ее новые и мощные машины типа КрАЗ-255. Потом снова угоняли обратно.
Надо отдать должное личному составу полков РСД Р-12, умудряющихся выполнять поставленные учебно-боевые задачи на этой груде автомобильного хлама и лома.
Мне запомнился мой первый выход полка на учения в полевой район в феврале 1985 года.
На время совершения марша замполит полка подполковник Архипов В. Б. лично распределял всех политработников на самые сложные места, в колонну передвигающейся в ЗПР автомобильной техники подразделений. Меня он определил старшим машины подвижного командного пункта полка (ПКП).
Огромный КУНГ – штаб для полевых условий, установленный на длинном шасси дизельного древнего трехосного грузовика Ярославского автомобильного завода, был в сносном состоянии. А вот сам автомобиль с деревянной кабиной, с трудом заведенным двигателем, без освещения и габаритных огней, а также без работающей печки обогрева кабины и стекол, представлял собой монстра-дракона, извергающего густой солярочный дым, которому предстояло начать нелегкий путь по ночной зимней дороге.
Лобовые стекла, равно как и дверные, изнутри были покрыты морозными замысловатыми расписными узорами, и дороги через них совершенно видно не было. Боковые окна дверок мы опустили, чтобы видеть обочину. Я выполнял задачу обогревателя пятнышка лобового водительского стекла, чтобы боец хоть одним глазом видел, куда ведет эту махину. До Славска мы ехали при свете фар задней машины и моего батарейного фонарика, ориентируясь на габаритные огни впереди идущей машины.
В Славске к нам на помощь на ПКТ приехал начальник штаба полка подполковник Глебченков Олег Александрович. Огромный инженерно-дорожный колесный трактор, имея фары с обеих сторон, освещал путь и себе и нам. Так и доползли до полевого района, причем без дорожно-транспортных происшествий. Штаб был развернут, подключен к электропитанию, боевой расчет занял свои посты и трое суток воевал, в соответствии с планом проводимых учений. Обратный путь был легче, так как возвращались днем, когда освещение фарами не требуется.
Нашего начальника штаба подполковника Глебченкова О. А. в полку любили и уважали. Грамотный, эрудированный, доброжелательный человек, не лишенный чувства юмора. Высококлассный офицер-ракетчик, радеющий за дело и за людей, выполняющих нелегкий ратный труд. Он никогда не нагнетал нервозности в воинских коллективах. Всегда спокойно и взвешенно принимал решения и требовал их исполнения в установленный срок. С ним было легко служить. Мне нравилось оставаться на выходные дежурным политработником, когда Олег Александрович был командиром дежурных сил или ответственным командиром по полку. Организовав утренние спортивно-массовые мероприятия, после обеда он давал личному составу возможность отдохнуть, не обременяя служебными и хозяйственными задачами.
Мне запомнилось его предложение посмотреть чудо природы. В полутора километрах от позиционного района полка, в лесу, проходил рукотворный канал, построенный еще немцами. После общего построения и проверки личного состава, мы отправили подразделения с ответственными офицерами в клуб на просмотр кинофильма. Сами сели в УАЗ начальника штаба и выехали за КПП.
Через километр свернули направо, на лесную песчаную дорогу. Стоял очень теплый весенний день конца апреля. Мы подъехали к мосту через довольно широкий, не меньше десяти метров, канал. Железобетонный мост с массивными металлическими поручнями был уложен такой же брусчаткой, как на улицах Советска. Опять же, даже в лесу, предусмотрительные немцы строили переправы через водные преграды, чтобы могли пройти танковые колонны.
Но несказанно удивило больше второе. Справа и слева от моста, на всю длину видимости канала, поверхность воды бурлила и кипела. Это нерестился лещ! Такого скопления крупной рыбы, собравшейся в одном месте, я никогда в жизни не видел. Трясь друг о друга, шумно выворачиваясь своими широкими серебристо-бронзовыми боками, шлепаясь о воду, они поднимали множество брызг и взбивали пену. Брызги воды переливались в лучах яркого весеннего солнца всеми цветами радуги, будто разноцветные алмазы. По берегам черемуха оделась в свежие изумрудные листочки. И все это бурление происходило в лесной тишине, вдали от человеческой суеты и шума цивилизации. От такой красоты невозможно было оторвать глаз. Это была сказка наяву.
Правда, эту идиллию вскоре нарушили браконьеры-заготовители, приехавшие на мотоцикле с коляской, в которой стояла двухсотлитровая бочка. Они бесцеремонно взяли в руки большие подсаки и начали без особого труда черпать крупную нерестящуюся рыбу, вываливая ее в привезенную бочку.
Летом 1986 года мне распределили служебную двухкомнатную благоустроенную квартиру на четвертом этаже, в микрорайоне жилых домов бывшего Неманского ракетного полка с названием «Новые дома», на окраине Немана. Планировка квартиры была точной копией квартиры в Гусино. За выходные сделали небольшой косметический ремонт и через пару дней переехали из старого немецкого дома на улице Первомайской в более новое жилье. Мебель расставили по образцу и подобию Гусинской квартиры. К большой нашей радости, проблема с заготовкой угля и топкой котелка для обогрева квартиры, сама собой отпала. Да и добираться до дома стало ближе. Рейсовый автобус, курсирующий между Советском и Неманом, останавливался напротив наших домов. Зато появилась новая проблема, в виде несметного количества мелких квартирных комаров, успешно плодящихся в теплом подвале многоэтажного дома, полностью залитого фекалиями. Круглый год эти вредные гнусы не давали нам покоя.
