Помимо того, Удино приложил к своему донесению «два рапорта от шпионов», из которых один был хозяином поместья Гаски, а трое других — дезертирами из Екатеринославского, гвардейского и Аракчеевского гренадерских полков. Дезертиры объявили, что 12 резервных батальонов, которые находились в Динабурге, присоединились к корпусу Витгенштейна, что русские имеют мост в Свольне, что у них много раненых и больных, а едят они только сухари и кашу, что в их батальонах много рекрут, что многие дезертируют, чтобы вернуться домой, а сами они дезертировали потому, что являются поляками из Гродненской и Минской губерний.[135]
* * *
15 августа Макдональд, который находился в м. Калкуны, узнал, что генерал Кутар из Опсы переместился вперёд и должен вновь занять Друю, и что какой-то русский отряд переправился через Двину между Якобштадтом и Фридрихштадтом. Это вызвало у маршала опасение, что его могут отрезать от прусского корпуса, хотя ему сообщили, что эта партия насчитывала всего 200 коней. Было замечено несколько русских батальонов и эскадронов, спускающихся по правому берегу между Якобштадтом и Фридрихштадтом. Маршал выслал разведки до Браслава, Вышек и Дубно. Он сообщил Маре, что «Витгенштейн должен сконцентрироваться и двинуться навстречу герцогу Реджио. Я абсолютно не знаю того, что происходит в этой стороне. Я могу делать только демонстрации на обоих берегах; они не всегда были успешны, потому что мне особенно не хватает кавалерии, а неприятельская кавалерия имеет большое преимущество».
О Динабурге он написал: «Эта крепость, подготовленная лишь вчерне, абсолютно непригодна для обороны, ни для нас, ни для русских… Укрепления столь мало выступают над землёй, что не стоят даже одного удара мотыги; они доступны почти повсюду… Тет-де-пон был почти завершён, это очень внушительное укрепление; я безостановочно работаю над его уничтожением, палисады, потерны,[136] мосты, строения и другие поддающиеся горению вещи сожжены; амбразуры, парапеты, обделка крутостей, хотя были сделаны очень прочно, уже разрушены. Я занимаюсь пробиванием брешей и засыпанием большей части окружающего рва. Груды леса, предназначенного для построек и возведения палисада, как в крепости, так и на обоих берегах Двины были огромными; большая их часть уже сожжена, остальные собраны вместе и сохранены для проведения сегодня иллюминации в честь Его Величества…
Все суда, нагруженные артиллерией, были затоплены; обнаружено от 24.000 до 30.000 зарытых в землю зарядов. Их обнаруживают ежедневно; разыскивают порох, который также был спрятан. Спустя несколько дней тет-де-пон будет выведен из строя, чтобы не мешать нам. Я приказал сбросить в воду двадцать пушек, которые не могли служить нам и не имели лафетов. Укрепления Динабурга и тет-де-пон стоили русским миллион рублей». Макдональд заявил Маре, что, если не получит другого приказа, то после разрушения тет-де-пона он направится на свой левый фланг, чтобы заняться осадой Риги. Как заметил Фабри, его нисколько не смущало то обстоятельство, что тем самым он оставлял Удино одного против Витгенштейна. Он не думал, что в случае победы Витгенштейн мог обратиться против него самого и сорвать осаду Риги.
В тот же день маршал написал Гранжану: «Дайте приказ генералу Рикару выступить завтра с батальоном баварцев, вторым или третьим польским батальоном и 200 гусарами, чтобы за три дня добраться до Якобштадта. Эти войска образуют мобильную колонну, над которой он примет командование, как и над всеми отрядами, принадлежащими к его бригаде, или даже к другим бригадам, рассыпанными по Двине до Фридрихштадта. Чтобы спрятать свои силы и движение от неприятеля, он возьмёт прямую дорогу из Иллукшта через Свентен, и завтра будет ночевать в Беверне, 17-го — в Вессене и даже далее, чтобы 18-го наверняка прибыть в Якобштадт». На следующий день Рикар должен направиться по дороге к Фридрихштадту, чтобы прогнать обратно за Двину русский отряд, который «имеет только 200 кавалеристов без пехоты». Если будет необходимо, Рикар «будет постепенно забирать другие батальоны своей бригады, которые остались в лагере». Гранжан должен был предупредить командира баварцев в Якобштадте о движении через Гросс Бушгхоф мобильной колонны, не указывая её численности.
16 августа Макдональд узнал о подготовке сражения под Смоленском, и решил остаться в Динабурге до получения данных о результатах этой акции. Маршал сообщил Маре, что «неприятель перешёл Двину в трёх или четырёх милях ниже Фридрихштадта… Обсервационный пост во Фридрихштадте, состоявший из гусар, потерял несколько человек и ретировался в Штабен». Это вынудило маршала «послать мобильную колонну силой от 1.800 до 2.000 человек в Якобштадт и Фридрихштадт, чтобы разыскать неприятеля, разбить его и заставить переправиться назад через Двину». Бертье он доложил: «Я получил сообщение, что неприятель перешёл Двину в пяти или шести льё ниже Фридрихштадта… Один гусарский офицер с двадцатью людьми, которые находились для наблюдения во Фридрихштадте, потеряв несколько человек, ретировались к дороге из Якобштадта. Этот офицер уверяет, что видел две или три сотни кавалеристов и несколько пехотинцев. Я немедленно отправил отряд под командой генерала Рикара и половину моей кавалерии, то есть 200 кавалеристов… Разрушение тет-де-пона в Динабурге продолжается беспрерывно, и через несколько дней от этого укрепления не останется ничего, кроме массы бесформенной земли. Укрепления крепости не стоят и удара мотыги, но там сожжены все деревянные конструкции и палисады, которые были огромными. Большая часть была сохранена, чтобы произвести иллюминацию в честь Его Величества, именины которого были отпразднованы вчера со всем великолепием и торжественностью».
