Поцелуй все продолжается. Становится более ненасытным. Мы не можем остановиться. Мы едва дышим. Я переворачиваюсь на спину, и он оказывается сверху, но почти меня не касается.
Хотя я и хочу, чтобы касался.
Я неугомонна, даже требовательна. Пытаюсь придвинуться ближе, отчаянно желая почувствовать его, как вдруг что-то трется о мою голову, испугав меня.
Мы отрываемся друг от друга. Тони хихикает.
– Да, Миллисента любопытная.
Я поднимаю взгляд и вижу, что кошка наблюдает за нами. Она наклоняет голову и бодает меня мордочкой.
– Осторожно. Сначала она трется о голову, а затем начнет жевать волосы, – предупреждает он.
Именно так и происходит. Я смеюсь.
– А потом она вопьется зубами в твою голову, – продолжает он.
– Да быть не может, – не верю я, хихикая. Миллисента все трется о меня. Она явно увлеклась и громко мурлычет.
А потом впивается в меня зубами.
– Ой! – Я уворачиваюсь, сажусь, приглаживаю волосы и смотрю на кошку. Она сворачивается калачиком позади Тони и посылает мне самодовольный взгляд.
Да, у кошек бывает такое выражение. По крайней мере, у этой точно.
– Прости. Она иногда ведет себя странно, – говорит он, тоже сев на кровати.
Его губы немного распухли, а глаза приоткрыты. Он выглядит довольным собой. И очень притягательным. Нужно уйти, пока я не наделала глупостей.
Например, не разделась и не потрахалась с ним, хотя прежде сказала, что никогда такого не сделаю.
Я поднимаюсь на ноги:
– Мне нужно идти.
– Не позволяй Миллисенте прогнать тебя, – говорит он, засмеявшись.
– О нет, так легко ты от меня не избавишься. – Я наклоняюсь и быстро целую его в губы, а затем выхожу из спальни.
Я едва ли не сбегаю по лестнице, быстро прощаюсь с ребятами, а затем выхожу из квартиры.
Я бегу, как преступница с места преступления. Сажусь в машину, завожу двигатель и, наконец, делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Ни Тони, ни кто-либо из его друзей за мной не выбежали, но я этого и не ждала.
Смех вырывается у меня из груди, я качаю головой и кладу руки на руль. Понятия не имею, что происходит между нами с Тони, но должна признать – это чертовски весело.
Глава 11
Тони
СЕГОДНЯ ИГРА. Как обычно, ни о чем – сижу на скамейке запасных, надеясь выйти на поле. Здесь игры отличаются от школьных – больше зрителей, выше ставки. Все значительнее. Это волнует. Ребята из новеньких уже прославились. Хотя бы Илай – он любит внимание, и эта атмосфера подпитывает его. Ему не терпится стать самым популярным парнем в кампусе. Он уже строит планы на следующий год, пока я пытаюсь свыкнуться с мыслью, что учусь в университете.
Но я стал серьезнее. Выкладываюсь на каждой тренировке. Задаю вопросы, когда мы обсуждаем матчи, чтобы тренеры заметили мою заинтересованность. Хочу доказать, что это для меня действительно важно.
Что я заслуживаю места в команде.
Мы отыгрываем половину третьей четверти[22], и тут наш выдающийся нападающий получает травму. Он корчится от боли, и его уносят с поля на носилках.
А игрок, который обычно его заменял, тоже выбыл из игры из-за недавней операции на колене.
– Сорренто!
Я поднимаю взгляд: ко мне направляется тренер нападающих, жуя розовую жвачку.
– Да? – спрашиваю я неуверенно.
– Бери шлем и давай на поле, – он показывает большим пальцем в сторону других игроков. – Твой час настал.
Вот черт. Я вскакиваю на ноги и натягиваю шлем:
– Час для чего?
– Чтобы доказать мне, что ты не лыком шит. Вперед. Покажи, на что ты способен!
Я выбегаю на поле и морщусь, когда меня объявляют как «замену». Кто-то кричит «ууу», раздаются слабые аплодисменты. Вряд ли «ууу» предназначалось мне. Меня вообще никто не знает. Фанаты, наверное, просто расстроились, что один из лучших игроков получил травму.
Наш защитник, Эш Дэвис, собирает нас в круг. Я подбегаю к остальным. Сердце выпрыгивает из груди. Эш говорит что-то про игру, затем обращается ко мне:
– Ты в порядке, бро? Ты бледный как смерть.
Сглотнув, я киваю:
– В полном порядке.
– Все розыгрыши знаешь?
Во время скучных пар я изучал выданный мне сборник тактических комбинаций «Бульдогов».
– Ага.
– Здорово. Тогда пошли.
Все члены команды вопят, кроме меня. Я занимаю позицию. Готов поклясться, что слышу, как Илай и Калеб выкрикивают мне что-то со скамейки запасных, но я пытаюсь абстрагироваться от них.
И вообще от всего, кроме нападающих и выкрикиваемых ими команд.
Вот оно. Мы стартуем, я бегу справа по внешнему краю и оглядываюсь через плечо. Мяч летит прямо на меня.
И на игрока из команды соперников, который пытается меня блокировать.
Я отклоняюсь влево и поворачиваюсь к Дэвису. Замечаю его взгляд: глаза широко раскрыты, и он крайне серьезен. Мяч попадает мне прямо в руки. Я хватаю мерзавца и бегу. И тут меня валят на землю.
