Но всё пошло не по плану. На меня, что удивительно, внушение не подействовало, Жилин быстро сдулся и по приказу братства в дело вступил удачно отдыхающий на пляже товарищ Евсеев. Который, раз воздействие меня не берёт, должен был не оторвать мне голову, а отправить в больницу, откуда меня в последствии украли бы. Помощь в виде Глаши и Макса, спектакль, разборки, организовала уже Катя. И вроде бы в действиях братства полнейший идиотизм. Но, кураторам за океаном и сумасшедшей одноглазой старухе которая всем этим и руководила, всё нравилось. Лидеры ячеек же…
Обычные люди которым внушили их значимость и наделили мнимой властью. Там, за порталом, их бы ждал концлагерь, как и меня. Потому что для них, мы все, не более чем скот. Унтерменши невзначай открывшие арданиум и создавшие супероружие. Поганые коммунисты, которых надо направить на путь истинный и дать демократию.
Противно. В голове не укладывается как мы, люди, являясь одним видом, ставим себя выше других. Как делим себя на худших и лучших. Как… Видимо, это в природе человека. Но…
— Потанцуем? — взяв меня за руку
улыбается Нестерова и не дожидаясь ответа утаскивает в зал.
— Я не против. А ты…
— Сама в шоке. Прибыла из командировки. А тут у вас такое… Ну я и в больницу. Не волнуйся, всё хорошо. Меня приняли. А ты…
— А я… Ну, знаешь. Я рад. Как за себя, так и за тебя. Мне выпал приз, в виде очаровательной рыжей девушки с большими зелёными глазами. А ты… Ты дождалась. Полвека ожидания, это поступок.
— То есть ты не сомневаешься…
— Нисколько, — улыбаюсь ей и тянусь поцеловать, но тут…
Нестерову поднимает в воздух. Она с хлопком исчезает и появляется за столом. Хмурясь опрокидывает стопку, вздыхает и начинает разговаривать с Леной.
Её место занимает Морозова. Нежно обнимает меня, прижимается.
— Поверить не могу, — вздыхает Катя. — Столько лет и вот… Ты здесь, со мной.
— Надеюсь тебя большие семьи не пугают?
— Меня нет. Пусть так, пусть нас у тебя девять. Но… Я уже придумала как мы разделимся. Значит мы…
Останавливая поток сверхважной информации целую теперь уже девушку. Но тут… Морозову буквально отрывают от меня. Дюймовочка просто берёт её и хихикая отставляет в сторону. Сама обнимает меня, прижимает к могучей груди и глубоко вздыхает.
— А ты мне соврал. Никакого спонтанного запечатления у тебя не случилось.
— Случилось, там, в бункере. Тут даже спорить нечего. Глаш…
— Подожди, Игорёк, дай собраться. Ух… Так… Вроде… Я начну с вопросов. Я понимаю, тогда в бункере, я погорячилась. Наговорила всего… Но и ты не молчал. Игорь, я знаю про запечатление, но хочу услышать. Это правда? Ой, прости. На ногу наступила.
— Ничего, — стараясь не морщится от боли киваю. — Продолжай.
— Это всё правда. Ура!
— Да, — мотаю головой и шипя от боли улыбаюсь.
— Тогда… Слушай, Игорёк. Я готова. Слова тут излишни. Запечатление… Я… Я ненадолго слетаю в Москву и вернусь. К тебе… К вам. Тебя не смущает что я старше?
— Нет…
— А то что больше и сильнее?
— Пф… Нет… Наоборот.
— Ну тогда… Поцелуешь? При всех? Ещё раз.
Вместо ответа целую девушку. Обнимаю и даже по попе глажу. О том что она из спецназа и за хамство может руку сломать как-то не думаю. Но, ничего ломать мне не собираются. Глаша краснеет, подпрыгивая хихикает, едва не раздавив меня обнимает и уходит. Останавливается, закрыв глаза визжит и убегает.
— Бля, — морщась выдаю и вытирая лицо топаю к выходу. — Ух бля… Надо же…
Выхожу на крыльцо, закуриваю…
— Ты чо плачешь? — спрашивает вывалившийся Казаркин. — Блин, Игорёк. Ну отказала и отказала. Ну чего так убиваться? Ты…
— Иваныч, заткнись. Я не из-за этого. Она согласилась… Я по… Ух бля…
— Да что? — не понимает Казаркин.
— Да то! Тебе часто на носки ста сорока килограммовая девушка наступает? Нет? А мне только что раз двадцать наступила! Сука, шпильками. Ух…
— Ты молодец, — улыбается Казаркин. — Ну вот молодец! Чучело! Магнит для неприятностей. Аха-ха-ха! Игорь, ты урод, я тебя ненавижу. Давай напьёмся как нибудь? Так чтобы в сопли. Чтобы ползали и не помнили как нас зовут. Давай?
— Обязательно, Иваныч, обязательно. А… Можно я один побуду? Я пять минут. Потом зайду спою что-нибудь.
