Опять Хайдль пудрит тебе мозги, сказал я Рэю, когда тот влил в себя очередную порцию.
Еще до знакомства с Хайдлем я слышал от Рэя, что они с ним продолжительное время занимались каким-то проектом на мысе Йорк. И все же с трудом верилось, что там они подыскивали место для строительства космодрома. Все это казалось откровенной выдумкой, но то обстоятельство, что администрация Квинсленда в конце концов объявила об отказе от этой затеи, выглядело сквозь перевернутую призму, – а смотреть на вещи так я научился от Хайдля, – подтверждением, хотя и косвенным, тех самых россказней. Однако сейчас слова Рэя снова вызвали у меня недоверие.
Я же не от Хайдля это знаю, возразил Рэй. Пару недель назад меня занесло на фуршет, где я столкнулся с Педро Морганом, бывшим начальником эксплуатационного отдела Службы организации аэронавигационных перево-зок. Был там и еще кое-кто из высшего руководства. Все они – люди, близкие к Хайдлю. Друзья-приятели. И разговор у нас зашел про «Космопортал».
«Космопортал»?
Это компания, поддержавшая планы строительства ракетно-космического комплекса на мысе Йорк. Основателем ее выступил Зигги, когда его освободили под залог.
Впервые слышу об освоении мыса Йорк. Это же у черта на рогах.
Именно так – идеальное место. Но поскольку Зигги обанкротился и вот-вот опять предстанет перед судом, он не может занимать руководящие посты в «Космопортале». Ему запрещено брать кредиты.
И что?
Да то, что он пригласил к себе шестерых бывших руководителей АОЧС; говорит: если вы – настоящие друзья, то останетесь со мной, потому как данный проект сулит огромные прибыли. Современный мир не может существовать без спутников: от них зависит связь, телевидение и многое другое.
Выходит, все же он занимает руководящий пост.
Официально – нет. Только неофициально. Он – банкрот. Закон против него.
Но неофициально?..
Вот-вот, сказал Рэй. Не сомневайся. Это же Зигги Хайдль. И он убеждает друзей перезаложить свои дома, чтобы инвестировать полученные средства в развитие «Космопортала». В благодарность им обещаны директорские кресла.
Не хочешь ли ты сказать, что проект на мысе Йорк финансируется не сингапурскими миллионерами, не НАСА? Это так? И даже не ЦРУ?
Я просто делюсь с тобой тем, что мне известно. Проект финансируется из личных средств бывших руководителей АОЧС.
В изложении Рэя прозвучало это весьма убедительно.
Получается, Хайдль теперь разводит своих дружков, заключил я.
Ну не знаю, сказал Рэй и пошел к стойке бара.
Это его последняя большая афера, заметил я, когда Рэй вернулся.
Возможно, сказал Рэй. Но вовсе не обязательно. Там ребята не простые. Не будь у них уверенности, что игра стоит свеч, неужели они стали бы рисковать своими домами ради строительства пусковой ракетной установки на мысе Йорк?
Да с чего ты взял, что игра стоит свеч?
В принципе, тому есть масса подтверждений. Оттуда ближе до Луны. Рэй покосился на меня так, будто ждал возражений. Скажешь, нет?
Откуда? От Австралии?
От мыса Йорк, уточнил Рэй и без прежней уверенности забормотал: Экватор? Он там… потолще. Верно?
Потолще?
Типа того.
Словно готовясь к монологу, он откашлялся и рассказал, что, по мнению научного сообщества, на всем земном шаре это одно из лучших мест для запуска космических ракет.
Подумать только, фыркнул я. И кто же такое сказал?
Ну… это… научное сообщество.
Какое еще сообщество, Рэй?
Бросив на меня недоуменный взгляд, Рэй осторожно предположил: исследователи?
Исследователи чего, Рэй?
Фиг знает. Я же не специалист, дружище. Но тема мусолится постоянно.
Ты сам ознакомился хотя бы с одной научной публикацией по этому вопросу?
Как сказать…
То есть нет?
Я лично – нет. Доволен? А Зигги ознакомился. И рассказал мне.
Тебе рассказал Хайдль?
Казалось, Рэя посетили несколько взаимоисключающих мыслей одновременно.
Он тебе показывал хоть какие-нибудь публикации? – не отступал я. Ответь, Рэй.
Поднеся к губам пустой стакан, Рэй осознал свою промашку и ругнулся. После чего подпустил таинственности.
У него были с собой… в кейсе… кое-какие статьи… научные статьи.
Ты с ними ознакомился?
Рэй задумался. Губы у него зашевелились, будто их дергали во все стороны рыболовные крючки самых разных слов. Можно было подумать, он вновь оказался на дне ущелья возле далекой новогвинейской реки, где сверялся с размокшей картой провинции Ириан-Джая.
Ну не так чтобы…
Не так, чтобы?..
Тут он раскололся.
И ты ему поверил?
Губы у него снова задергались, будто поддетые рыболовными крючками.
Да… Но если послушать, как ты это повернул… Не знаю.
И его закадычные друзья готовы раскошелиться?
Приятели. Ну… Да.
Это же все как вилами по воде, Рэй.
Не знаю, дружище. А кроме того, даже если дело не выгорит, это ведь не значит, что идея сама по себе плоха.
Как ты не понимаешь? Это очередная ложь.
