— План! — хмыкнул он. — Вот я и говорю, что ты молодой да зелёный. План… он ведь всегда горит. И позавчера горел, и вчера горел, и завтра будет. Не получится сегодня, она в министерство уехала на совещание по вопросам отрасли. Так что, если надо скорее, лети на вокзал. Только билетов уже нет, я уверен.
— Она что, на поезде едет? На машине же, наверное?
— Она на машине, а ты на поезде поедешь.
Билетов действительно не было.
— Девушка! Хорошая вы моя! Мне ведь срочно! У меня такая ситуация, вы просто не представляете.
— У всех ситуация, — пожала плечами немолодая усталая кассирша. — И у каждого своя.
— А вы посмотрите, — протянул я ей паспорт с лежащей внутри красненькой, — документы мои.
— Даже смотреть не буду. Не видела я там чего-то, в паспортах ваших. На сегодня на Москву всё продано.
Тьфу!
Можно было попробовать на автовокзал, но дело уже шло к вечеру и, скорее всего, сегодня уже не было рейсов. И поезд-то оставался последний, тот, что останавливается у каждого столба. По крайней мере, можно было бы поспать, а в пять утра приехать в Москву.
До отхода оставалось три часа, поэтому я позвонил в справочную, а потом на автовокзал и выяснил, что последний автобус только что ушёл.
Тогда тут же, на вокзале, я нашёл переговорный пункт и позвонил Кофману.
— Яков Михайлович, это Жаров.
— О, привет, — настороженно ответил он. — Как дела?
— Совет нужен.
— Спрашивай, чем смогу — помогу…
— Хочу встретиться с вами, поговорить нужно об одном деле.
— Что за дело? То же самое?
— Нет-нет, совершенно другого характера. По поводу… сотрудничества…
— Понятно… — ответил он и задумался. — Ну, подъезжай, поговорим. Ты где сейчас?
— В Иваново.
— Ну, это не так уж и далеко. Подъезжай завтра.
— Отлично. Спасибо.
— Давай только… не дома. Сможешь ко мне на работу зайти? Я до двенадцати там буду. Если не успеешь до этого времени, тогда позвони вечером и договоримся иначе.
— Понял, постараюсь успеть. Если сяду на поезд, в Москве буду рано утром. Если не сяду приеду ближе к обеду и тогда буду звонить.
— Хорошо, я тебя понял.
Я съел довольно приличную солянку в вокзальном ресторане, поев первый раз за день, и вышел на перрон. Поезд уже стоял и проводники запускали пассажиров. Билеты на входе не проверяли. Я походил вдоль состава, присмотрелся к бригаде. Выбрал немолодую, не скандального вида проводницу и, когда пассажиров поблизости не было обратился к ней напрямую.
— Здравствуйте, билет сейчас показывать?
— Здравствуйте.
Она быстро окинула меня внимательным взглядом.
— Проходи в вагон. Я потом пройду соберу билеты. До Москвы?
— Хотелось бы до Москвы.
— Хотелось бы? — прищурилась она.
— Да, просто у меня билет немного не такой, как у остальных?
— Какой это нетакой?
— Казначейский.
— В сторонке постой пока, — с пониманием кивнула она. — Придумаем что-нибудь с твоим билетом. Если он четвертной, конечно.
Неслабо, честно говоря. Четвертной целый. Но торговаться, естественно, я не стал. Постоял немного поодаль, а когда по динамикам пронеслось размноженное эхом объявление, подошёл к вагону.
«Внимание! Поезд Иваново-Москва отправляется с первого пути. Провожающих просим покинуть вагоны. При отправлении поезда будьте внимательны и осторожны!»
Я вскочил на подножку, когда состав плавно тронулся и медленно поплыл.
— Постоишь в тамбуре пока, — сказала мне проводница и ушла внутрь.
Примерно через полчаса она вернулась, взяла двадцать пять рябчиков и отвела меня в последнее купе. Оно было совершенно свободным.
— Если что, я предупрежу, многозначительно сказала она и ушла.
Но ничего такого не произошло и я благополучно доехал. Один в целом купе. Я заказал чай и оплатил постельное бельё. Еды не было, но я совсем недавно поужинал, так что хотел только чай. Проводница принесла гранёный стакан в подстаканнике, с крепким, как говорила молва, благодаря добавлению соды, чаем и два кусочка сахара в бумажной упаковке.
Я взял сахар в руку, повертел. Синяя упаковка, эмблема МПС и красивый локомотив. Всё, как тогда. Пора было бы уже и привыкнуть, наверное. Я выпил чай и забрался на верхнюю полку, а в пять утра был уже на Ярославском вокзале.
После тёплого, хорошо натопленного вагона снаружи было сыро и зябко. Накрапывал мелкий дождик. Я взял такси и поехал к бабушке. Предупредить не успел, так что ожидал переполох и нечаянную радость. Удивительно, но я соскучился и ждал этой встречи.
Машина летела по улицам столицы, а жизнь летела по своему собственному извилистому маршруту, проигрывая последние годы заново. Москва просыпалась, становилось больше машин и пешеходов, брезжил рассвет. Я смотрел в чуть запотевшее окно и ни о чём не думал, пребывая в приятном оцепенении.
Во двор таксист не заехал, сказав, что торопится, и от гастронома я двинул пешком. Завернул за угол, кутаясь в плащ, поднял воротник. Возвращался на стартовую позицию, туда, откуда всё началось. Шёл и не знал, окажусь ли когда-нибудь снова в своём будущем. Честно говоря, с каждым днём мне всё больше не хотелось возвращаться.
