Мне запомнилось два характерных эпизода периода испытаний ракеты 8К51 на полигоне Капустин Яр, пришедшей на вооружение 72 инженерной бригады в качестве первого носителя ядерного заряда и положившей начало созданию ракетно-ядерного щита нашей Родины.
С какой большой ответственностью Сергей Павлович Королёв относился к делу и как скрупулёзно оценивал возможные последствия, казавшихся, на первый взгляд, незначительных мелочей, говорит такой случай.
На технической площадке в монтажном корпусе шла проверка ракеты 8К51 под заводским номером 001. Впервые появившаяся в индексе ракеты буква “К” означала, что это ракета – носитель ядерного заряда. Работа эта продолжалась в течение нескольких дней, почти круглосуточно. Руководили работами практически конструктора различных систем из КБ Королёва, исполнителями были инженеры отделов второго управления полигона, принимали участие на разных этапах работ и представители завода-изготовителя из Подлипок.
Все параметры проверялись в строгом соответствии с требованиями конструкторской документации, а в случае малейших сомнений перепроверялись. Фактически работа выполнялась одним дружным коллективом, и все понимали важность её, и очень трепетно относились к выполнению своих обязанностей.
И вот, когда всё было проверено, и проходили заключительные операции по закрытию люков и отверстий технологическими заглушками и их опломбирование, один из офицеров исполнителей нашего отдела, устанавливая заглушку на канале выхода мятого парогаза из турбонасосного агрегата, обнаружил, что на этой заглушке отсутствует одна контргайка. Доклад об этом, пройдя по инстанции, дошёл до Сергея Павловича.
Всем было ясно, что если эта злосчастная контргайка, действительно свинтилась и под действием силы тяжести соскользнула по плавно изогнутому каналу и попала на лопатки турбонасосного агрегата, то после старта ракеты турбина пойдёт в разнос и первый пуск завершится крахом. В конечном счёте, и осуществление всего проекта могло оказаться под угрозой.
После тщательного осмотра заглушки и совещания с конструкторами Королев принимает решение установить ракету в вертикальное положение в условиях монтажного корпуса (а его высота позволяла установить эту длинномерную – около 18 метров – конструкцию). Поскольку такая нештатная операция в условиях полигона до этого не выполнялась, то срочно ночью самолётом с Подмосковного завода доставили соответствующую оснастку и с помощью десятитонного мостового крана приступили к установке ракеты на специальную подставку. При подъёме ракеты специальной “уздечкой” ввиду неравномерного распределения сухого веса ракеты – около 5 тонн и сильного эксцентриситета в сторону двигательной установки – создавалась значительная боковая нагрузка на мостовой кран, которым я управлял (кран был в ведении нашей группы). Несмотря на включённые тормоза, колёса тележки скользили по подкрановым рельсовым путям. Пришлось ставить номеров расчёта крана на рельсовые пути, чтобы они монтировками удерживали кран от перемещения. Ввиду большой высоты людей прочно привязывали к конструкциям.
Все непричастные к этому делу были удалены из монтажного корпуса. Вначале осторожно обстукивали корпус в районе турбонасосного агрегата (ТНА) и прислушивались, не начнет ли выпадать эта гайка. Затем вручную за хвостовик провернули ТНА несколько раз, тоже никакого эффекта не обнаружили. И, наконец, подав сжатый воздух на лопатки турбины, раскрутили ТНА до больших оборотов. Всё работало нормально. И всё же во избежание риска, и, несмотря на жёсткие сроки правительственной программы, Сергей Павлович принял решение отправить ракету № 001 на завод для полной разборки двигательной установки, а к первому пуску готовить ракету № 002. Эта ракета после всех проверок по полной программе благополучно стартовала. А 001-я ракета после переборки на заводе пошла также нормально в седьмом пуске. Мы интересовались у товарищей с завода – там тоже этой небольшой гаечки на М8 не обнаружили, следовательно, её там не было и изначально.
В целом программа испытаний первого ракетного носителя ядерного заряда прошла очень успешно. Не было ни одного аварийного пуска, были получены требуемые параметры по дальности (до 1200 км.) и отклонению от точки прицеливания. Только на этой ракете была отработана и принята на вооружение система БРК (боковая радиокоррекция), что потребовало ввести в штат 97 ип (до августа 1961 г. инженерный полк, позднее рп – ракетный полк) подразделение, обслуживающие комплексы БРК, одно из которых находилось в нп Большаково, непосредственно у государственной автомагистрали.
В связи с принятием 21.06.1956 на вооруженье ракеты Р5М (8К51), как первого носителя ядерного заряда встал вопрос о создании организационно-штатной структуры, которая смогла бы эксплуатировать (организовывать хранение, проводить соответствующие регламентные работы, транспортировать, готовить к боевому применению) ядерные, а впоследствии и термоядерные боеприпасы.
