– Молчи, дурак! – Серетун резко закрыл барду рот рукой. – Нас же зарубят, не пожалеют!
Все четверо прятались сбоку от таверны, только их позиция хорошо просматривалась.
– И как мы его тогда будем спасать? – справедливо возмутился Гадис.
– Значит, я вообще не понимаю, зачем мы его пошли спасать, – не менее справедливо заметил Гарюрич. – Взрослый же человек, сам разберётся, где ему умереть.
– Не надо умирать, – жалобно проскулил Бадис, освободившись из чародейского захвата. – Хватит с меня одной сестры.
– Тогда на кой, скажите мне, чёрт, мы вообще сюда попёрлись? – разбушевался не на шутку волшебник. – Мы сейчас рискуем жизнями, все четверо, вместо того, чтобы тупо выбраться отсюда и решить все проблемы одним махом!
– Вообще-то пятеро, – Долгорукий кивнул в сторону коровы, которая всё это время покорно ждала своего хозяина.
– Тем более! – воскликнул Серетун, но тут же затих, когда совсем рядом с его виском в стену вонзился острый ятаган.
– Ох, – только и смог выдать Бадис.
– Нет, ты меня точно хочешь угробить! – крикнул чародей, оправившись от шока.
Внезапно от толпы воюющих отделился стражник в фиолетовых латах, побежал к мечу, дико извиняясь, достал его и убежал обратно рубить головы очередным пейтеромским мутантам.
– Мда, – заключил Гарюрич. – Пойдём-ка мы отсюда.
После гулкого стука в дверь долго ждать не пришлось. На пороге стоял усатый морж Вэй, а рядом ещё один такой же, только без усов.
– Вы, наверное, Ой? – просиял Долгорукий.
Наигравшись в гласные города вдоволь, Роза наконец потеряла интерес к тавромину, который спустя всего двадцать минут знакомства уже попытался выдавить: “Я у-у э-я”. Кто ж так делает на первом свидании, тем более что…
А ничего, вроде. Не более. И даже не менее.
Всё равно.
Одесситка поплыла дальше мимо выживших из ума смертных, которые то насвистывали идиотские мелодии, то играли в нарды доской вниз, то пытались попасть воротами по мячу.
Всё здесь было неправильно и тем притягивало.
Мир, освобождённый от привычных условностей, где каждому найдётся место.
Ты можешь быть самым бездарным существом на свете с ужасной кредитной историей и тяжким грузом грехов за плечами, но тебя всё равно ласково приветствуют в подземелье.
Здесь принимают абсолютно всех.
Абсолютный, всепоглощающий эскапизм.
Теперь-то Дима понял, почему Алуфтий не сразу решился выйти обратно.
Здесь никто не держит насильно. Остаться выбираешь ты сам.
– Ну вот, уже пишу о себе в третьем лице, – посетовал себе под нос писатель.
– Голубчик, я не совсем понимаю, чего ты хочешь добиться, – молвила внезапно возникшая из ниоткуда Наталия.
– Я тоже, – честно признался Дима. – Частично я могу влиять на события, но в основном они происходят сами.
– Это беда, – вздохнула дочка Власова.
Писатель посмотрел на призрачную девушку, впал ненадолго в ступор и выдал:
– А ты чего вообще здесь делаешь? Ты Сеню в книжку вернула? Ты Розу из подземелья вытащила?
– Она не хочет вытаскиваться, – тихо сказала Наталия.
– Не понял, – дал Дима шанс собеседнице объясниться.
– Её разумом овладело безумие этого места. Ты же сам видел, как там всё устроено.
– Видел, – согласился писатель. – Но не поддался же.
– А ты и не можешь, – фыркнула призрачная девушка. – Ты же всё-таки автор, у тебя иммунитет.
– Ну допустим. Только вот Астролябия напрямую управляет Тканью Повествования, и тут на тебе, её копия поддалась на уговоры каких-то шизиков.
– Не забывай, что она сейчас на изнанке, там совсем другие драконы действуют. Ох, я хотела сказать, законы.
– И как нам её выманить?
– Не переживай, я уже всё придумала, – заверила Наталия. – Попросила автора задним числом убить Латис.
– Так это ваши проделки?! – грозно спросил Дима.
– Зато как изящно получается, – не меняя тона, продолжила Наталия. – Твоя продавщица обладает огромной волей к жизни. Она и себя вытащит, и Астролябию в придачу с Тизуилом.
– Хотел бы я на это посмотреть, – с сомнением хмыкнул писатель.
– Ну так читай, голубчик, – игриво ответила дочка Власова и снова пропала.
Одесситка продолжала экскурсию по Царству Мёртвых.
Оказывается, анфилада некогда пустынных залов вела к весьма разнообразным версиям потустороннего мира.
Если центральное подземелье было рассчитано на тех, кто просто хочет отрешиться, то остальные сулили усопшим совсем другой круг развлечений.
Чем ближе к выходу, тем более бойкие покойники попадались Розе.
Бессмысленные настольные игры переросли в динамичные виды спорта. Тут и в нормальный футбол играли, и сдавали нормативы по прыжкам в высоту, и даже колотили друг друга стремянками, как в заправском реслинге.
Иные покойники устраивали тотализатор, наблюдая, как мутузятся их вчерашние друзья и особенно враги.
