В Болгарии, судя по документам, работы и не начинались, а вот «германский вариант» был только приостановлен. С середины 1956 года ракетчики бригады начали осваивать ракету Р–5М конструкции С. П. Королева с ядерной головной частью и дальностью действия 1200 километров. К концу 1958 года все дивизионы научились пускать это «изделие», ознаменовавшее новый этап развития отечественного ракетостроения. Научились они перевозить ракеты по железной дороге. К осуществлению отложенного проекта вернулись, когда в Европе разместились воинские контингенты для ведения «холодной войны» против СССР. Мы могли вывести свои ракеты на дистанцию «пистолетного выстрела» от виска пугающих нас войск. И в ноябре 1958 года 72-я инженерная бригада, командование которой принял полковник А. И. Холопов, начала скрытное передвижение из Новгородской области в направлении Германии. Передислокация длилась по февраль следующего года.
Из воспоминаний очевидцев
Бывший командир технической батареи 1-го дивизиона Н. К. Монахов:
«Весной 1958 года дивизион выехал в лагерь на Липовую гору под Лугой. Мы приступили к освоению новой ракетной системы Р-5 М. Это была серьезная и ответственная работа – на вооружение бригады впервые поступила система с ядерной головной частью.
Требовалось освоить ее в короткие сроки. Осенью нас вновь ждал Капустин Яр. Мы прибыли туда сразу после посещения полигона руководством страны и Вооруженных Сил во главе с Хрущевым. Решался вопрос о создании Ракетных войск стратегического назначения как самостоятельного вида Вооруженных Сил.
Преодолев более двух тысяч километров, осуществив ночную перегрузку техники в новый эшелон, в первый день 1959 года мы прибыли в ГСВГ к новому месту дислокации».
Генерал-майор запаса В. К. Владимирский (служил старшим лейтенантом в ремонтно-технической базе):
«Перед дислокацией наша часть стала именоваться ремонтно-технической базой. На должности начальников сборочных бригад (непосредственно работающих с головными частями ракет – автор.) прибыли выпускники Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского, в прошлом офицеры-артиллеристы, участники Великой Отечественной войны. По замыслу командования РТБ должны были вводиться на территорию ГДР в последнюю очередь. Наш черед наступил в апреле. Для большинства из нас это перемещение было первым пересечением Государственной границы СССР.
Новое место дислокации, к нашему удивлению, оказалось хорошо подготовленным. Добротные казармы, штаб, квартиры для офицеров, хотя и по типу общежитий. На Родине жили в худших условиях. Но больше всего нас поразило уже готовое сооружение для хранения головных частей. Строительные работы были выполнены с немецкой аккуратностью».
Генерал-майор в отставке А. А. Дмитриев, лауреат Государственной премии СССР, в Германии командовал ремонтно-технической базой:
«Со стороны командования ГСВГ к нам было проявлено подчеркнутое внимание, оказана необходимая помощь. И в Фюрстенберге, и в Фогельзанге, где размещались подразделения бригады, все было приготовлено для приема. С соблюдением особого режима секретности, в сопровождении усиленной охраны и специалистов 12-го Главного управления Министерства обороны в ночное время был доставлен в ГДР «ядерный» груз. Секретные стартовые позиции выбрали в лесных массивах».
Жизнь ракетчиков за границей входила в свою колею. Приехали семьи, неплохо разместились, с интересом знакомились со страной. Военнослужащие бригады настроились на длительное пребывание в ГДР, но в августе 1959 года поступил приказ убыть к новому месту службы, в Калининградскую область. Всего через каких-то 10 месяцев.
Бывший в ту пору заместителем начальника оперативного отдела Штаба реактивных частей генерал-майор в отставке П. П. Пузик скоротечность «миссии» объясняет двумя причинами: первая – на вооружение ракетных частей стали приниматься Р-12 средней дальности, обеспечивающие выполнение стратегических задач с территории нашей страны; во-вторых – стали более продуктивными переговоры с американской стороной по вопросам размещения стратегических ракет, их удаления от демаркационной линии, в том числе на Западном театре военных действий.
Так закончилась эта история, десятилетиями не предававшаяся огласке. 72-я инженерная бригада стала прародительницей первой дивизии народившихся в декабре 1959 года Ракетных войск стратегического назначения – гвардейской Гомельской ордена Ленина, Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого.
Ее не стало в наше время с подписанием договора о ракетах средней и меньшей дальности. Жива память о богатой истории соединения, о его беспрецедентном «ракетном походе». И не только.
Секретные миссия и комиссия
Бородунов Евгений Семёнович, генерал-майор в отставке
– Предстояло проверить 72 бригаду РВГК. Миссия бригады являлась секретной, и наша инспекция – тоже.
В состав комиссии входили четыре генерала, 10 полковников из Генерального штаба и 10 лейтенантов, выпускников 1957–1958 г.г. Ростовского ВВКИУ из 80-й инженерной бригады РВГК базирующейся в н.п. Белокоровичи Житомирской области. Конечно, из-за специфики задач особой государственной важности в Ракетных войсках никаких дневников не вёл. Вспоминаю то, что осталось в памяти.
Старших офицеров, нам лейтенантам, никто не представлял, но я запомнил генерал-майора Морозова Михаила Александровича, так как он постоянно ходил за мной три дня при проверке подготовке ракеты к пуску на технической и стартовой позициях и полковника Зубченко Л. Г., с которым пришлось в дальнейшем встречаться, как с членом комиссии главкома РВСН в 163 ракетном полку 50 рд.