– И «Бульдоги» зарабатывают первый тачдаун[23] благодаря Энтони Сорренто, студенту первого курса! – объявляет диктор.
Зрители сходят с ума.
Я вскакиваю на ноги, оглядываясь на ушлепка, который сбил меня с ног. Он смотрит на меня:
– Тебе просто повезло.
– Завались, – бормочу ему я, возвращаясь к команде, едва сдерживая улыбку.
– Неплохо получается, Сорренто, – подбадривает меня Дэвис, когда мы снова заняли позиции.
От его слов мне полегчало, и остаток игры я словно порхаю по полю. У меня проскакивает парочка ошибок, но ничего серьезного. Мы зарабатываем еще один тачдаун. Наши защитники сдерживают команду противника, когда мяч у них. Мы продолжаем игру в том же духе до конца четвертой четверти, пока не остается несколько минут. Мы ведем с преимуществом в один тачдаун и один филд-гол[24].
Противники забивают гол. Трибуны ревут. Тренер защиты готов кого-нибудь придушить. На поле разворачивается целая драма, и я ей наслаждаюсь. Я проживаю этот матч, а не наблюдаю за ним со скамейки запасных.
Мы снова завладели мячом, я делаю пару передач, пробегаю несколько ярдов, хотя в зачетную зону противника попасть так и не удается. Но мы снова забиваем и закрепляем победу. Это ощущение победы совершенно отличается от того, когда ты в запасе. Мы собираемся в круг, скандируем, кричим. Болельщики вываливаются с трибун, среди них есть репортеры местных газет, и я с трепетом наблюдаю, как мы оказываемся в центре всего этого, будто боги.
Это чувство знакомо мне со старшей школы, но сейчас оно в сто раз сильнее. Здесь огромный стадион, а не крошечное поле, и тысячи болельщиков. Безумие, как много людей пришли сегодня поддержать нас.
И это, черт возьми, шикарно. С моих губ не сходит улыбка.
Эш подбегает ко мне, улыбаясь, и хлопает по плечу.
– Я не до конца верил в тебя, но получилось здорово, – одобрительно говорит он.
– Спасибо! – выкрикиваю я, но он уже исчез.
Похоже, после сегодняшней игры я реабилитирован.
Я выхожу с поля, и ко мне подходит тренер нападающих.
– Хорошо сыграл, сынок, – говорит он. – На этой неделе занимаемся твоей техникой. Есть над чем поработать.
– Звучит здорово, – говорю я, оцепенев от поздравлений и комплиментов. И я чертовски благодарен, что он хочет работать со мной.
– Ты же понимаешь, что будешь играть в основном составе до конца сезона? – прищурился он.
– Правда?
– У Джонсона все серьезно – он сломал лодыжку аж в двух местах, – мрачнеет он, – и Филлипс тоже не сможет играть до конца года из-за операции на колене.
Филлипс хотел попасть в высшую лигу. Отстойно, что теперь у него практически нет шансов.
Я обожаю футбол, но он – не вся моя жизнь. Я хорошо играю, но высшая лига не для меня. Мне не хватит дисциплинированности.
– Ну что, сегодня празднуем? – предлагает Калеб, когда мы оказываемся в раздевалке. Наши шкафчики находятся рядом. – В общаге братства[25]. Все уже начали, так что приходи, как сможешь.
– Даже не знаю, – начинаю я, но Калеб качает головой, и я замолкаю, глядя на его рассвирепевшее лицо.
– Нет уж. Свалить, как в тот раз, тебе не удастся. – Он хватает меня за плечи и встряхивает. – Эта тусовка в честь тебя, придурок. Ты обязан быть там.
– Я ничего такого не сделал… – Я пытаюсь слиться.
– Ты вышел на поле, – обрывает меня друг.
– Но я даже гол не забил.
– Да и черт с ним. Ты отлично справился. Показал им, как умеешь выкладываться. – Он отпускает меня с таким серьезным выражением, какого я у него еще не видел. – Я уж боялся, что ты разлюбил футбол.
Я не отвечаю. Когда тебя никто не любит, трудно что-то по-настоящему любить. Даже футбол.
Звучит жалко, но это так.
– Я дико устал, – говорю я, – хочу пойти домой и рухнуть в постель.
– Я позволю тебе это сделать только в одном случае – если в постели тебя будет ждать голая горячая блондинка, – заявляет Калеб.
Я думаю о Хайден. Ждущей голой в моей постели.
– Да уж, это вряд ли.
Какая жалость.
– Значит, ты идешь на вечеринку, нравится тебе это или нет.
Итак, я на вечеринке – туда меня провел Джексон. Они с Калебом вступили в братство и пытались подбить меня, но я отказался. Зачем проходить через посвящение и все остальное, если я могу получать все плюшки на вечеринках благодаря друзьям? А кроме тусовок мне от братства ничего и не нужно.
Вечеринка проходит в двухэтажном доме из красного кирпича с черными ставнями. Дом выглядит необычно и официозно, но внутри царят разврат и кутеж.
Наверно, в этом и есть его привлекательность.
Мы подходим к массивной входной двери, открытой нараспашку. Тут множество людей – на крыльце, внутри дома, на заднем дворе. Меня встречают многочисленными «мои поздравления» и «молодчина». Я киваю, улыбаюсь и благодарю, шокированный тем, что меня узнают.