Этот житейский опыт сильно пригодился мне в 35-й рд (ЗАТО «Сибирский» Алтайского края), когда в полк прибыло более двадцати молодых офицеров с женами, а размещать их было некуда. Личный состав полка «уплотнили» и на одном из этажей пятиэтажной казармы поместили молодежь. Кого не устраивало, снимали комнату в соседней деревне. Там же я познакомился с будущим командующим РВСН полковником Соловцовым Н. Е.
Служба в Гусевском полку была напряженной, но интересной. Офицеров не хватало, поэтому условные нормативы сроков несения БД соблюдались не всегда, так что дома, в немецкой казарме, как тогда говорили, на зимних квартирах мы практически не бывали. Когда родился Алешка (5 января 1977 года) в общаге было плюс 7 градусов по Цельсию. «Добирали» от самодельных калориферов. Пробки «вылетали» через каждые пятнадцать минут.
По началу службы в полку один случай сильно меня удивил. Несколько раз меня, лейтенанта, первым приветствовал майор, как я потом узнал, это был пропагандист полка Павлуткин Владимир Николаевич. Не сдержав любопытства, в очередной раз я рискнул обратиться к майору с этим вопросом. «Знаю я вас, таких лейтенантов… Скоро подполковником станешь, а я как ходил десять лет майором, так и буду ходить. Так лучше сразу привыкнуть первым честь отдавать».
Этот мудрый взгляд на жизнь послужил мне серьезным уроком при принятии многих решений в последующей службе. С Владимиром Николаевичем мы стали друзьями, у него всегда было чему поучиться. Общаясь через десятки лет с однополчанами, я узнал о том, сколько сослуживцев было благодарно ему за уроки жизни. Именно Владимир Николаевич Павлуткин определил мою последующую судьбу на всю жизнь. Когда меня, инженера-связиста, чем я очень гордился, с трудом уговорили избираться секретарем комитета комсомола полка, и после собрания, на заседании комитета избрали другого, я даже обрадовался. Но Павлуткин убедил нового заместителя командира полка по политической части гвардии капитана Батанова Геннадия Николаевича повторно провести заседание комитета и избрать секретарем меня. Лишь потом я узнал, что мой предшественник, занимавший эту должность всего сутки, был креатурой одного большого начальника.
Кстати, серьезную роль в принятии первичного решения баллотироваться на секретаря комитета сыграл, как я тогда считал, один старый сорокалетний капитан из общаги, фамилию, к сожалению уже запамятовал. Когда на перекуре в мужском туалете я решил с ним посоветоваться по предложенной перспективе и желании отказаться, капитан рассказал мне случай из его жизни.
Геннадия Николаевича Батанова я также смело могу назвать одним из лучших своих учителей, а наши судьбы удивительным образом переплелись по всей жизни. История наших отношений достойна отдельной книги.
Именно Батанов сделал из меня политработника в хорошем смысле этого слова.
Чего греха таить, все мы знаем, что и среди нашей партийно-политической братии были и такие, которых и к людям нельзя было близко подпускать. Но сегодня не об этом…
Благодаря Павлуткину Владимиру Николаевичу, будущим российским федеральным министрам Батанову Геннадию Николаевичу и Путилину Владиславу Николаевичу, будущему начальнику политуправления Космических войск генерал-лейтенанту Куринному Игорю Ивановичу, начальнику политуправления РВСН Герою Советского Союза генерал-полковнику Горчакову Петру Андреевичу и многим другим моим учителям и коллегам я смог завоевать свою территорию в борьбе за личный состав в жестком противостоянии тех лет. И радуюсь, что после десятилетий духовного разброда и развала Вооруженных Сил ума хватило у нынешнего министра обороны Шойгу вернуть должности заместителей командиров по воспитательной работе. Еще бы научились так работать с личным составом, чтобы не было в наших казармах запертых на сто замков оружейных комнат, как в той общаге полка на зимних квартирах, где я получил первое офицерское жилье в немецкой казарме.
Я очень благодарен за учебу и школу жизни своим коллегам и надежным помощникам Федору Долгополову и Григорию Мазурову, Анатолию Порицкому и Василию Марценюку, Александру Хлебалову и многим своим друзьям. Некоторые из них впоследствии занимали высокие должности в РВСН.
Мне 60 лет и я убежден – мудрые командиры всегда поддерживали и ценили своих политработников, а при необходимости, боролись за них и защищали. В моей службе такими были мои непосредственные и прямые начальники командиры полков Власов Виктор Константинович и Мартынов Владимир Николаевич, впоследствии командир ракетной дивизии и последний начальник Пермского ракетного училища, командиры дивизий Субботин Владимир Викторович и Соловцов Николай Евгеньевич, впоследствии командующий РВСН, командующие 50-й ракетной армией Котловцев Николай Никифорович и Яшин Юрий Алексеевич, впоследствии заместитель министра обороны СССР, Толубко Владимир Федорович и многие другие.
