Встаём у окна, угощаю нового друга сигаретой и узнаю у него о местных правилах. Например каждый учебный день, начинается с восьми часов, с классного часа. Им же иногда и заканчивается.
Разбирают на таких уроках всё, от патриотизма, до проблем учеников. И все, принимают в этом активное участие. По мнению учеников, теперь уже моего класса, Татьяна Ивановна не просто учитель. Она так же подруга и старшая сестра, которая всегда посоветует, подскажет и поможет найти выход из сложной ситуации. В общем она хорошая.
Далее идут сами уроки, преподаватели и их особенности. Уроки по сорок минут, перемены по десять Большая перемена целый час. Обед, прогулки по территории, личное время. Особых отличий нет. Правда некоторые предметы… Помимо основных: физика, химия, история, биология, русский язык, литература, информатика, общество, алгебра, геометрия, физкультура два раза в неделю, обж и английского потому что язык врага знать нужно. Есть черчение, астрономия, парни на трудах работают руками, крутят гайки или мастерят что-нибудь. Есть политинформация. И как вишенка на торте НВП. Начальное Военное Образование. В этом году ничего серьёзного не было, изучали оружие, учились ходить строем, смотрели документалки. В следующем году, со слов Резнова, начнётся самое интересное или же военные игры. Нам выдадут форму, оружие и мы будем помимо хождения строем проходить полосу препятствий, брать штурмом укрепления и прочее. Для этих целей, на территории школы есть полигоны. Разные. Один имитирует пустыню, другой лес, третий город, четвёртый он же крытый имитирует не особо приятные погодные условия.
Интересно, но… Наверно НВП и заменяет срочную службу. Хотя… Как её можно заменить? Посмотрим, может быть и пострелять дадут, из настоящего.
Ещё в школе множество кружков и спортивных секций. Походы на природу, чаепития, творческие вечера, дискотеки и всё прочее. Здесь школа живёт активной жизнью, которая начинается с утра и заканчивается только поздним вечером. Имеет очень важное место в жизни учеников и это, как мне кажется, очень даже хорошо.
Перемена, а вместе с ней и перекур заканчивается. Звучит короткий звонок предупреждающий что пора бежать в класс, а через несколько минут, точнее через две, уже длинный. Но мы уже в классе, сидим и ждём. Все начала урока, я учительницу…
****
В обед, гружёный книгами выхожу из школы, пытаясь ни с кем не столкнуться дохожу до остановки и встаю ждать автобус. Ну и не понимаю почему всё именно так? Зачем таскаться с книгами, если есть планшеты и ноуты? Скачал и читай хоть до посинения или пока глаза не выпадут. Но нет, книги и только книги. Хотя, я не жалуюсь. Правила такие. А вообще…
Мой первый день в новой школе прошёл плодотворно и позитивно. С ребятами обменялись номерами. Пообщался с Татьяной Ивановной, вместе с ней пошарохался по школе. Завтра продолжу…
— Нормально загрузился, — выглянув из окна остановившейся машины, улыбается Казаркин. — Сразу видно — прилежный ученик.
— Здарова, Иваныч. Вот, пытаюсь заполнить пробелы в знаниях. Взял половину, на большее рук не хватило.
— Садись, подвезём, — машет рукой милиционер.
Назвать Казаркина ментом или прости Господи мусором, язык не поворачивается. Здесь милиционеры, именно милиционеры. Стражи порядка, это по глазам видно.
Сгружаю книги в багажник, прыгаю на заднее сидение, здороваюсь с Булатовым и вместе мы мчим домой.
— Ну, как первый учебный день? — интересуется Казаркин.
— Да пока ещё не учебный, скорее ознакомительный. Так, познакомился с одноклассниками, посмотрел где что, в драмкружок вступил. Вот, книги получил.
— Хм, молодец. Я думал ты всё лето гулять будешь. А ты вон как взялся. Проблем нет?
— Проблем нет, вопросов очень много.
— Задавай, — улыбается Казаркин. — Попробую ответить. Итак, что тебя беспокоит?
— Сколько тебе лет?
— Ты серьёзно? Игорь, ты сейчас не шутишь?
— Нет. У меня с этим сложности. Я при первой встрече оценил учительницу на тридцать, а ей пятьдесят два.
— Двадцать восемь, — улыбается Казаркин. — Родился здесь, учился здесь. Потом три года в институте на юридическом. А как закончил в армию пошёл. Пять лет по контракту и домой.
— Тяжело в армии?
— Ну как тебе сказать? И да, и нет. Строго очень. Первый год постоянные занятия. Второй год другие занятия, там с полигонов не возвращались. Отрабатывали всё что можно. Изучали технику, оружие. Я по специальности оператор тяжёлого боевого скафандра. А вот потом, на третий год, началась настоящая служба. Загранкомандировки. Реальные бои. Ещё вопросы?
— Почему вы всё время в очках?
Казаркин усмехается, нажимает на значок, снимает очки, протягивает их мне и предлагает самому посмотреть.
Принимаю очки, надеваю и теряю дар речи. Очки, не просто очки, они с дополненной реальностью. Лица прохожих, номера машин, сами машины, всё подсвечивается. Каждый прохожий фиксируется системой, о нём выводится информация. С машинами так же. Камера, как я понимаю, вмонтирована в крышу машины и может свободно поворачиваться.
— Крутяк, — снимая очки выдыхаю. — Ну и как, хорошо помогает?
