Изначальный много рассказал о себе и о жизни, которую прожил и, прощаясь, полуобнял смертных, наказав хранить девочку больше своей жизни. Коснулся рукой головы каждого и стал исчезать, словно тая в воздухе.
И Олег и Сергей в голове услышали прощальные слова далёкого-далёкого предка.
— Моё время настало. Я не умру, а вновь усну до тех пор, пока не наступит миг, когда вновь призовут. Я благодарен Вам обоим за то, что узнал. Девочку тоже оставляю в покое. Я с первого дня, как увидел, вложил в неё часть своего сознания и души, отдал часть своей силы, чтобы спасти малыша, иначе исход был бы другим. И всё это время незримо был с ней, внутри её, помогая и направляя. Помог в освоении знаний, которые Олег облёк в интересную форму игры. Да и во всех разговорах, которые вела ребёнок с взрослыми, также присутствовал я. Вы, близкие, справедливо замечали, что Катя не соответствовала своему возрасту, говоря нехарактерным языком. Извините за такое вторжение, но иначе было нельзя. Сейчас я и с Малышкой попрощался, оставив напутственные слова. Она уже поняла, что останется одна, поэтому и прошу Вас поддержать девочку. Ей сейчас будет особо тяжело, но та часть моего сознания, которое было помещено в неё, уже почти слилось с её душой. Не осуждайте меня за содеянное и что лишил ребёнка детства. Если бы существовал другой выход, я не посмел бы поступить так. А сейчас прощайте и помните меня. Я же для Вас приготовил подарки, которые откроются в нужное время, когда в этом возникнет необходимость…. — и послышался добродушный затихающий смех.
- -
Мужчины посмотрели друг на друга непонимающе, правда, Сергей Павлович сообразил быстрее.
— Судя по словам предка, он нам «закладки» в головах сделал. Вот только что значит «когда будет необходимость», не понятно. Ладно, Олег, я пошёл спать. А то вымотался до предела. Не знаю, смогу ли сразу уснуть. Это для тебя подобное в ряду нормального, а для генерала, не верящего до последнего времени в мистику и что-то подобное, знаешь ли, через чур. Совсем мозги на бок вынесло.
— Спокойной ночи, Сергей. Высыпайтесь. А днём, как и обещал, сьездим на рыбалку. На общем сборе мы не нужны, да и Катя вряд ли понадобится. В принципе, здесь растояние небольшое, она и через Всеволода может поприсутствовать. Такой вариант не возбраняется. Но это всё завтра, а сейчас — СПАТЬ!!!
Глава 17
Олег проснулся, когда по его лицу провели нежной ладошкой. Открыл один глаз и посмотрел на девочку, которая стояла рядом.
— Ты почему не спишь, Катюнь? — Белый протянул руку и, взяв телефон, посмотрел время. — Хоть и десять утра, но можно было бы поспать ещё.
— Олег, можно я к тебе заберусь в спальник? Мне холодно и плакать хочется.
— Забирайся, — мужчина раскрыл горловину спальника, дополнительно растегнув молнию.
Девочка ужом проскользнула в тёплое нутро спальника и обняла руками Олега, прижавшись к его груди.
— Малыш, — усмехнулмся мужчина, — давай поднимайся повыше, а то если закрою молнию — задохнёшься.
Он опустил голову вниз, но девочка только промычала что-то непонятное, не став двигаться.
— Лапки у тебя холодные. Я даже через одежду чувствую. Ты ко мне греться пришла, а? Или поговорить и поплакаться?
Катя ничего не ответила, только ещё плотнее прижалась к Белому и тот почувствовал, что тельце ребёнка вздрагивает. Было только не понятно — то ли от холода озноб бьёт, то ли девочка плачет.
Не став больше тревожить вопросами ребёнка, Олег обхватил её руками, обняв со всей нежностью, на которую был способен.
— Котёнок ты маленький. Ласковый и нежный. Давай грейся, а потом выползай чуть повыше. Я не могу разговаривать, не видя красивых зелёных глазок. Они такие удивительные, так бы и любовался всё время. Да и разговаривать с тобой, когда ты где-то там, внизу, неловко, словно буду вести беседу со своим животом. Эй, пузо, ты меня слышишь?
И в это мгновение в животе Олега булькнула и заурчало.
Спустя миг рядом с лицом мужчины возникло личико Кати.
— Ты и в самом деле можешь разговаривать со своим животом? Я тоже так хочу. Научи меня.
Олег не смог сдержаться и расхохотался, глядя в глаза удивлённому ребёнку.
— Солнышонок. Я же пошутил. Он есть хочет, поэтому звуки и издаёт.
— А-а-а, — разочарованно протянула девочка и вновь хотела скрыться в недрах спальника, но оказалась в объятих Олега, который не собирался её отпускать.
— Давай рассказывай, что у тебя случилось, что ты сбежала от дедушки и примчалась ко мне. Дед, наверное, спит, а ты его разбудила?
— Нет, не спит. Играет в игры в постели. Я ему сказала, что пошла к тебе.
— Звучит забавно. Послушай свои слова «Дедушка играет в игры в постели».
Катя улыбнулась и лицом уткнулась в шею мужчины.
Олег погладил по спинке ребёнка, вновь прижав её к себе.
— Ну, рассказывай. Что тебя сегодня так тревожит?
— Понимаешь, когда я утром проснулась, то не почувствовала в себе присутствия Древнего. Только перед закрытыми глазами словно вспыхнули слова прощания и ещё кое-что.
— Что?