Могло быть и так, что известного мне будущего не существуовало и время просто перемоталось. А может, я просто потерялся в множественных вселенных квантовой неопределённости. Интересно, а вот если…
Мои мысли прервал острый и резкий звук. Очень короткий, но достаточно громкий, похожий на вскрик. И тут же утренняя мгла наполнилась красивыми синими вспышками, став фантастической и нереальной.
— А вот и патруль времени, — тихонько сказал я и хмыкнул.
Рядом остановился уазик. За рулём сидел знакомый мне сержант и криво улыбался через открытое окно.
— Документики показываем, гражданин…
22. Жених
И как вы тут оказались, сердечные? Именно в это время и в этом месте? Может, жучка мне в голову запихали и отслеживаете?
— В чём проблема, командир? — нахмурился я.
Быть посаженным в бобик и увезённым куда там он предлагал отвезти нас с Женей в прошлый раз? А сейчас Зубатый, похоже, закусил удила и пойдёт ва-банк. И, опять же, если он меня выследил и подкараулил, план у него уже есть.
— Почему грубим? — раздалось из глубины салона, и второй член экипажа бобика чуть подался вперёд, выглянув из-за сержанта.
Ха! Это был не Зубатый.
— А где Зуб? — удивлённо спросил я.
— Какой ещё зуб? — недовольно воскликнул новый командир бобика.
— Старший лейтенант Зубатый, — пояснил сержант.
— Старый знакомый что ли? — пристально меня разглядывая, поинтересовался зелёный и от того показательно строгий лейтенант.
— Подозрительный типок, — процедил сержант. — Мы его несколько раз прихватывали. Трётся здесь постоянно. Надо бы портфель проверить. Я гляну?
— Зачем?
— Да, говорю же, подозрительный тип. Лучше перестраховаться, а то мало ли что… Выдавал себя за сотрудника, деньгами сорил…
— Товарищ лейтенант, подчинённый ваш произвол чинит, чувствуете? Зубатый за эти дела получил уже по жбану. Знаете, какие им органы занимаются?
— Чего? — строго и сурово протянул лейтёха и кивнул сержанту. — Ну-ка, Игнатюк, давай, проверь этого ухаря. Я смотрю, он и вправду шустрый, как электровеник!
Игнатюк выпрыгнул из машины, как демон, с мефистофельской улыбкой и инфернальным огнём в глазах. Встал передо мной, как лист перед травой и дёрнул из руки портфель.
— Товарищ лейтенант, представьтесь, пожалуйста, — кивнул я.
— Чего? — снова протянул он и сощурился.
— Жалобу на вас писать буду вышестоящему начальству.
— За**шься писать, — отозвался Игнатюк и пихнул меня локтём. — На Зубатого походу написал уже.
— Точно, — разулыбался лейтенант. — Зубатый твой в розыск работать перешёл. Ладно, на нас тоже можешь написать.
— В розыск? — поднял я брови. — В уголовный что ли?
— Что ли, — хмыкнул лейтенант. — Что ли.
— Куда бегут лучшие кадры патрульно-постовой службы. Это что же делается, люди добрые.
Деньги у меня были, но, разумеется, не вся сумма. Взял я с собой в дорогу только триста рублей на расходы и всё. Тоже немало, но Игнатюк, конечно, надеялся найти что-то другое.
Но что-то другое было спрятано под половицей в квартире. А до этого было спрятано в общаге. В общем, инцидент был, хоть и неприятный, но, по сути, безвредный.
— Игнатюк, — сказал я на прощанье, глядя в его мутные, совершенно бандитские глаза, — боком тебе всё это непотребство выйдет. Обещаю.
Я подмигнул и, развернувшись, пошёл к арке, ведущей к бабушкиному подъезду. Слышал, как машина развернулась и поехала в другую сторону, но не оборачивался. Бабушка знала, что я приеду из Иваново, но не знала когда. Естественно, всполошилась, захлопотала, сразу бросилась на кухню.
— Саня, ну ты почему не позвонил⁈ Под монастырь бабку подвести хочет.
— Так билетов не было, ба, скакал, не знал до последней минуты, уеду или нет.
— Опять «ба»! Ну, Сашка, попадёт тебе!
— Бабуль, а у тебя есть кто-то в Большом? Мне надо начальницу свою в театр сводить.
— Саш, ты чего дуришь? Есть, конечно. Дядя Эдик. Ты можешь сам ему позвонить и попросить, чего хочешь. Он никогда нам не отказывал. А что за начальница-то? Ты смотри, на работе-то шуры-муры не води, а то наплачешься потом.
— С этой точно никаких шур и мур.
— А с какой тогда? Женьку побоку решил пустить? Смотри, она девушка видная, долго ждать не будет.
— Если она вообще ждёт ещё.
— Ой, да сколько можно! Прицепился к этому однокурснику. Его после первого курса отчислили, и она его считай пять лет не видела. Даже больше вон. А ты, как клещ, честное слово. У них и не было ничего с ним. В кафе разок сходили.
— Да-да, — усмехнулся я, — разок.
— Да перестань, он же алкаш. Ей такой даром не нужен.
— Откуда информация?
— Так она сама мне рассказывала. Совсем, говорит, спился.
— А откуда она знает, если давно его не видела?