План Динабургской крепости
Кутару маршал сообщил, что, узнав о событиях в Друе и Браславе, «велел провести диверсию, выслав отряды по двум дорогам к Друе, поднимаясь по левому берегу, к Креславу, поднимаясь по правому берегу, наконец, в Вышки и Дубно… Мой кавалерийский отряд в Дубно пострадал из-за излишней храбрости своего начальника; отряд в Креславе был более счастлив, захватив пленных»; русские «партии могут причинить некоторое беспокойство жителям страны, но никакого важного результата для нас, если оценивать эти маленькие диверсии по их настоящей силе».
Макдональд сообщил генералу Г. Йорку о движении мобильной колонны Рикара и просил его «принять надлежащие меры, чтобы отбросить за реку неприятельскую партию, которая перешла её в ночь с 13-го на 14-е в Юнгфернхофе, выше Фридрихштадта и захватила пикет из девяти гусар под командой унтер-офицера. Я полагаю, что этот пикет спал, или плохо охранял себя. Я отдал приказ, чтобы получить информацию о столь чрезвычайной потере». Маршал велел Гранжану прислать информацию «против офицера, который командует отрядом во Фридрихштадте», поскольку «противоестественно, чтобы пикет из десяти кавалеристов был захвачен без сопротивления». Для восстановления коммуникации с маршалом, Йорк послал своего адьютанта майора А.Ф. Зейдлица с 4 ротами и приказал постам полковника Г.В. Хорна быть бдительными.
Вскоре Макдональд узнал, что правый фланг пруссаков не был побеспокоен, а сила русской партии составляла всего 80 кавалеристов. Тем не менее, он велел Гранжану «соединить баварский батальон в Якобштадте и заменить посты на левом берегу батальоном 5-го польского полка», а также выслать из резерва 2 пушки в Якобштадт, чтобы поддерживать пост в Кройцбурге.[137]
Бои при корчме и мызе Ропна и фольварке Боровка
Всю ночь союзники продолжали отступать к Полоцку; корпус Удино шёл через Гамзелево, преследуемый авангардом Гельфрейха. По словам Антоновского, «4 числа августа утром рано авангард… подавался вперед за отступавшим неприятелем. В 7-ми верстах от нашего ночлега, у почтовой станции Ковзелевой, настигли французов и завязали с ними перестрелку. Удерживая поспешность нашу… неприятель открыл по нам действия своей артиллерии». Тогда русские двинули пехоту по сторонам дороги и вынудили противника отступить от Гамзелево. «От сих мест преследовали мы неприятеля до деревни Ропны, где при озере сего же названия авангард наш расположился отдыхом». Главные силы 1-го корпуса остановились в Гамзелево.
Сен-Сир с дивизией Вреде в 23 часа начал отступление через Артейковичи в полной тишине, не погасив бивачные огни. Авангард Властова следовал за ним до корчмы Боровка. Вреде пишет: «Я получил приказ маршала герцога Реджио выставить аванпосты на Невельской дороге и в то же время разместить на моём левом фланге цепь постов на дороге, которая ведёт отсюда в Себеж и в Санкт-Петербург. Генерал Вердье присоединился к моему левому флангу со 2-й дивизией ІІ-го корпуса Великой армии. Вся армия соединилась позади нас. Неприятель следовал за нами по пятам; с полудня он атаковал мои аванпосты на Невельской дороге. Генерал Беккере живо отбросил его».
Бои при Ропне и Боровке явились завязкою сражения при Полоцке. Повторявшиеся атаки русских позволяли французам предположить, что на другой день они могут предпринять энергичную попытку овладеть городом. Поэтому Удино созвал дивизионеров на военный совет в своей Главной квартире в иезуитском монастыре в Полоцке, чтобы обсудить с ними предстоящие действия. Сен-Сир вспоминал, что маршал созвал генералов, «чтобы получить совет о приемлимости и необходимости дать сражение, остаться ли на правом берегу Двины, или перейти на левый берег, сохранив только Полоцк в качестве тет-де-пона. Дивизионные генералы двух корпусов, а также командующий артиллерией II- го корпуса составили этот совет. Мнения, как обычно, разделились, но присоединились к мнению командующего ѴІ-м корпусом, изложенному примерно в таких выражениях.
Если противник не последует за отступательным движением армии, то можно было перейти на левый берег Двины, прочно заняв Полоцк. Если же неприятель, напротив, будет продолжать преследование отступающих войск, чтобы завязать дело, то не следует переходить реку у них на виду, как для избежания потерь, связанных с таким отступлением, так и для того, чтобы не ослабить дух войска». Большинство член