До двери оставалось несколько шагов, когда из мастерской вышла Рина Маркович. Она сжимала в руке маленький черный пистолет. Глаза выдали ее: едва заглянув в них, Пайк понял, что она убийца и работает на Яковича. Глаза были холодными и тусклыми, как у мороженой рыбы.
— Ты нашел его. Хорошо. Вот он, Петар. Янни, Петар у него.
Со стороны гравийной стоянки в мастерскую вошел Янни. Его ствол будто бы сам собой нашел цель, и этой целью был Пайк.
Пайк прыгнул влево, хватаясь за оружие и одновременно прикрывая телом ребенка. Ему помнилось, что в барабане оставалось еще не меньше двух патронов, а жилет либо спасет его, либо нет. И если первые два выстрела не убьют его и не искалечат, он был готов сражаться вечно, несмотря на раны.
Он не услышал выстрела Янни, но пуля ударила его в спину, словно гигантский кулак. Пайк пошатнулся, однако сумел удержаться на ногах, выхватить оружие и обернуться как раз в то мгновение, когда в дверях возник Джон Стоун. Джон нанес удар стволом М-4 по голове Янни, и, когда тот упал, подоспевший Коул обрушился на женщину сзади, отнял оружие, повалил, насел и приставил ей к голове свой револьвер.
— Как ты? — спросил Коул у Пайка.
Пайк осмотрел малыша, который захлебывался в крике. Петар был невредим.
— Мы в порядке.
8
Они надели на Янни и Рину пластиковые наручники и потащили их к машинам, спеша покинуть место перестрелки раньше, чем здесь появится полиция. Ребенок плакал, Рина тоже рыдала.
— Ты все не так понял! Петар мой. Я хотела спасти его!
«Лендровер» Стоуна ждал на ближней стоянке. Янни затолкали в багажник, Рину — на заднее сиденье, рядом с ней устроился Коул.
— В каньон, — скомандовал Пайк. — В Анджелес-Крест. Джон?..
— Сам знаю.
Коул протянул руки к ребенку:
— Давай сюда, я его подержу.
— Справлюсь.
— И как ты, интересно, будешь вести машину?
— Езжай.
Стоун укатил первым.
Пайк гнал джип в горы и посматривал на приближавшиеся «мигалки». С тремя машинами шерифа он разминулся примерно через четверть мили, подобно всем прижавшись к правой обочине. Напуганный ребенок плакал без умолку. Пайк пристроил его к своему плечу и похлопал по спинке:
— Все хорошо, дружок. Теперь все будет в порядке.
Они поднялись к Литтл-Туджунга-Уош, дорога в этом месте проходила по дну оврага, вид которого чем-то успокоил мальчугана. Он перестал плакать, поднял голову и огляделся.
Проделав по каньону путь в шесть миль, Пайк свернул на гравийную дорогу. Он часто бывал здесь, приезжал в эти безлюдные края, чтобы опробовать оружие, которое чинил или мастерил. Гравийка полого взбегала в гору, возле плоской вершины которой уже ждал «лендровер» Стоуна. Они с Коулом уже успели выйти, вытащить Янни, уложить его ничком на землю и усадить рядом с ним Рину со связанными за спиной руками.
Коул направился навстречу Пайку и состроил ребенку забавную рожицу.
— Знаешь, мы могли бы стать профессиональными няньками. Я слышал, им хорошо платят.
— Ох и голос у него.
Мальчик выгнул спину, обернулся, чтобы посмотреть на Коула. Коул показал ему козу и зашлепал губами, как рыбка.
— Славный мальчик.
Петар срыгнул.
Переведя взгляд на Рину, Пайк понизил голос:
— Она правда его мать?
— Все это вранье. Они работают на Яковича. Кто родители ребенка, не знаю. Может, Гребнер говорит правду.
— Значит, Дарко ему не отец?
— Я знаю только, что она ему не мать. Ана по секрету рассказала своей подруге Лайзе Топпинг, что Рину чуть не зарезали, поэтому детей у нее быть не может.
Пайк смерил взглядом Рину, слушая, что еще разузнал Коул. Рина действительно была проституткой и работала на сербских гангстеров, только подчинялась Яковичу, а не Дарко.
Пайк указал на Янни.
— А этот?
— Его настоящее имя — Симо Карадивик, он родом из Витеза. Это родной город Яковича. Карадивик — один из его быков.
Пайку стало ясно, что ребенку предстоит еще долгий путь, прежде чем он окажется в безопасности. Единственная истина заключается в том, что Дарко и Якович ненавидят друг друга настолько, что готовы прикончить десятимесячного малыша. Такая ненависть может оказаться полезной, сообразил Пайк.
Он задумался.
— Нам много чего понадобится для Петара…
— Ты шутишь? Мы не можем оставить ребенка у себя.
— Он будет со мной, пока не станет ясно, что он в безопасности.
Пайк погладил малыша по спинке и протянул его Коулу:
— Забери его, хорошо? Он начинает мерзнуть. Купи все необходимое, а мы скоро вернемся к тебе. Поезжай на моем джипе.
Коул бросил взгляд на Янни и Рину, и Пайк заметил, что он озабочен.
— Как вы намерены с ними поступить?
— Использовать. Чтобы встретиться с мистером Яковичем.
Помолчав, Коул принял из его рук малыша, сел в джип и укатил. Пайк проводил его взглядом, а затем подступил к пленникам. Вместе со Стоуном они посадили Янни на землю.
— Вы ошибаетесь, — заговорила Рина. — Петар мой ребенок.
Пайк ничего не ответил. В этом не было смысла.