— Извини, но это я тебе рассказать не могу. Это моя тайна. А мне очень грустно без того дедушки. Он многому меня научил. Разговаривал со мной, рассказывал о себе и своей семье, даже пытался показать, но было плохо видно, как сквозь грязное стекло. Понимаешь, у меня сейчас словно половины нет. Внутри пусто и мне грустно.
— Катюнь. Ты уже стихами заговорила. Не нужно расстраиваться. Нам вчера перед уходом Древний тоже рассказал, что все эти дни, как мы с тобой вернулись в город с острова, он был частью своей души в тебе. Вместе с тобой смотрел телевизор, играл в игру, вместе ходил в мороженицу и наслаждался тем, что хоть немного, но посмотрел на современный мир. Он был рад, что смог поделиться с тобой частью силы и души. Не знаю, как скажется на тебе такое, но тот произнёс слова, мол, часть его души слилась с твоей.
— Я его не чувствую, поэтому и хочется плакать. Я чувствовала себя сильной, а сейчас… вновь маленькая и никому не нужная… — Катя стала всхлипывать.
— Котёнок, не нужно плакать. Ты не одна. У тебя большая семья, которая тебя любит. Вспомни о них.
Катя подняла голову с грустными глазами.
— Олег, милый. Не нужно говорить о том, чего не знаешь. Мама со мной последнее время совсем не разговарвает, словно я стала чужой. Папа тоже. Дедушка — да, он меня любит очень и я это чувствую. И ты любишь меня как своего ребёнка. А мне хочется другого, — и девочка заплакала.
— Солнышко. Ты не права в отношении мамы и папы. Они любят тебя по-прежнему, ведь ты — это часть их. Они беспокоятся о тебе, постоянное волнуются о твоём здоровье. Папа тебя на руках носит постоянно, обнимает и целует. Чего тебе не хватает?
Катя, не поднимая головы, произнесла то, что на многие дни заставило Олега иначе взглянуть на отношения Кати и взрослых. Мужчина и сам замечал, что родители девочки в последнее время стали немного прохладнее относиться к ребёнку. Старались уединиться и, если была возможность, с радостью перекладывали заботу о Кате на деда.
— Олег. Я знаю, что у мамы будет ещё ребёнок, мальчик. Не понимаю только, почему, когда я выздоровела, стала для них лишней. Ты прав, родители беспокоятся обо мне, но вот ты сказал, что папа меня носит на руках, а ведь дедушка и ты намного чаще меня ласкают и обнимают. Чаще берут на руки, чаще говорят ласковые слова, и чаще… меня целуют. А мне ТАК этого не хватает. Я же ещё маленькая, как они этого не понимают.
И девочка зарыдала в голос.
Олег прижал к себе бьющееся в истерике тельце ребёнка, стал целовать её головку и попытался утешить как мог.
К ним в палатку просунулось голова деда, но, поняв, что его присутствие будет лишним, вновь исчезла, увидев гримасу на лице Белого.
— Понимаешь, Олег, моя мама меня буквально оттолкнула от себя, почувствовав, что мне оказывается большее внимание, чем ей. Она, наверное, ревнует меня к тебе и деду. Всю жизнь её любили и уделяли ей внимание, а тут я появилась… Плохо мне очень… Особенно сейчас, когда рядом нет никого, кто бы меня понял и пожалел.
— Катя, ты сейчас говоришь обидные слова. Интересно, у кого ты сейчас плачешь на плече, кто тебя обнимает и целует?
— Олег. Ты — это совсем другое. Ты — часть меня и самый близкий человек на свете. Ближе, чем мои родители и дедушка, так что это ни считается. Если ты меня бросишь — я умру. Поверь, знаю это точно. Прошу тебя — если тебе меня не жаль — не бросай меня и не оставляй.
Олег улыбнулся и вновь чмокнул девочку в головку.
— Глупыш ты. Кать, ты ещё совсем маленькая, тут ты абсолютно права, что бы рассуждать на такие темы. Да и бросать, как ты говоришь, тебя не собираюсь. Ты для меня тоже стала родным человечком, и сама это знаешь. Поэтому не надо обижать меня, да и дедушку тоже не надо. Он любит тебя очень. Волнуется постоянно. Поэтому не разбрасывайся такими словами. Цени то, что сейчас рядом. Цени людей, которые дорожат тобой и любят тебя не за что-то, а просто потому, что ты есть. Слышишь, малыш?
— Слышу. А ещё я боюсь того, что не справлюсь со своими обязанностями. Знаешь, Олег, всё бы отдала, что бы не быть СУДЬЁЙ. Честно. Ведь не я вчера наказала людей, а во мне словно было что-то такое холодное, не моё. Словно часть меня стала жестокой и мои чувства куда-то делись. Мне хотелось плакать, а я прозносила страшные слова. И люди видели в тот момент во мне не маленькую девочку, а с радостью на лицах и со страхом одновременно, видели во мне то, кем я не хочу быть. Честное слово, НЕ ХОЧУ!!! Мне интересно играть, интересно быть с тобой, но я хочу оставаться той, кем была. Понимаешь меня? А меня превращают в чудовище. НЕ ХОЧУ ТАКОГО!!!
Олег хотел было возразить, но понимал, что все сказанные слова являются правдой. Именно той правдой, что была со стороны ребёнка. Он замолчал, раздумывая, что сказать малышу и как утешить, но ничего не находил. У каждого из Одарённых был свой ПУТЬ, с которого они не могли сойти, хотели они этого, или нет. И всё то, что произносила девочка, совершенно не соответствовало её возрасту.