Фамилий проверяемых офицеров я не запомнил. Но хорошо запомнил такой курьёзный случай. Как я уже выше писал, что на технической и стартовой позициях постоянно сзади меня находился генерал-майор Морозов М. А. Первая проверка пришлась на оператора машины автономных испытаний (МАИ). Наблюдая из-за моей спины работу оператора, генерал мне говорит: «Я восхищён талантом и способностью данного офицера. Этоже надо, много приборов, огромный пульт, масса мигающих транспарантов, а он успевает за всем этим следить. Каким же, высоко подготовленным должен быть ракетчик! Работает отлично». Спрашивает меня: «Какую оценку ставите вы?». Отвечаю – «Неуд». Генерал разбушевался и уговорил меня поставить оператору оценку «Хорошо».
Вот так прошла вторая, специальная проверка 72-й бригады, которая длилась ещё неделю, а затем и второй разбор итогов, справку для которого писали писали мы, лейтенанты, а зачитывали опять наши генералы. Из воспоминаний об этой командировке осталось два фото. Одно фото на Красной площади, со старшим лейтенантом Зайченко, перед убытием в ГДР, и второе, в ГДР, стою я, на дороге из основной боевой позиции бригады в деревню Химмельпфорт.
С представителями этой бригады мне в августе-сентябре 1959 года пришлось встретиться ещё раз на полигоне Капустин Яр. Наш боевой расчёт 163 ракетного полка 50 ракетной дивизии после сдачи зачётов на допуск к несению боевого дежурства и проведения учебно-боевого пуска ракеты 8К63 второй день в полевом лагере готовил технику к погрузке на ж/д платформы. И смотрим, в районе четвёртой площадки прошёл аварийный пуск ракеты 8К63 с падением и взрывом ракеты. Нам сказали, что это был аварийный пуск, по вине личного состава боевого расчёта из 72 инженерной бригады. Прибыл на полигон наш главком главный маршал артиллерии Неделин М. И. Из нашего 163 ракетного полка на совещание к главкому вызвали меня и ещё четырёх начальников отделений стартовой батареи. На совещании главком сказал: «Боевому расчёту 72 ибр после дополнительной подготовки, в которой будут участвовать и офицеры из 163 рп, будет предоставлена возможность проведения повторного учебно-боевого пуска ракеты 8К63. Ракетчики должны уезжать с полигона с полной уверенностью в вверенную им ракетную технику».
Но это уже другая история.
Заступление на боевое дежурство
Дмитриев Анатолий Алексеевич, генерал-майор в отставке, бывший начальник ремонтно-технической базы
– Навсегда запомнилась встреча с высшими руководителями Вооружённых Сил и РВСН.
В начале 1960 года мне довелось стать участником совещания, которое проводил главный маршал артиллерии Неделин М. И., в Москве, в старинном особняке, расположенном рядом с Генштабом (впоследствии в нём размещался заместитель министра обороны по строительству и расквартированию со своим аппаратом).
Появление в кабинете М. И. Неделина – статного, красивого генерала с погонами главного маршала артиллерии, с Золотой Звездой Героя Советского Союза и множеством орденских планок, произвело на присутствующих сильное впечатление.
На совещание пригласили командиров ракетных соединений и ча-стей «первой очереди», т. е. заступивших или готовящихся заступить на боевое дежурство (хотя этот термин, насколько я помню, тогда ещё широко не применялся).
М. И. Неделин объявил документы Правительства и министра обороны СССР об образовании РВСН, объявил состав нового вида Вооружённых Сил СССР. Представил начальника Главного штаба генерал-лейтенанта М. А. Никольского, начальника 12 ГУМИО генерал-полковника В. А. Болятко. Запомнилась его установка – Главный штаб будет руководить всеми работами по формированию войск и оснащению их ракетным и специальным вооружением и техникой, приведением в боевую готовность в позиционных районах. Себе он оставлял область, связанную с разработкой и испытаниями новых ракетных комплексов. Это не означало, естественно, его самоустранённости от многочисленных проблем создания и становления войск.
Обратила на себя внимание крайняя жёсткость по соблюдению режима секретности. В связи с этим он поднял одного из заслуженных командиров соединений и нелицеприятно в присутствии всех выговорил за то, что тот пытался делать записи в блокноте. Показал на свой стол, на котором не было ни одной бумажки. Призвал всех следовать его примеру.
Особое внимание было обращено на вопросы ядерной безопасности, необходимость строго соблюдения технологической дисциплины. В связи с этим был показан комплект сов. секретных инструкций по работе с ядерными ГЧ, изданных 12 ГУМО типографским способом в хороших красных обложках, в отличие от документации главных конструкторов, изданной на «синьке».
Другим памятным событием стало посещение 24 рд в середине июля 1960 года министром обороны СССР Маршалом Советского Союза Малиновским Р. Я. в сопровождении главнокомандующего.
На учебной позиции 25 рп Евсеева Ф. Ф., оборудованной в сосновом бору на берегу Немана, на стартовой позиции организовали показ подготовки к пуску ракеты Р-12.