Никогда не забуду, как при очередной проверке нашего полка Главнокомандующий РВСН Герой Социалистического труда генерал армии Владимир Федорович Толубко прибыв на полевую позицию, приказал собрать личный состав и увлеченно жестикулируя, рассказывал солдатам о Великой Отечественной войне.
Развал Советского Союза еще раз жестко продемонстрировал необходимость наличия грамотной системы работы с вооруженными людьми и серьезной подготовки соответствующих специалистов. Сегодня все в очередной раз поняли: формирование воинской культуры и боевого братства это свято место, которое вакуума не терпит.
Выход полка, вооружённого ракетами Р-12, на полевые позиции производил особое впечатление. Сами старты находились вблизи польской границы, и соседи разглядывали нас, не скрывая любопытства. Нам же доставляло удовольствие польский мультик, который они часто показывали на своем телеканале. Суть такова: несколько мужичков в шапках-ушанках вручную выкатывают из леса ракету, очень похожую на нашу Р-12, и ставят ее на стартовый стол. Поджигают фитиль, который горит очень-очень долго, и ракета взлетает. В следующем кадре мы видим колышек, расположенный на другой стороне Земли, в который точно попадает эта ракета. Вот так высоко ценили РВСН братья по оружию из Варшавского договора.
Когда мой первый офицерский поезд 28 августа 1976 года прибыл на станцию Гвардейск, я пришел в шоковое состояние от увиденного: фашистские флаги и свастика на зданиях, немецкие вывески на комендатуре, ресторанах и казино, треск мотоциклов с автоматчиками на городской площади… Все было настолько реально, что первая мысль: сработала машина времени, и мы попали в немецкий Тапиау второй мировой войны. Как потом выяснилось, шли съемки фильма «Потерянный кров». Но это событие очень ярко врезалось в мою память.
Сегодня я хорошо осознаю, как слаженно работала система отбора кадров в Вооруженных Силах СССР, в том числе благодаря хорошо выстроенной структуре политорганов. На комитет комсомола меня «двинули» не просто так. Станция ЗАС, которой я командовал, по итогам года стала лучшим подразделением. Бомбоубежище на командном пункте полка, закрепленное за моим подразделением функционировало идеально. Не было особых замечаний и по другим вопросам. В ноябре 1977 года я, как лучший командир подразделения, был на неделю делегирован в Ленинград на Всесоюзный слет победителей соцсоревнования, где и познакомился с талантливейшим руководителем, в то время помощником начальника Политического управления РВСН по комсомольской работе майором Владиславом Путилиным.
О том, что меня назначили помощником по комсомольской работе в ПО 24-ой дивизии, я узнал, вернувшись из отпуска. Приняв короткие поздравления и загрузив на выделенный в полку КрАЗ немногие вещи из однокомнатной квартиры, моя небольшая семья этим же транспортом медленно выдвинулась по старой, но капитально вымощенной вручную, прусской дороге в сторону уже знакомого древнего Тапиау.
В тот же вечер, получив от заместителя по тылу дивизии ключи от двухкомнатной квартиры, которую также быстро освободил мой предшественник, ныне заместитель главы известного всем ракетчикам Ленинска на космодроме Байконур Николай Авдеев, я лег спать на собственной кровати.
Также оперативно передавался и огромный кабинет со старинным столом и креслами, где меня вскоре сменили мои большие друзья по жизни Валерий Евгеньевич Дубович и Александр Федорович Дегтярев, не выдержавшие испытаний развала Советского Союза. Светлая память этим верным бойцам «невидимого фронта».
Особо поучительной для меня стала встреча с генерал-майором Субботиным В. В. Меня просто поразило, что командир огромной ракетной дивизии «потратил» на беседу со мной более двух часов своего драгоценного, без кавычек, времени. Расспросив меня подробнейшим образом про родню и родителей, учебу в школе и военном училище, увлечения спортом, фотографией и аквариумом, любимых поэтов и писателей, что люблю, а что не нравится, про историю Египта, Римской империи и России, Владимир Викторович остался доволен.
Сказав несколько слов о проблемах, генерал Субботин добавил, что через комсомольский актив я обязан знать истинное положение дел с дисциплиной в коллективах. Для этого я был абсолютно свободен в своем временном распорядке и имел право в любое время суток брать для выездов в части служебный ГАЗ-69 командира дивизии. Также мне было позволено заходить к нему без стука кабинет и звонить в течение 24-х часов.
Ветеранам не надо рассказывать к чему обязывает такое доверие. Что там греха таить, неуставные взаимоотношения тогда волновали всех. Главный вопрос, который мы решили вместе с комдивом: реально не скрывали ГНВД, не «песочили» зазря младших начальников и даже поощряли за раскрытие нарушений. При подведении итогов в 50-й РА наша дивизия всегда «славилась» огромным количеством правонарушений. Эта правдивость дала свои результаты. Два года подряд переходящий вымпел Министра обороны СССР вручался нашему соединению. Комдив Субботин был награжден орденом Ленина, а я был премирован поездкой к 35-летию Великой победы в Гомель, который освобождали наши героические предшественники.