— Нет.
— Это правильно. Выпишу вам седативные. Через неделю придёте снова. Больничный оформите в регистратуре.
— Да, может без больничного?
Честно говоря, болтаться неделю в общаге мне не хотелось. Осмотреться — это, конечно, да, но раз такое дело, нужно было знакомиться и с другими сторонами жизни Александра Жарова. Ну, и план действий выработать. Письма, составленные мной, уже не были в приоритете. Раз уж я остался здесь, пока, по крайней мере, мне стоило более детально сконцентрироваться на каждом деле, описывая преступления, по возможности, подробнее, указывая все известные мне детали.
Идти в милицию было рискованно. Оттуда легко можно было переехать прямиком в дурдом или даже на нары. Откуда мне известны подробности? А не подельник ли я, не соучастник ли и не мозговой ли центр и преступный мозг? Так что сначала нужно было завоевать доверие в органах, а потом уж и сдаваться. Хотя, если дело бы пошло, то моего личного присутствия и не потребовалось бы.
А раз всё обстояло таким образом, нужно было раздобыть инструмент. В моём случае, пишущую машинку. Причём, машинка должна быть такой, что даже в случае обнаружения, не приведёт ко мне. Значит, должна она находиться в месте, где бывает много людей и где к ней…
— Жаров, вы меня слышите? Вы что, вспомнили что-то?
— Нет, не вспомнил пока, — немного рассеянно сказал я, выныривая из потока мыслей.
Докторша протягивала мне рецепт. Я взял желтоватый лист бумаги исписанный совершенно нечитаемым почерком. Врачей ещё в начальной школе, наверное, отбирают. На основе графологического анализа. Впрочем, меня интересовало не назначение, никакие порошки я принимать не собирался. Меня интересовало имя моего врача.
Рядом с треугольным штампом с номером поликлиники стояла чётко оттиснутая круглая печать врача. «Врач Пантелеева Варвара Игоревна».
— Варя, значит, — кивнул я.
— Что⁈ — вздёрнула она бровки.
— Очень приятно, Варвара Игоревна.
— Не уверена, что мне так же приятно, как и вам. Впрочем, сделаем скидку на недуг. Всего вам доброго, Жаров. Увидимся через неделю. Купите лекарство и принимайте три раза в день после еды.
— А что вы мне выписали?
— Вы, всё равно, забудете, так что даже и в голову не берите, — усмехнулась она.
Смотри какая.
— А всё-таки? Вдруг в аптеке тоже не смогут понять?
— Бром, — серьёзно сказала Варя.
Заметив моё удивление, она едва заметно усмехнулась, и в её глазах мелькнул озорной огонёк.
Поняв, что она меня троллит, я рассмеялся.
— А диагноз? Что со мной, Варвара Игоревна?
— Посмотрим. Будем за вами наблюдать. Верхотомский вы наш, феномен. Под подозрением острая форма симуляции. Ступайте. И не забывайте, у вас постельный режим.
Я попрощался и вышел из кабинета. Ну что, товарищ Вильгельм Райх и ваша «Сексуальная революция», куда вот здоровому, хоть и забывчивому парню пригласить девушку после свидания? В общагу? В гостиницу не поселят. Придётся хату снимать.
— Ну как? — подскочила ко мне Настя, о существовании которой я уже позабыл.
Зря, кстати. Её помощь мне ещё понадобится.
— Жить буду, — подмигнул я. — А вот про воспоминания ничего не ясно.
— Ничего не вспомнили? — расстроенно всплеснула она руками.
— Вспомним ещё, какие наши годы. А сейчас нужно в регистратуру опять. Больничный оформить.
Фабрика располагалась, как я понял, недалеко от центра города. От общаги — минут пятнадцать и от поликлиники примерно столько же. Рядом с ней находился небольшой рыночек, где стояли замотанные в пуховые шали бабуси и торговали натурпродуктом.
Посмотреть было интересно, да и попробовать тоже, но пока времени на это не было. Нужно было осмотреться на работе и попробовать найти подходящую печатную машинку. В отделе может быть, хотя, скорее всего, все документы носят в какое-нибудь машбюро…
— Чувствуете, Александр Петрович? — взяла меня под руку Настя.
— Ещё бы, — кивнул я.
— Нет, я не про это, — засмеялась она. — Чувствуете, воздух какой? Сегодня же потепление обещали до плюс семи. Скоро уже весна наступит.
— Точно, — кивнул я, — внимательно рассматривая округу.
— Надоела уже зима эта, правда же?
— Угу…
— Шубы эти, свитера, шали. Скорей бы всё это сбросить.
— Человек должен быть голым и свободным, — машинально произнёс я, не особо вслушиваясь в её болтовню.
— Что-что? — прыснула она.
— Да-да, и мужчина, и женщина, — подтвердил я. — Ты что, «Хождение по мукам не смотрела»?
Спросил и задумался, а он вышел уже? Вроде, да.
— С Соломиным, — добавил я на всякий случай.
— Соломин мне нравится, — кивнула Настя. — Такой видный мужчина. Очень интересный.
— Точно, интересный. Фильм тоже.
— Нет, я про голых мужчин кино не смотрю.
Я с интересом глянул на неё, нет, всё-таки шутила, а то я уж испугался.
Пропуск на фабрику лежал у меня в кармане, а в большой, практически министерской, кожаной папке находился отчёт о командировке, предусмотрительно составленный ещё до моего появления в этом мире. Я его внимательно изучил.