Кивнув Казаркин уходит. Я же приваливаюсь к стене, закуриваю.
Нда… Вот это я понимаю — приключения. За такое короткое время… Но нет, я не расстроен. А даже наоборот. Мне нравится. Здесь я счастлив. Да было страшно и очень опасно. Да, я мог сдохнуть. Но… Это настоящая жизнь. Я живой, у меня есть семья. Меня любят и ценят. Я люблю! Я здесь именно живу! Возможно я псих, возможно я тронулся там, в бункере. Но я… Я ни за что не променяю мою жизнь на что-то другое. Никогда. И уж тем более, я не позволю кому-то всё это разрушить. Я буду драться, убивать, зубами рвать, но не отдам…
— Эх! — выпрямляюсь и отправив окурок в урну подпрыгиваю. — Скучновато в зале. Надо устроить… Надо поднять настроение.
Захожу в ресторан, глядя на гостей хихикаю и иду к сцене.
Ресторан «Снегири.» Взгляд со стороны.
Вечер набирал обороты. Гости веселились. Игорь выступая на сцене, после каждой песни оказывался закидан букетами. После повышения градуса, на сцену летели лифчики и трусики. Веселье… Да, все веселились. Но вместе с этим многие из них понимали что злоключения только начинаются. Что враг предпримет новые попытки забрать или уничтожить Скворцова. Что Белое Братство не выведено полностью и о себе ещё заявит. Все знали, что будет трудно, однако все верили в то, что все они справятся.
Некоторые от этого грустили, другие радовались. Третьи строили планы на будущее. Сам Скворцов, глядя на семью и друзей готов был мир перевернуть, но сохранить их. И вместе с этим прикидывал варианты будущего куда входило всё, от учёбы и работы, до свадьбы и детей. И хоть ничего ещё не закончилось, Игорь единственный кто был готов ко всему. Он уже начал ждать новых пакостей, врагов, всего сопутствующего и пребывал в уверенности что всё это будет. Будет как хорошее так и плохое, как радость так и печаль. Будут успехи, падения, неожиданные встречи и крутые повороты. Будет всё. Но это в будущем. Сейчас же… Сейчас всё хорошо.
Хорошо, но никто из празднующих не знает что кому-то сейчас не до отдыха. В нескольких десятках километров от города, в лесу кипит работа.
Закованные в тяжёлые экзоскелеты и вооружённые мощными плазменными пушками солдаты, прочёсывая лес сгоняют всю местную живность к ловушкам. Разномастные мутанты, многие не поддающиеся никакому описанию, в эту ночь воевать не хотят. Вяло огрызаясь пятятся, заходят в клетки где жутко рычат, но даже в стены не бьются.
Над лесом летают вертолёты, светят вниз прожекторами. Отряды учёных, под охраной тяжёлой пехоты собирают образцы жутких деревьев.
Два огромных экскаватора, на месте где была церковь огромными ковшами роют котлован.
На пригорке стоят люди и смотрят за процессом. Впереди мрачный маршал Быстрицкий. Слева от него Ломакина и Лазарева, справа нервные Берия и Мессинг.
— Они там, я знаю, — улыбается Светлана. — Вот сейчас…
Ковш экскаватора задевает металл. Машины начинают быстрее копать и как только откапывают огромную, оплавленную сферу отъезжают от котлована.
Светлана хлопает в ладоши. Закрывает глаза и напрягается. Из котлована поднимается сфера, подлетает к людям и плавно опускается.
— Почти переварил, — глядя на оплавленный металл снимает фуражку Быстрицкий.
— Они, — прижав к сфере руки выдыхает Мессинг. — Они живы. Медиков, срочно.
Поверхность сферы трескается. Трещины расходятся. Лес заливает фиолетовым светом.
— Живы, — вздыхает Быстрицкий. — Хвала Тёмным Силам они живы. Но в каком состоянии?
— В очень тяжёлом, — телекинезом разламывая сферу ворчит Светлана. — Лариска, портал в Лазаревск, живо. Максим Иваныч, звоните в Москву, нам нужны лучшие специалисты. Бегом, времени мало.
Лариса без лишних вопросов открывает портал. Светлана телекинезом вытаскивает из сферы контейнер и людей. То есть почти людей. Существа больше похожи на иссохших мумий. Последний… Последний представляет из себя кусок металлизированного иссохшего мяса.
— Всю помощь сосредоточить на Владиславе, — командует Светлана. — Спасём его остальные сами в норму придут. Лаврентий Палыч, нужны: уран, ванадий, титан и вольфрам. Объявите по телевидению что полковник Константинов вернулся. Вера населения тоже не помешает. Лариска не реви. Иди за ними и выращивай кристаллы.
— Светик, — вытирая слёзы плачет Лариска. — Прости, я сомневалась. Я…
— Всё потом. Работаем. Быстрее, крыска. Быстрее, времени совсем нет…