Даже сам лодочник иногда позволял себе участвовать в боях, пока отдыхал между рейсами.
Тут Роза и застала подругу Астролябии, полуорчанку Латис из Гильдии Продавцов.
Прижавшись к ликующей толпе, она следила за соревнованиями по стрельбе из лука.
– За кого болеешь? – спросила одесситка, появившись за плечом у торговки.
Память девушки оказалась сопряжена с памятью Астролябии, так что узнать кого-то из её круга общения не составило труда.
– Господи, – перепугалась Латис не на шутку. – Ты здесь какими судьбами?
– Да проездом. Я вроде бы жива, – ответила Роза, и, не дожидаясь реакции, тут же повторила вопрос: – За кого болеешь?
– За мужа, конечно! – ответила продавщица, как будто это что-то очевидное, и громко прокричала: – Тизуил! Тизуил! Зорких глаз и много сил!
– Ты прям поэт, – тактично заметила Роза.
– Поэтка, – не очень тактично поправила её Латис. – Вообще муж соревнуется за моё право пересечь реку. Своё он уже отстоял.
– Так, стол! – выпалил Дима любимую фразу квнщиков. – А как же тогда вся та дружная компашка вышла из подземелья?
Наталия появилась буквально на секунду и уточнила:
– Так Алуфтий задавил авторитетом. Он здесь местная знаменитость, ты же сам это написал.
– А, ну да, – легко согласился писатель и продолжил следить за похождениями Розы.
– Ты чего это такая прозрачная? – наконец заметила Латис. – Не стоит так перегибать с диетами. Вон уже со стенкой слилась.
– Здесь просто очень непривычно, – объяснила Роза.
– А-а, – многозначительно протянула торговка. – Может, хочешь с нами отсюда уехать?
– Ну не знаю, – пожала плечами девушка. – Мне вроде как здесь нравится.
– А как же Натахтал? – наивно спросила Латис.
– Ты, наверное, не знаешь, – удручённо ответила Роза, черпая память из своего прототипа. – Он вышел в реальный мир.
– Что, сбежал от тебя? – хотела было пошутить продавщица, но быстро спохватилась: – То есть… прости, соболезную. Тебе, наверное, поэтому здесь и нравится.
– Может быть, – вздохнула одесситка.
Не очень приятно, когда тебя принимают за другого человека.
Латис, услышав ещё более идиотскую кричалку: “Чтобы всё случилось гуда, голосуй за Робин Гуда”, снова повторила своё сочинение:
– Тизуил, Тизуил, зорких глаз и много сил!
Но её голос утонул в шуме толпы, потому что покойники приветствовали финалистов – собственно, Робин Гуда и Тизуила.
– Правда, мой неотразим? – с гордостью спросила Латис подругу.
Роза промолчала. Сложно сравнивать Орландо Блума и Кевина Костнера.
Какие времена, такие и воплощения у персонажей.
Ведущий в дорогом костюме объявил:
– И в левом углу тира – четырёхкратный чемпион Царства Мёртвых, заслуженный отбиратель у богатых и даритель бедным, самый харизматичный герой, после шерифа Ноттингемского, конечно. Пошумите как следует – Робин Гуд!
– А-а-а-а! – восхищённо загалдела толпа.
– В правом углу – наш симпатичный, но к вашему глубокому сожалению, дамы, женатый новичок Тизуил!
Хоть ведущий и объявил эльфа без особой помпы, аудитория поприветствовала его не менее горячо, чем героя легенд.
– Помните свою задачу? – снисходительно спросил мужик в дорогом пиджаке. – Вам нужно поразить как можно большее количество мишеней за минуту.
На этих словах из-под земли выехали классические средневековые установки, расчерченные кругами.
– Поскольку бой обещает быть неравным, – продолжая заводить толпу, сказал ведущий, – я удваиваю награду нашему новенькому эльфу. И за победу в финале он получит ещё два пропуска на волю.
Аудитория возликовала, но Тизуил всё же задал правильный вопрос:
– Чего вдруг бой неравный, господин ведущий?
– А того! – так же весело ответил мужик в дорогом пиджаке, и в этот момент какой-то неизвестный полоснул эльфа ножом по правой руке.
– Мерзавец! – заметив это, крикнула Роза и ринулась в погоню.
Глава двадцать шестая
Глава двадцать шестая
Размеренное, прохладное, перетекающее из небытия в безвременье великое ничто уже давно утратило свою зыбкую сущность, обволакивающую отстранённым бездельем. Теперь здесь гудели от напряжения миллионы, миллиарды тесно переплетённых нитей Ткани Повествования, только и ждущих, когда миры столкнутся, чтобы разрубить квантовые канаты, едва видимыми фибрами скрепляющие человеческие судьбы сразу по все стороны реальности.
Закручивающиеся линии образуют самые причудливые идеи, воплощённые в форме книг.
Смотрите-ка, в машину к Александру Привалову по дороге из Соловца подсаживаются два попутчика, чтобы вскоре открыть для него целую новую жизнь…
На самом деле, Джона Леннона не убили, а “Битлз” воссоединились и едут с гастролями в СССР…
Прямо в День Мёртвых в дверь к Глебу Щербакову стучится очень странный Артём Колпаков, который сам похож на мертвеца, и всего через несколько дней эти двое увидят небо цвета кофе…