раскопок Филипа Баркера были обнаружены ясные свидетельства того, что жизнь в городе продолжалась после краха империи), носящий название, связанное с крепостью железного века на вершине высокого холма Рекин, в «Росписи племен» записан как Wrocansæte. Westerna из «Росписи племен» в других источниках ассоциируется с небольшим королевством Magonsœte, земли которого, видимо, располагались вокруг римского города Магнис (Magnis, совр. Кенчестер близ Херефорда). Чуть южнее центром раннесредневекового валлийского королевства Ercyng (не упомянутого в «Росписи племен»), по-видимому, был римский город Ариконий (Ariconium)[474]. Небольшой народ из срединных саксов, названный брахингами (Brahingas), впервые упоминается в грамоте начала IX века: его территории располагались вокруг римского города, который сейчас называется Брофинг (Braughing), к северо-западу от Бишопс-Стортфорда. Ondred — небольшая область в землях южных саксов, упомянутая в Житии святого Вилфрида (составленном в начале VIII века), — могла быть территориумом бывшей римской крепости Андерида (Anderida) на побережье близ Певенси[475]. Центром области, где жили Wœclingas (по имени которых названа Уотлинг-Стрит) — народ, чьи земли составляли часть области Cilternsœte[476], — мог быть Веруламий, игравший важную роль в политике V века. Caesterware, один из шести лейтов, или «регионов» Кента, непосредственно соотносится с укрепленным римским городом Дуробрива (Durobrivae, совр. Рочестер на реке Медуэй)[477]. Сам Кент в римские времена был цивитатом, созданным на основе племенной области железного века. Созвучие названий королевства Дейра, реки Дервент и римской крепости Дервенцио (Derventio, совр. Малтон в Восточном Йоркшире) позволяет предположить связь между римскими крепостями, размещенными в стратегических точках, исконными земельными общностями, составлявшими их территориум, и плодородными речными долинами.
Гораздо сложнее выявить мелкие территориальные единицы, которые можно приравнять к сельским пагам римского периода. Небольшой народ Dibussi, чье название сохранилось только в римском документе о продаже участка леса, жил где-то в Кенте. Земли Hœmele (в районе современного города Хемел-Хемпстед (Hemel Hempstead) в Хартфордшире) упоминаются в грамоте 704 года как паг, возможно принадлежавший к области Cilternsœte[478]. Сколько еще мелких областей, чьи сохранившиеся названия, как и Родингс, отсылают нас к именам их властителей (по-видимому, германского происхождения), считаются бывшими пагами, обеспечивавшими этих мелких властителей данью в конце римского периода и вплоть до раннего Средневековья?
Не все народы и области обязательно находились в чьем-то непосредственном подчинении. В Вест-Хеслертоне не обнаружено ничего похожего на жилище вождя, да и роскошных захоронений там тоже нет. Но это поселение, как и его соседи, по-видимому, обладало признанными правами на определенные земли, включая ценные летние пастбища на окрестных холмах и плато. В итоге — хотя далеко не сразу — его властителями стали короли Дейры. Жители меловых холмов Солсберийской равнины, с которыми мы познакомились в главе 1, по-видимому, тоже прекрасно обходились без всяких поместий, исполняющих роль местных центров власти. Десяток деревень в западной части меловой гряды вполне могли — и в римский период, и позднее — иметь в общем пользовании пастбища на центральном плато без всякой защиты (и без поборов) со стороны местного вождя, который заглядывал бы поселянам через плечо и жадно считал их стада.
Там, где важнейшие ресурсы — лесные выпасы, заливные луга, летние пастбища — распределялись между несколькими сообществами, взаимные права и обязательства, вероятно, оговаривались в соответствии с общими интересами по защите, сохранению и использованию этих ресурсов. Члены сообществ, скорее всего, распоряжались своими ресурсами совместно, решали спорные вопросы на суде, где были представлены все местные поселения, как в нынешнем совете вердюров Нью-Фореста, и воинственно отстаивали свои привилегии. Уникальный пример, относящийся к раннему Средневековью, сохранился в записях «Книги Страшного Суда» касательно шести кентских лейтов, как минимум три из которых — Burghware