— Спрашиваешь, — усмехается Казаркин. — Помогает и ещё как. Или ты думал мы с фотороботами по улицам бегаем?
— А я всё думал, почему вы мимо в тот раз не проехали. Ну что я скажу, здорово.
— Конечно здорово. Это прогресс. Правда камеры не везде. Полно мест где их нет. Иногда приходится и по старинке работать. Слушай, Игорёк, мы собственно по делу приехали. Начальник милиции, очень впечатлился твоими действиями. Этих троих, которых ты отметелил, там столько всего вскрылось. Короче мы четыре висяка благодаря тебе раскрыли. По мелочи, мелкие кражи. Но начальник доволен. Нам премию, тебе грамоту. Ты в четверг к нам в участок подходи, получишь свою награду.
— Так я же ничего не сделал?
— А ты не скромничай, — усмехается Булатов. — Все просидели, а ты встал. У нас это ценится. Так что бери свою женщину и в четверг к девяти к нам.
— А школа?
— Иван Палычу мы сообщили. Классный руководитель тоже в курсе. С этим проблем не будет. Даже наоборот, Палыч от радости чуть из пиджака не выпрыгнул. Ну и за премию, с нас простава. Смена у нас закончилась, поедем посидим где-нибудь. Я угощаю.
Как интересно. Есть, конечно, вероятность, что Булатов и Казаркин не кто-нибудь, а КГБ под маскировкой и их за мной следить поставили. Но и ладно, пусть следят. Если таким образом, то я даже не против.
****
Заезжаем в первый же попавшийся бар, мужики делают заказ на всех. Сидим, пьём пиво, Булатов безалкогольное, потому как за рулём, едим чебуреки, общаемся и тут… Как будто кольнуло что-то. Вытаскиваю телефон, снимаю блокировку и с ужасом смотрю на пропущенные вызовы, коих аж четыреста штук. Двадцать от Резнова, семь от Горностаева, по тридцать от Вараксиной и Ивановой. Несколько незнакомых номеров. Остальные от Лены и это за полчаса. В сообщениях ужас. Если Резнов и Горностаев просто спрашивают куда я пропал, то остальные, включая Татьяну и Палыча, обещают меня порвать. От Лены же… Сначала интересуется, потом ругается, последние сообщения с угрозами.
Сглатываю, поворачиваюсь к Казаркину, тот видя моё лицо сразу подрывается и… В его кармане звонит телефон, он отвечает и морщась говорит что со мной всё в порядке. Заверяет товарища полковника что сейчас же меня домой доставят. Морщась смотрит на меня…
— Да, Игрорёк, влипать в неприятности твой талант. Звони домой, пока она КГБ не подключила.
— Мне кажется словами тут не поможешь. Мужики, хана мне.
— Спокойно…
— Надо по пути в цветочный магазин заехать. Блин, забыл с беззвучного снять.
— Ничего, — ржёт Булатов. — Если что, мы тебя в больницу доставим. Иваныч, пора ехать, а то нашего героя отряд ОМОНа не спасёт.
— Да блин…
Глава 7
Дом. Лена.
Не находя себе места брожу по дому, на каждый шорох бегу к окну, смотрю и вот уже в который раз пытаюсь дозвониться до этого оболтуса. Безуспешно… Гудки идут, никто не отвечает.
От этого в голове роятся разные глупые, нехорошие и даже страшные мысли. Успокоить себя даже алкоголем не получается. Да и как тут успокоишься? Мерзавец просто взял исчез с остановки. Как говорит школьный вахтёр, которого я задолбала, вот Игорь просто стоял, держал книги, закрывая обзор камеры не спеша проехал грузовик и всё. Его нет. Наверное те алкаши из ресторана нашли его и увели. Сейчас он избитый валяется где-нибудь в подворотне. Ему больно, он зовёт меня… А меня нет рядом.
— Да как вообще я его одного отпустила? Это же какой дурой надо быть…
Или он сам с кем-нибудь подрался? Или запил? Он же здесь один, его буквально оторвали от родителей, его выдернули из привычного мира. А я, самый близкий ему человек, веду себя как свинья. Спорю, устраиваю сцены ревности, скандалы, напилась.
— Но что я могу сделать? С ним случилось запечатление. Он теперь не отталкивается, а наоборот с каждым днём тянется ближе. И скоро, если я не ошиблась и ничего не придумала притянется.
От таких мыслей становится страшно и невероятно стыдно. Стыдно перед Ольгой, перед Игорем, перед собой. Я ведь на тридцать лет старше. На тридцать! А ему ещё и семнадцати нет. И если здесь это норма, то как я Ольге в глаза смотреть буду? Да меня же лечить надо.
А может нет? Может быть не было никакого запечатления? Может быть я столько прожила одна, что сама придумала?
Да хоть бы это было так. Пусть всё это пройдёт. Пусть он начнёт бояться меня. Пусть будет таким как все. Потому что мне страшно. Я не готова. Я не знаю что делать!
Но… Это всё глупости. Если бы он был таким как все, не моим,
он бы на третий день сбежал. А он нет. Он всё ближе… Он… Он с каждым днём светится ярче и ярче. Вкуснее пахнет. Я как дура смотрю на на него и боюсь моргать, потому что боюсь того что моё сероглазое чудо вдруг исчезнет. Я боюсь спать, потому что боюсь проснуться и не найти его. Я люблю его.
— Я схожу с ума. Да где ты есть? Где ты, уродец?!