Он потер спину в том месте, куда стрелял Янни. Спина ныла.
— Чей это ребенок?
— Мой. Я говорю правду. Почему ты мне не веришь?
Стоун ткнул Янни стволом.
— Может, потому, что он стрелял в него.
— По ошибке! Он растерялся!
Пайк смотрел на Янни.
— А в меня ты стрелял тоже по ошибке, Симо?
Веки Янни дрогнули.
— Я растерялся. Симо? Кто это такой?
— Телохранитель Яковича. Родом из Витеза. Ты спекся, Симо. — Пайк вытащил кольт, приставил его к голове Янни и нажал на спусковой крючок. По окрестным холмам прокатилось эхо.
Рина вскрикнула и отпрянула, Янни тяжело осел на землю.
— Ой, — отреагировал Джон Стоун.
Пайк демонстративно согнул палец на спусковом крючке, но упрашивать Рину не понадобилось.
Слова хлынули из нее потоком:
— Нет-нет-нет-нет, он не мой, нет, Милоша! Потому Дарко и украл его! Честное слово!
— Ты работаешь на Яковича?
— Да!
— Якович и есть отец?
— Нет-нет, дед! Он дед мальчика!
На этот раз Пайк поверил ей, хотя услышанное оказалось для него неожиданностью. Единственный сорокадвухлетний сын Милоша Яковича сидел в сербской тюрьме. Петар был зачат во время посещения, разрешенного жене, его мать скончалась при родах. А через два месяца отец мальчика, Стеван, был убит в камере каким-то боснийским хорватом. Так Петар Якович оказался единственным наследником старика, поэтому его доставили в США.
— Когда он узнал, как намерен поступить Михаил, — продолжала Рина, — то велел нам спрятать ребенка. Он отдал Петара мне, а я — Ане. Потом Михаил нашел его и украл, а Милош велел нам найти ребенка и всем им показать.
Показать всем. Убить родного внука для острастки.
Пайк мысленно перебирал список предстоящих дел. Защитить ребенка. Найти человека, который убил Фрэнка. Отыскать три тысячи боевых автоматов. В таком порядке.
— Где Якович? Сейчас же говори, где он?
— На яхте. У него есть яхта. В порту.
— Можешь связаться с ним? Позвонить?
— Да! Он не такой, как Михаил. Он не прячется.
Пайк рывком поставил ее на ноги и разрезал пластиковые наручники, освободив запястья.
— Вот и хорошо. Едем к нему.
За время долгой поездки от Анджелес-Креста до Марина-дель-Рей Пайк успел подумать о том, что́ известно Яковичу. Рина наверняка рассказала ему и о нем, Пайке, и о Фрэнке Мейере, и о намерениях Пайка. И это хорошо. Это придаст убедительности его игре, особенно благодаря тому, что Джон Стоун узнал об оружии.
— Он знает, что я нашел Дарко в компании, скупающей металлолом?
— Да. Я связалась с ним после того, как ты уехал.
— И знает, что вы с Янни последовали за мной?
— Да. Он сам велел нам.
Значит, сейчас Якович гадает, что произошло, и ждет звонка от Рины.
Названия яхты Рина не знала, но помнила, где она пришвартована.
Порт окружали рестораны и отели, открытые для публики, но причал для яхт был обнесен высоким забором с электрическими воротами и камерами наблюдения.
— Это за отелем, — сказала Рина. — Где ставят большие яхты.
Стоун медленно вел машину по стоянке отеля, пока не нашел место, откуда были видны яхты. Рина обвела их взглядом и наконец указала:
— Вон та. Синяя. Видишь, в самом конце?
Пайк осмотрел восьмидесятифутовую яхту — дизельное судно из стекловолокна и стали, с темно-синей обшивкой и кремовыми палубами.
— Вези нас обратно к воротам, Джон.
У ворот Пайк отдал Рине телефон. Он уже объяснил ей, что и как следует сказать.
— Помни: ты жива только до тех пор, пока помогаешь мне.
Рина дождалась ответа.
— Это я. Мне надо с ним поговорить.
Они ждали почти три минуты, наконец Рина кивнула:
— Нет, его не смогли. И Михаила тоже. Мальчик у Пайка. Да, теперь у него, а Михаил сбежал.
Из трубки до Пайка доносился мужской голос. Рина перебила:
— Мы уже здесь, Милош. Он здесь. Пайк.
Она взглянула на Пайка.
— Сидит рядом. Хочет с тобой встретиться. — Она отвела глаза. — Янни мертв.
Пайк забрал у нее телефон.
— Я его застрелил. И сделаю то же самое с Михаилом Дарко, но мне нужна ваша помощь.
Несколько секунд в трубке было тихо, потом послышался мужской голос:
— Подъезжайте к воротам, мы впустим вас.
Когда Пайк выходил из машины, Стоун напутствовал его словами:
— Утопи эту посудину. Пусти на дно.
Ничего другого от Джона Пайк и не ожидал.
Он не простоял у ворот и тридцати секунд, как вдруг замок открылся. Пайк вошел и поднялся по длинному пандусу на причал, по которому зашагал мимо ряда яхт.
Два верзилы ждали его: один на юте, другой на коротком трапе, ведущем на верхнюю палубу. Пайк решил, что безопаснее будет встретиться у всех на виду, на открытой палубе. Никто не станет жать на курок, когда вокруг столько народу.
Лысеющий старик, с виду лет семидесяти, сидел за столом на верхней палубе. Когда-то он был мощным, а теперь ссохся, кожа обвисла, как будто стала велика ему. Он жестом велел Пайку подняться на борт.