Комиссия, её состав и задачи, формировалась под огромным секретом. Нам, лейтенантам Белокоровичской бригады, приказали выехать 5 мая в штаб реактивных частей в г. Москву, который располагался в одном из зданий Академии им. Дзержинского. Сказали, что дальнейшую задачу нам поставят в штабе. По прибытию в штаб РЧ нас разместили в гостинице ЦДСА и рекомендовали, до особого указания, отдыхать и знакомиться с достопримечательностями г. Москвы. Где-то 10–11 мая 1959 г. нас вызвали с вещами в штаб РЧ, где изъяли и положили в сейф партийные и комсомольские документы: до возвращения из командировки. Начальник штаба РЧ генерал-лейтенант Никольский Михаил Александрович довел до комиссии задачу. Задача заключалась в следующем: «Комиссия Министра обороны СССР выезжает в ГДР, для проверки боеготовности, несущей там боевое дежурство на ракетном комплексе 8К51 м 72 ИБР РВГК, которой командует полковник Холопов А.И.». Проверку боеготовности бригады рекомендовалось начать с канала для передачи боевого приказа в бригаду, а также способности бригады принять и выполнить боевой приказ приведение бригады в высшие степени боевой готовности. С целью сокрытия стоящей задачи перед нашей комиссией мы должны были провести проверку по общевойсковым предметам одной мотострелковой дивизии, одной танковой дивизии и 72 ИБР РВГК. Проверкой этих соединений по общевойсковым дисциплинам, с подведением итогов, мы занимались где-то дней двадцать.
Основной позиционный район 72 ИБР РВГК располагался в г. Фюрстенберг, а военный городок, казарменная и техническая зоны находились в лесу, недалеко от деревни Химмельпфорт. Штаб бригады располагался в штабе танковой дивизии. Как рассказывали нам офицеры, бригада где-то с февраля 1959 г. несла боевое дежурство на ракетном комплексе 8К51 м. Денежное содержание личному составу выдавали в немецких марках, по курсу рубля (в СССР платили по штатному расписанию, в рублях).
Офицеров это радовало: ассортимент промышленных товаров в ГДР был большой, многого в Союзе мы и не видели. За четыре месяца пребывания в ГДР многие офицеры смогли закупить и выслать своим семьям столько промтоваров, сколько было разрешено переправлять в Союз за год.
…Казармы и гаражи для техники были построены ещё до 1940 г., но находились в хорошем эксплуатационном состоянии. Офицерский состав без семей располагался в общежитиях гостиничного типа. Среди офицерского состава было немало выпускников Ростовского и Камышинского училищ. Конечно, многие из офицеров бригады пытались узнать у нас, членов комиссии, реальную цель приезда комиссии. Долго не верили тому, что нас выпускников Ростовского училища, пригласили только с одной целью, для проверки войск по общевойсковым дисциплинам.
Помню как сейчас, разбор проверки по общевойсковым дисциплинам 72 ИБР РВГК, после недельной проверки, начали в 9.00, а закончили в 10.00 утра. Офицеры бригады, наконец – то поверили нам, что кроме этой проверки другой не будет. Разбор проводили наши генералы, а мы лейтенанты к 12.00, ко времени передачи боевого приказа из Генерального штаба, пришли в казармы, в парки, к местам хранения боевой техники. Конечно, после подведения итогов проверки комиссией Министра обороны по общевойсковым предметам личный состав бригады, длительное время находящийся под напряжением, расслабился. На членов комиссии уже никто не обращал внимания, а некоторые офицеры даже успели отметить окончание проверки за чаркой.
Боевой сигнал из Москвы на приведение бригады в повышенную боевую готовность приняли своевременно. Сбор личного состава прошёл более-менее организованно. С наступлением темноты бригада в полном составе вышла в заранее выбранный в лесу полевой район. Развернули в полевом районе технические и стартовые позиции и организовали дежурство в повышенной боевой готовности. На следующую ночь, по приказу сверху, приступили к подготовке ракет к пуску. Конечно, тогда никаких боевых графиков по подготовке ракеты к пуску не было. Сначала ракеты прошли положенные по эксплуатационной документации проверки на технической позиции и только на следующую ночь ракеты вывезли на стартовые позиции, где подготовка ракет к пуску была доведена до готовности к заправке компонентами ракетного топлива. Мне было поручено проверить работу расчётов автономной и горизонтальной проверки на технической позиции, а в следующую ночь, работу электроогневого отделения одной стартовой батареи. Подготовка ракеты к пуску стартовой батареей, работающей в ГДР, организационно и внешне отличалась от работы боевого расчёта стартовой батареи, работающей в Союзе. В Союзе ночью стартовую позицию отдельные командиры старались осветить фарами машин, ставили прожектора, а офицерский состав был обеспечен большими фонарями, при этом команды командиров и начальников отделений подавались громко, а порой и с громкоговорителем. Здесь же, на стартовой позиции в ГДР, команды подавались тихо, спокойным голосом, а для освещения лица и пультов, почти у всех номеров боевого расчёта были маленькие, чуть меньше спичечной коробки, индивидуальные фонарики. В основном, все офицеры технических и стартовых батарей были хорошо подготовлены, ракетчики со стажем.