Мы сталкиваемся со всеми перечисленными выше сложностями, когда пытаемся решить проблему Регеда[723]. Это название не упоминают ни Беда, ни «История бриттов». Имеется топоним Дунрагит (Dunragit), «Крепость Регеда», близ Гленлуса в Галлоуэе, хотя единственное значительное земляное сооружение неподалеку от этой деревни — это странный искусственный холм под названием Маунд-оф-Драудал (Mound of Droughdull), чем-то напоминающий Силбери-Хилл (Silbury Hill) в Уилтшире. Он вполне подходил бы на роль места королевской инаугурации — если бы у археологов были еще какие-то свидетельства, позволяющие идентифицировать эту область как центр Регеда. Историки также пытались, действуя по аналогии с другими бриттскими королевствами запада и севера, соотнести Регед с цивитатом карвециев, столицей которого был Лугувалий (совр. Карлайл). В этом месте в реку Иден впадает ее главный приток Иртинг; далее Иден течет по равнине к широкому заливу Солуэй-Ферт; топографически бассейны этих рек, охватывающие территорию между Озерным Краем, Пеннинами и Южным нагорьем, вполне подходят на роль центра плодородия или маха (magh). Однако у нас нет никаких указаний на связь Карлайла и Регеда. Карлайл (Caer Luel на бриттском) нортумбрийские короли в VII веке даровали общине Линдисфарне. В тот момент он, очевидно, был королевским поместьем властителей Берниции, но какие земли входили в его территориум и кому он принадлежал до того, как предприимчивые короли Берниции прибрали его к рукам, неизвестно.
Регед занимает мысли историков, поскольку в собрании средневековой валлийской поэзии, известном как «Книга Талиесина», содержится несколько поэм, посвященных властителю по имени Urien Erechwydd, то есть Уриен Регедский. Эндрю Флеминг связывает название Erechwydd с долиной Суэйла[724], поскольку оно представляет собой бриттский эквивалент валлийского Catraeth и латинского Cataractonium — «несущаяся вода»; от этого же корня происходит название Каттерик[725]. В валлийской поэме «Гододдин», которая повествует о героическом и роковом сражении союза «людей Севера» против сил Нортумбрии у Каттерика в конце VI века, мимоходом упоминается Уриен — отец Овайна, героя поэмы. Он также появляется (под именем Урбген) в «Истории бриттов», где говорится, что он вместе с Риддерхом Хеном (королем бриттов Стратклайда), Гвалауком (возможно, королем Элмета) и Морганом (возможно, правителем Гододдина) сражался против бернисийского короля Деодрика при осаде острова Метхауд (Линдисфарне)[726]. В той же главе «Истории бриттов» содержится странное, но важное утверждение, что король Дейры Эдвин (617–632) был крещен Руном, сыном Уриена, — видимо, в молодости, когда он жил как изгнанник у бриттов. Позднее другой король Нортумбрии, Освиу (642–670) имел двух детей от Риейнмелт (Риммелт), дочери Ройда, сына Руна[727], видимо, ставшего данником Берниции в результате союза Берниции и Регеда[728].
Значит, короли Регеда то враждовали, то взаимодействовали более конструктивно с королями англов Нортумбрии, а их родословную, восходящую к легендарному Коэлу Хену можно частично восстановить по ряду источников. Тогда где же находился Регед? Лежали ли центральные земли Регеда западнее Каттерика в долинах Пеннин, или включали Дамфрис и Галлоуэй, или окрестности Солуэй-Ферта? Археолог Майк Маккарти, проводивший раскопки в Карлайле и его окретстностях, относится скептически к идее, что Регед мог включать в себя все побережье Галлоуэя, Карлайл и земли к востоку от Пеннин[729]. Недавно было высказано предположение, что раннесредневековый форт, частично раскопанный у Трастиз-Хилл (Trusty’s Hill) близ города Гейтхаус-оф-Флит (Gatehouse of Fleet), мог быть королевской резиденцией Регеда, однако, скорее всего, археологи в данном случае проявили излишний оптимизм[730]. Если посмотреть на данные раскопок на побережьях Солуэя с иной точки зрения, можно представить себе, что Регед представлял собой не некую единую территорию, а систему королевских поместий, экономических и религиозных центров, разбросанных от западной оконечности Галлоуэя до Карлайла и далее и соединенных друг с другом морскими путями. Можно вспомнить христианские надгробные камни в Киркмадрине и Киркмейдене на полуострове Риннс-оф-Галлоуэй; а также древний монастырь или королевскую резиденцию в Уиторне над заливом Уигтаун, напротив которой, на противоположном берегу залива, расположен Трастиз-Хилл и неподалеку от него — древняя церковь на острове Ардуолл. Добавим к этому перечню монастырь в Ходдоме (Hoddom) у реки Эннен, по преданию связанный со Святым Мунго, или Кентигерном; внушительные системы укреплений на холмах в Бернсваке (Burnswark) и Тинрон-Дуне (Tynron Doon) и расположенный чуть восточнее важный (хоть и небольшой) прибрежный центр ремесла и торговли в Моут-оф-Марк (Mote of Mark); возможную факторию на другой стороне залива Солуэй-Ферт в Мерипорте (Maryport); а также большую монашескую обитель, существовавшую в Карлайле в конце VII века. Возникает ощущение, что все эти, казалось бы разрозненные, элементы образуют цельную структуру, связанную морем, которое соединяло их не только между собой, но и с островом Мэн на юге и Ирландией на западе. Если Регед плохо вписывается в стандартные модели королевской власти того периода, то, возможно, причина в том, что эти модели несовершенны.