Мы ждали второго ребенка. Ирине тяжело было рано вставать и пешком отводить Андрюху в детский сад на другой конец города, где находилась конечная остановка нашего служебного транспорта. Поэтому в мои обязанности входила доставка сына в сад. В 6 утра мы с Андрюшкой выходили у домов на остановку, ждали свой КУНГ и доезжали до детского сада. До его открытия оставалось сорок минут. Поэтому приходилось оставлять сына гулять одного на игровой площадке детского сада, под присмотром женщины-сторожа. Сам возвращался обратно к машине и уезжал на службу. И так ежедневно, кроме выходных дней.
…Прошло десять лет с 1976 года, как я закончил учебу в Добельской средней школе № 2. На выпускном вечере в школе мы договорились встретиться классом через десять лет. Намеченный срок пролетел незаметно. И вот из Добельской средней школы в часть пришло мне приглашение на эту встречу. И жена, и командование полка отнеслись с пониманием, дав возможность съездить в Латвию и повидать своих одноклассников.
Организаторами встречи стали ребята, оставшиеся жить в Добеле и в Риге. Во главе с Лютовой Натальей, одноклассники – добельчане хорошо организовали встречу. Оповестили директора и учителей школы о проводимом мероприятии, пригласив их. Заказали банкетный зал и гостиницу для иногородних выпускников.
Почти весь наш 10-й «В» класс собрался в школе, во главе с бывшей классной руководительницей Сеглиня Эльзой Матисовной. На встречу с нами Эльза Матисовна пригласила свой нынешний подопечный 10-й «В» класс, чтобы они послушали, каких высот в жизни достигли ее старшие питомцы за десять после школьных лет.
Было вечернее время, но многие учителя тоже пришли на нашу встречу. Каждому из нас было предоставлено слово для короткого рассказа о себе. В завершении торжественной части встречи мы посмотрели узкопленочный документальный фильм, снятый и смонтированный Сергеем Соколовым десять лет тому назад. Фильм о наших учебных буднях, коллективных культпоходах и поездках на уборку урожая овощей в колхозы Добельского района. Посмеялись над собой от души.
Наши воспоминания и дружеское общение плавно перетекли в банкетный зал уютного латышского ресторана в лесопарке «Кастермеж». К сожалению, время меня поджимало. До конца банкета и на второй день встречи я остаться не мог. Дома ждала беременная жена. А в Шяуляе, по дороге домой, надо было забрать сына Андрюшку, находившегося у моих родителей. Поэтому я тепло попрощался с учительницей и своими одноклассниками, а Иван Ляскуткин, уже главный агроном колхоза-миллионера «Накотне», любезно доставил меня на своей новенькой «Ладе» на станцию города Добеле. Микроавтобусом до Елгавы, поездом до Шяуляя, и снова автобусом до Советска. К вечеру мы с сыном вернулись домой в Неман.
1987 год был годом нескольких знаменательных событий.
1 июня 1987 года, в День защиты детей, у нас родился второй сын – Сергей. Не знаю, чем это объяснить, но я был уверен, что у меня будет два сына. Имя первому – Андрюха, давал я. А второго – Сережкой, нарекла жена Ирина.
Народная мудрость гласит: «Один сын-это пол сына. А два сына-это сын». У моего тестя Юрия Николаевича две дочери. Вышли они замуж, взяли фамилии мужей и все. Прекрасная русская фамилия Наумов с его уходом в роду прекратила своё развитие. Два сына Еремеевых, к моей радости и удовлетворению, являются продолжателями фамилии и рода Еремеевых.
1987 год стал началом конца 24-й ракетной дивизии.
Ему предшествовал советско-американский договор о ликвидации сторонами своих ракет средней и меньшей дальности (РСМД), подписанный в декабре 1987 года.
Согласно этому документу, Советский Союз должен был ликвидировать все свои РСД-10 «Пионер» (методом подрыва на полигоне Капустин Яр и методом пуска 72 ракет с позиционных районов Читинской 53-й ракетной армии). Ракетовозы – МАЗы подлежали конверсии в народное хозяйство на базе ликвидации в Сарнах, на Украине.
Кроме того, предстояло ликвидировать все имеющиеся ракеты средней дальности типа Р-12 и Р-14. Уничтожение их, корпусов головных частей, пусковых столов и установщиков МАЗов методом резки предусматривалось на базе ликвидации «Лесная», в Белоруссии.
24-я Гвардейская ракетная дивизия, тридцать лет державшая своими Р-12 на прицеле и в страхе одну из европейских стран, попадала под действие этого договора. Все уже знали, что скоро наше прославленное первое ракетное соединение прекратит свое существование. В конечном итоге, весь боезапас ракет соединения и их установщики с пусковыми столами были отправлены на уничтожение на Базу ликвидации «Лесная». А 31 мая 1990 года дивизию расформировали. Боевое Знамя передали в Центральный музей Вооруженных Сил СССР. К великому сожалению, почетные наименования и ордена, богатые боевые традиции так и не были переданы по преемственности вновь формируемому ракетному полку или соединению.