Мне поручили доложить министру обороны устройство и подготовку к боевому применению ядерной ГЧ к ракете Р-12. Занятия организовали на учебной позиции РТБ в специальной палатке – сборочном зале. «Изделие» расстыковали и показали его главные узлы – сферу заряда, аппаратуру автоматики и другие элементы. На схеме дали пояснения по физике ядерного взрыва, механизму ядерной реакции. По ходу моего доклада М. И. Неделин несколько раз, с разрешения министра обороны, останавливал меня и дополнял информацию, показывая основательное знание принципов устройства ядерного оружия.
От личной встречи с Малиновским Р. Я. и общения с ним осталось ощущение внимательного и доброжелательного отношения к войсковым офицерам-ракетчикам, неподдельный интерес к новому оружию. Меня расспросил о семье, квартире. Пригласил после показных занятий на обед в Советск. Запомнилось его шутливое обещание заехать в гости. Не скрою, наблюдая взаимоотношения министра обороны и главкома, поразился их напряжённости, чего я не ожидал и чего, на мой взгляд, не должно быть не только на таких высоких государственных должностях, но и на всех других менее высоких уровнях управления. Только откровенные, правдивые и непосредственные отношения между командирами и заместителями, другими подчинёнными позволяет хорошо решать служебные задачи и проблемы, не превращая военную службу в тяжёлую повинность.
Результатом визита министра обороны стало усиленное проведение маскировочных работ: покрывали дёрном бетонные дороги, которые после дождей превращались в месиво; перекрашивали наглядную агитацию на позициях в зелёный цвет. Но как говорили древние мудрецы: «Пройдёт и это…»
Абсурдность такой маскировки стала очевидной с появлением космических средств космической разведки, от которых невозможно скрыть бетонные дороги и колеи по дёрну.
Осталось в памяти проведение в 1961 году в нашей РТБ в полевых условиях многосуточного опытного учения под руководством представителей Штаба реактивных частей и 12 ГУМО Фаготова В. И. Богачёва В. И. Цель учения: определение производительности сборочных бригад по подготовке к боевому применению ГЧ к ракетам Р-12. Для этого в часть было доставлено большое число учебных ГЧ. Работы осуществлялись без каких-либо условностей, по непрерывному графику, с проведением полного технологического цикла в соответствии с требованиями ЭТД. Особое внимание уделялось пунктуальному соблюдению мер безопасности по снаряжению ядерного устройства взрывоопасными элементами с высокой инициирующей способностью.
Проблема производительности сборочных бригад являлась весьма актуальной: подготовка ГЧ задерживала технологию подготовки и пуска ракет. Выводы по результатам учения использовались при разработке новых боевых графиков пуска ракет. А также технологию и нормативов перевода ГЧ в максимальную готовность к боевому применению.
Конец лета 1962 года закончился переводом РВСН в повышенную боевую готовность и операцией «Анадырь» в связи с Карибским кризисом. По боевым сигналам централизованного управления вскрыли боевые пакеты Генерального штаба Вооружённых Сил СССР и приняли к исполнению заложенные в них боевые распоряжения. Командование частей и соединений безотлучно находилось на пунктах управления, офицерский состав перевели на казарменное положение. Ядерные ГЧ извлекли из контейнеров и уложили на сборочные стенды; контрольная аппаратура и другое специальное оборудование развернули и подготовили к работе…
Были проведены и другие мероприятия, предусмотренные планами приведения войск в повышенную боевую готовность. К счастью, в конце октября – начале ноября 1962 года конфликт урегулировали на советско-американских переговорах в Нью-Йорке. Ракетные войска стратегического назначения заняли исходное положение постоянной боевой готовности, а ракетная дивизия генерал-майора И. Д. Стеценко с ракетным и специальным вооружением в полном составе возвратилась в Советский Союз.
В октябре 1962 года получили приказ главнокомандующего РВСН о моём назначении в Оперативное управление главного штаба РВСН. Открывалась новая страница моей ракетной биографии, связанная с развёртыванием группировки и постановкой на боевое дежурство межконтинентальных ракет, решением других важных задач в масштабе РВСН, работой и постоянным общением с известными начальниками РВСН.
В год полёта Гагарина. История с фотографией
Ковтун Арнольд Сергеевич, капитан 1 ранга в отставке
– Весной 1961 года я был назначен начальником двигательного отделения седьмой стартовой батареи.
В своем архиве я обнаружил фотографию весны 1961 года. Мои солдатики попросили меня сфотографировать их. Я привёз на боевое дежурство фотоаппарат и две плёнки. В свободное время командир сержант Пьянков В. М. (на фотографии стоит третий справа) построил отделение, и мы организованно вышли за пределы основного позиционного района в лес. Я сфотографировал всех: и по отдельности, и группами… Не забыл сделать совместную фотографию, которую и привожу здесь. Все получили свои порции фотографий, и остались очень довольны.