Наш поставщик, московский шёлковый комбинат, столкнувшись якобы с трудностями или, как я думаю, с требованиями министерского начальства, а может и из корыстных соображений, передал наши объёмы в Казахстан. Но обещал в ближайшие пару дней восполнить задержанные отгрузки.
А вот с обычными белыми нитками были проблемы. Наша заявка, как я понял, была составлена с нарушениями, и Жарову пришлось обивать пороги в Главснабе. Но там кивали на министерство. Обещали помочь, но, поскольку в большие кабинеты его никто не пускал, вопрос остался подвешенным.
Настя довела меня до дверей отдела снабжения и на этом свою утреннюю миссию завершила.
— Ну ладно, я пойду в профком забегу. Не перетрудитесь, смотрите. Вам ведь постельный режим прописали.
— Настя, спасибо тебе за помощь. Не перетружусь, не беспокойся обо мне.
И она, и я предпочли бы, чтобы миссия эта продолжалась и дальше, поскольку для меня она стала буквально поводырём, а я для неё, судя по всему, приятной компанией. Но на одной Насте не выедешь, разумеется, так что приходилось учиться плавать на ходу, буквально бросаясь в кипучие воды действительности.
— Напомни, кстати, где профком находится.
— Это на втором этаже, направо по коридору от кабинета директора.
— Ах, точно, — усмехнулся я. — Ты молодец.
— Физкульт-привет, товарищи! — поздоровался я, заходя в кабинет.
Кабинет оказался довольно большим. Остановившись на пороге, я осмотрелся. Шесть рабочих столов, куча народа, и все напряжённо трудились на благо родного предприятия и, если судить по сосредоточенным и озабоченным лицам, всего социалистического общества в целом. Сердитая дама в возрасте с халой на голове громко кричал в телефон:
— Вы там с ума посходили, или что⁈ Как можно было отправить в Братск вместо Верхотомска? Мне что самой на закройку лечь? Да мы на вас в арбитраж! Неустойку! Вы нам план обрушили! Из партии таких гнать! Срочно посылайте вагон!
Кажется, проблемы в снабжении были чем-то постоянным…
Были здесь и мужчины, и представительницы нежного пола. Стоял гам, потому что помимо нескольких одновременных телефонных разговоров люди ещё и друг с другом умудрялись говорить.
— О, Жаров, а мы уж думали ты в Москве решил остаться, — поприветствовал меня усатый дядька с постным лицом, очень похожий на пана Вотрубу из «кабачка». — Тебя Зинаида Михайловна несколько раз спрашивала уже. Велела зайти.
— Зайду, — кивнул я Вотрубе.
— Угу, — отреагировал он, уже забыв обо мне и заполняя не то квитанцию, не то накладную.
В этот момент дверь резко распахнулась и на пороге появился тот самый мужик, что возмущался в общаге сегодня утром. Артёмыч.
— Жаров, я по твою душу! — грозно прохрипел он и подступил на максимально близкое расстояние. — Меня технорук послал! Если, говорит, нити не будет через три дня, цех встанет. Ты привёз?
— Артёмыч, — спокойно ответил я. — Что за дебош? Можно подумать, вы одни там работаете, а все в носу ковыряют. Всё у вас будет. Не сегодня, но будет.
— Когда⁈ — тоном майора на плацу захрипел он.
— Точно не знаю. Вообще, вопрос не мой, я что ли…
— А кто, сука, заявку составлял⁈
— Коммерческий директор.
— Кто⁈ — выпучил он глаза. — Это что за директор такой? Ты что ли?
— Технорук твой пусть через головы не скачет, а обращается к вышестоящему руководителю. А то если каждый с каждым выяснять начнёт, что да почему базар будет, а не работа.
— Артёмыч, — кивнул наблюдающий за нами Вотруба, — подкинь мудрую мысль.
— Ставь, бл*дь, конкретные сроки!
— Молодец, — похвалил мой усатый коллега и снова уткнулся в бумаги.
Кажется, прохлаждаться на этой работёнке не придётся. Надо было бы что-то придумать, чтобы высвободить побольше времени для главного своего дела. Для того, что, вполне возможно, было моим предназначеньем.
— Жаров здесь? — крикнула крупная дородная блондинка без возраста, прижимая плечом телефонную трубку.
Она заметила меня и сказала в телефонную трубку:
— Да, Зинаида Михайловна, сейчас скажу. Жаров! Срочно к начальнику отдела!
— Жаров! К телефону!
Это уже закричал чернявый сердитый парень, немного старше меня.
— Не могу, я к Зинаиде Михайловне иду.
— Москва, срочно! Ответь, лучше, а то получишь по башке от Зинаиды.
— Он и так получит, — бросил кто-то.
Так… нужно было собраться. Разговаривать с Москвой сейчас не следовало, но мне уже вложили в руку телефонную трубку.
— Да… — осторожно ответил я.
— Здравствуйте, — услышал я на том конце тихий женский голос. — Мне нужно с Александром Жаровым поговорить.
— Я вас слушаю.
— О! — оживилась девушка. — Саш, это ты?
— Да.
— Привет… Ты только не удивляйся… Это Элла…
— Элла? — всё-таки удивился я.
— Да, Элла Кофман. Ты… забыл что ли?
— Привет, Элла. Нет, не забыл. Что случилось?