Сам термин «сборочная бригада» возник в производственных условиях в КБ-11 (ныне Всероссийский Научно-исследовательский институт Экспериментальной Физики ВНИИЭФ Арзамас-16, впоследствии г. Саров) где проектировались, создавались и в дальнейшем серийно производились ядерные боеприпасы. Сборочные бригады находились в ведении МСМ (Министерства среднего машиностроения) и целиком состояли из гражданских высококвалифицированных специалистов.
С одной из таких бригад мне пришлось тесно взаимодействовать на полигоне Капустин Яр в течение всего периода (январь 1955 – февраль 1956) проведения испытаний и приёма на вооружение ракеты Р5М (8К51) и комплекса наземного оборудования.
К концу 1956 на полигонах Капустин Яр и тогда ещё Тюра-Там (ныне Байконур) создаются по одной сборочной бригаде только из офицерского состава. В сборочной бригаде общей численностью около 20 офицеров предусматривалось 5, специализированных по роду деятельности, групп. Для изучения ядерного заряда и правил его эксплуатации обе сборочные бригады направляются на переподготовку в учебный центр 71-го полигона ВВС, расположенный в Крыму (посёлок Багерово, в 15 км от г. Керчь). В силу режимных и других обстоятельств подготовка специалистов 3 группы, которую я в то время возглавлял (группа сборки центральной части) проводилась только в Арзамасе-16, куда мы и были направлены для подготовки почти на 4 месяца. Обучение завершалось принятием строжайших теоретических и практических зачётов и экзаменов по устройству и переводу изделий в различные степени готовности.
Эти подготовленные офицерские кадры и стали основой формирования в начале 1957 г. 23 полевой специальной сборочной бригады (пссб), под номером в/ч 25710, первым начальником пссб был назначен подполковник Сасько Прокофий Иванович. Сборочная бригада формировалась окончательно при 72 инженерной бригаде РВГК в с. Медведь Новгородской обл. конкретно для взаимодействия с 650 отдельным инженерным дивизионом, который перевооружался на ракету Р5М (8К51) и впоследствии трансформировался в 97 рп 24 рд, с дислокацией г. Гвардейск, д. Солдатово. В октябре 1958 г. пссб переходит на новые штаты и получает наименование 349 ремонтно-техническая база.
Это был первый опытный и довольно своеобразный штат: начальник пссб – категория инженер-полковник, пять офицерских групп по 3–4 инженера и техника в группе, начальники групп – категория инженер-майор. Техника была представлена стыковочной машиной 8Т311, машиной обогрева ГЧ и примерно полутора десятками бортовых автомобилей и кунгов для размещения громоздкого сборочного стенда, обогреваемой обогревателем воздуха 8Г27 палатки-сборочного зала (8×8 метров с деревянным настилом, с двумя намётами), бензоэлектрического агрегата 8Н01. Погрузочно-разгрузочные работы обеспечивались седельным краном 8Т21, который не входил в ж/д габариты и при перевозка приходилось демонтировать боковые почти двухметровое колёса. Для слаживания постоянных плановых тренировок пссб по сборке, регулировке, проверке параметров и переводу ГЧ в различные степени готовности была поставлена учебная головная часть 4Р и комплект испытательно-стендового оборудования (только для группы сборки центральной части (ЦЧ) было больше 200 наименований оборудования). В учебной ГЧ делящиеся детали из плутония-239 были заменены на детали из урана-238, что обеспечивало сохранность весовых характеристик при проведении учебных сборок ЦЧ, но белые защитные перчатки приходилось менять после каждого занятия, так как они становились чёрными от окислов урана. Взрывчатые вещества в шаровом заряде, капсюлях-детонаторах и детонационных узлах (подрывают ГЧ при уходе ракеты с траектории) заменены инертным веществом.
Вот таков был штат (20 офицеров и 20 солдат и сержантов) первой пссб. В виду отсутствия в штате какой-либо штабной единицы, функции штаба возлагались на начальника пссб, и при частых перемещениях в последующем по железным дорогам гербовая печать части была у него в кармане.
В начальный период дислокации в селе Медведь решались задачи по выгораживанию особорежимной территории для размещения автомобильной и специальной техники, бытовые вопросы по размещению личного состава, офицерских семей, снималось жильё в селе, использовались приспособленные помещения аракчеевского поселения, построенного при Николае первом (в плане три трёхэтажных казармы образовывали Н1, т. к. два здания соединялись перемычкой). Большую помощь в решении этих вопросов оказывал зам командира 72 инж. бригады – главный инженер полковник Малиновский Г. Н. (до назначения на должность начальника пссб п/п-к Сасько П. И. был заместителем у Малиновского). Впоследствии генерал-полковник, Герой Социалистического Труда Малиновский Георгий Николаевич был заместителем ГК РВСН, начальником ГУЭРВО.
Главный штаб реактивных частей держал под контролем деятельность пссб. Зимой 1958 года комиссией ГШРЧ, возглавляемой начальником штаба генерал-лейтенантом Никольским Н. А. пссб была поднята по тревоге с задачей совершить 20-ти километровый марш и выйти в район, указанный н