Первые раннесредневековые королевства в Британии не были реализацией некоей общей исторической, географической или философской модели или схемы: они возникали в результате поисков новых форм власти, позволявших управлять сложившимися спонтанно народами и регионами, собирая производимые ими излишки для удовлетворения потребностей странствующих властителей и их военных отрядов. В конце концов, принципы на которых строилась и передавалась из поколения в поколения королевская власть, свелись к набору четких правил и обычаев. Однако первые королевства представляли собой изменчивые и разнородные плоды экспериментов.
Борьба, которую вели военные вожди, устанавливая, а затем отстаивая свою власть и распространяя ее на новые территории, отражена очень поверхностно в имеющихся у нас источниках: она описана как прямые этнические конфликты между бриттами и их врагами — англами, саксами, людьми из Уэссекса или, используя обощенное наименование из валлийских текстов, Lloegr — жителями равнин. К концу VI века некоторые властители смогли установить imperium, то есть верховную власть над другими королями благодаря военному превосходству, политической дальновидности и удаче. Самым влиятельным из них пришлось создавать механизмы управления своими обширными и разнородными владениями и одновременно находить достойные места в иерархии для все большего количества соперников из числа собственных родичей. В данном случае, как и в процессе становления королевств, поиски новых политических инструментов для решения сложных задач начались с более или менее удачных экспериментов. Те короли, которым удалось создать или заимствовать такие инструменты и использовать их в своих целях, неосознанно выстраивали схему новой исторической драмы.
12Верховные правители
Imperium — Bretwaldas — верховные короли Берниции — поэма «Хартия Айргиаллы» — захоронения верховных королей — Иверинг — Клохер — Райни
Реконструкция каменного бруска или скипетра с оленем из Саттон-Ху, рисунок Кейт Бэтчелор
Раннесредневековые короли должны были сражаться, защищать и расширять свои территории и выставлять напоказ собственные успехи, как того требовали обычаи. В поэме «Беовульф» описано нечто подобное. Хродгар, король данов, побеждает в битвах, и его войско растет:
Молодые воины и родовитые изгнанники из враждебных королевств — те, у кого не было шансов преуспеть дома, — стремились попасть в окружение удачливых вождей, предлагая свой меч и верность в обмен на богатство, славу и почетное право сражаться и, возможно, умереть за прославленного короля-воина. Золотые вещи и отличное оружие, хранившиеся в изобилии в королевской сокровищнице, позволяли королю привлечь в свою дружину лучших воинов и одновременно лишить такой возможности своих соперников. Если главной целью правителя было защитить свои владения — как в случае взаимоотношений короля Нортумбрии Освиу с его южным соперником мерсийским Пендой — богатства позволяли откупиться от врага, предоставив ему «неисчислимые дары из королевской сокровищы в качестве цены мира»[733]. Позднее, после поражения Пенды в катастрофической битве на реке Винвед в 655 году Освиу стал верховным королем всех южных королевств. Получил ли он обратно свои сокровища, неизвестно, однако его власть, покровительство и возможность сбора дани охватывали теперь территорию, не имевшую себе равных[734]. Верховная власть была тем фактором, который определял сейсмические сдвиги в структурах королевской власти и исторические судьбы королевств.
Добрые короли были «хранителями сокровищ», «дарителями колец», «друзьями золота». Дурные короли копили сокровища, словно драконы