Думаешь, в Австралии такое нереально? Создать наш собственный Хьюстон?
Для Зигги план просто замечательный.
Чем плохи хорошие идеи? Тем более что атмосфера там более разреженная, чем в тропиках. Разве нет?
А разве да?
Кажется, я это узнал от Зигги. Точно не помню. Или от Педро.
А Педро Морган в курсе?
По-моему, Зигги с ним поделился. Говорю же тебе, он располагает результатами исследований.
Хайдль?
Он самый, кто же еще? План ведь бесподобный, согласен? Австралия получит собственную ракетно-космическую базу.
Это он так говорит? И ему верят на слово?
Похоже на то. Рэй слегка умерил свой пыл. Впрочем, я знаю, какая заваруха была в парламенте в Квинсленде.
Когда правительство заявило о своей полной непричастности к этому предложению?
Угу.
Но Хайдлю это могло быть только на руку, заметил я. Если правительство выступило с опровержением, то общественность заподозрила, что ее обманывают, поскольку дыма без огня не бывает. Или что правительство замешано в чем-то неблаговидном – не наше, так другое, американское. И, как следствие, фигура Хайдля приобрела бы масштаб и значительность.
Рэй в очередной раз умолк.
А потом сказал:
Знаешь, там такая красотища. Аккурат в тех местах, где мы приземлились. Ночное небо.
И пошел разглагольствовать: купанье с дюгонями, охота с аборигенами, сладковатый, насыщенный вкус жаренного на костре варана, особый запах мангровых болот – нечто среднее между вонью и ароматом, и чтобы хоть с чем-нибудь его сопоставить, нужно намазаться болотной грязью, но восприятие всякий раз иное. А однажды, охотясь с аборигенами, они добыли большущую кожистую черепаху, и аборигены тут же переломали ей ноги, чтобы она не ушла, но и не издохла, поскольку в тропическом климате мясо быстро портится. Забили ее через двое суток.
Вкус был фантастический, сказал он. Великолепное мясо. Но знаешь, что самое поразительное? Я заглянул черепахе в глаза – она хотела жить. И не соглашалась умирать. Всего двое суток оставалось до того, как мы должны были ее съесть, а она не соглашалась умирать. Она хотела жить, повторил он. Уму непостижимо.
Мне запомнился тот вечер, продолжал он, тот пляж, и то, как она просто смотрела в небо. Как будто сразу после сотворения мира. Она была… Запнувшись, он подбирал слова.
…свободна.
Не исключено, что все сводилось именно к этому.
Не исключено.
Рэй сделал изрядный глоток пива, рыгнул и вытер мокрые губы тыльной стороной ладони.
Может, это кое-что, сказал он, а может, это все. Не знаю. Но это, черт возьми, было великолепно, я точно знаю.
Мы немного помолчали.
Вот ведь какая штука, сказал Рэй, черепаха хотела жить. Это мне запомнилось. Я заглянул ей в глаза. И увидел страдание. Но она не желала расставаться с жизнью. Даже в агонии.
Рэй, казалось, погрузился в какие-то другие воспоминания. Он водил большим пальцем вверх-вниз по запотевшему боку пивного стакана.
Они с Педро не знали, выговорил он.
Не знали чего?
Что все денежки тю-тю.
Их деньги?
Хайдль спустил все средства на вертолеты, которыми занимался года полтора. Приобрел новый «Ленд Крузер». Еще какие-то игрушки.
И ты не открыл людям глаза?
Шутишь?
Стало быть, они лишатся своих особняков.
Трудно сказать. Зигги, наверно, знает, как выцарапать их деньги.
Но ты сам сказал, что денежки тю-тю.
Ну не знаю я. Вероятно. Может быть. Так мне Зигги сказал.
Так вот зачем… сдается мне… вот зачем он тебе позвонил. Чтобы создать видимость, будто он собирается вернуть им некоторую сумму.
Если бы не мое отчаяние, я бы, наверное, разозлился и, наверное, поддался бы отчаянию, не будь я настолько зол. Но в итоге я остался безучастен.
Значит, я тоже обманщик?
Я этого не говорил, ответил Рэй.
Настал мой черед прикусить язык.
Если вдуматься, сказал Рэй, терзая картонную подложку под пивной стакан, он поступает правильно, так ведь? Использует аванс, чтобы понемногу с ними расплачиваться?
Так ли это?
А что он сам тебе сказал?
Я сообщил Рэю, как подслушал Хайдля, когда тот по телефону заказывал информацию об Эрике Ноулзе. Возможно, деньги понадобились именно для этой цели, предположил я. И добавил, как, повторно набрав телефонный номер, попал на автоответчик какой-то пиццерии. Рассказывал я со смехом, но Рэй, похоже, отнесся к этим сведениям более серьезно.
Тебе кажется, что ты его знаешь, а потом выясняется, что ты не знаешь о нем ровным счетом ничего. Тебе кажется, он говорит правду, но оказывается, что все это вранье. Тебе кажется, что он несет полный бред, но его россказни оборачиваются чистой правдой.
Я думаю, он попросту лжет. Деньги, возможно, его вообще не интересуют, и все это не более чем игра.
Возможно и другое, сказал Рэй. Аванс ему понадобился для того, чтобы успокоить Педро Моргана. Или он всего лишь хочет оплатить наши номера в отеле. Мы кантуемся там уже два месяца.