жно я тебя поцелую?
— Нет! Татьяна…
И тут то ли я от лекарств торможу, то ли рефлексы нашей учительницы на высоте. Она просто оказывается рядом, наклоняется и целует. Улыбаясь встаёт, смотрит фиолетовыми глазами.
— Я тебя люблю, медвежонок, — шепчет она, вздохнув закрывает глаза и тянется ко мне.
Пытаюсь отвернуться, но оказываюсь пойман за подбородок и всё же поцелован…
— Это что ещё такое? — заваливаясь в палату спрашивает Маша. — Гражданка Кошка, здесь больница. А ну прекратите безобразие.
С этими словами, Маша подходит к ней, хватает за руку и вытаскивает из палаты. Кошка же смеясь подпрыгивает, машет мне рукой и обещает зайти завтра. Обещает пока её за дверь не выталкивают.
— Совсем оборзели, — подходя ворчит Маша, садится на стул и внимательно смотрит на меня. — Ну, жених, что делать будешь?
— У вас тут эвтаназия разрешена?
— Игорь! Вопрос серьёзный. Просто так, само по себе, всё это ну никак не рассосётся. Я помочь хочу. Ты же… Ты же всё узнал про запечатление? По глазам вижу что узнал. Ну и?
— Я не знаю. Такого не бывает, потому что не бывает. Никогда такого не было и вот опять… Маш… Мария Андреевна, может вы меня в психушку сдадите. Скажете долбанулся. А я отлежусь, пару месяцев, все летние каникулы, а когда всё успокоится…
— Да я бы с радостью. Но ты же понимаешь что туда они вместе с тобой залягут. Причём обе сразу. Ты не нервничай. Подумай. Посмотри. Большая семья это неплохо. Уважение, выплаты от государства. Землю получите, дачу построите.
— Да не в земле счастье. Я боюсь, что они поубивают друг друга. Меня-то ладно, сами бы не убились.
— А если договорятся?
— А на Луну как улететь можно? Что там, добровольцы?
— Игорь…
— Да не знаю я. Ну вот честно. Представить этого не могу.
— А ты попробуй. Потому как если они договорятся, а они договорятся, то выбора у тебя не будет. Поэтому, поступи как мужчина. Сожми яйца в кулак, собери женщин в одном месте и сделай предложение.
— Я спать буду.
Вздохнув Грибочкина встаёт и уходит. Отворачиваюсь от двери, укрываюсь одеялом, вздыхаю.
Скрипит окно. Сажусь и вижу… Ловко перебирая руками и ногами, как жутковатая паучиха, держа в зубах пакет, в палату забирается Нестерова. Выпрямляется, поправляет волосы, берёт пакет в руку, подходит и садится на стул. Не моргая смотрит огромными зелёными глазами.
А она изменилась. Волосы короче, глаза больше. Одежда… Внешность… Гвен Теннисон… Ага, вылитая. Вот кого она мне напоминает. А… Зачем?
Присутствие Нестеровой усиливает головную боль. В палате начинает пахнуть мороженым с карамелью. Нестерова… Светится. Слабо, почти неразличимо. Но…
— Игорь?
— Здрасте, Маргарита Сергеевна. А вы…
— Просто зашла. Проходила мимо. Смотрю окно открытое. На третьем этаже. Дай думаю зайду, узнаю как здоровье у ученика.
— А… Ага… А вы…
— Можно на ты. Ну так как ты?
— Да вроде жив. А…
— Неприятный случай, — качает головой Нестерова. — И женщины твои плохо поступили, неправильно. Устроили делёж, подрались. Тебя чуть не убили.
— Вы всё знаете?
— Я была там. Помочь не успела, извини. Когда я забралась на вышку вы уже упали. Хотя знаешь… Я не осуждаю. Они столько лет одни, ни к кому даже прикоснуться не могли. У вас случилось. А я… У нас с тобой тоже. Гы…
— Мама…
— Если хочешь, — улыбается Нестерова. — Можешь меня и так называть.
— Маргарита Сергеевна. Кхем… Держите себя в руках.
— Хи-хи… — жутковато улыбается Нестерова.
Ставит одну ногу на край кровати, перешагивает через меня и стоя надо мной улыбается.
— Ну, как я тебе?
— Во! — показываю ей большой палец.
Посмотреть и правда есть на что. Маргарита у нас хоть и не высокая, но очень фигуристая. Чего при первой встрече я не заметил. Ещё роль играет её одежда. Белые обтягивающие брюки, обтягивают всё настолько, что ничего не скрывают. Они так плотно и идеально сидят… Как будто вторая кожа. Красивая, да… Но…
Улыбка Нестеровой, как только она видит куда направлен мой взгляд превращается в оскал. Она присаживается, внимательно смотрит на меня…
— Пожалуйста, не надо…
— Да я, собственно, никуда и не тороплюсь. Ты уже мой и теперь никуда не денешься. И я…
Упав на меня, Нестерова судорожно вздохнув гладит моё лицо, целует щёки…
— Как же долго я тебя ждала. Игорёк, ты даже представить себе не можешь в какую пытку превратились эти пятьдесят три года. Я… Не бойся, я не буду спешить. У нас всё произошло странно. У меня запечатление спонтанное, у тебя замедленное. Я буду ждать пока у тебя всё проснётся. Но… Обними меня, мой хороший. Погладь меня. Ну же, я ведь ничего сверхъестественного не прошу.
— Я вас боюсь…
— Разве я страшная? — сжав ладонями моё лицо всхлипывает Нестерова. — Разве… Я так для тебя старалась. Одежду выращивала, сравнивая себя с твоими женщинами внешность улучшала. Грудь на три размера больше сделала, чтобы как у Лены была. Попу как у Тани… А ты? Рано, слишком рано. Но ты не расстраивайся. Я рядом. Я всегда теперь рядом. Ты мой! Ха-ха-ха… Хс-с-с… Ты меня с ума сводишь. Игорь! Почему ты такой? Ну всё. Мне идти надо. Я тебя навещу. Не скучай, любимый.
Сказав это Нестерова целует меня в нос, спускается на пол и прыгает в окно…
— Безумие, сплошное безумие. Не по советский это. Не по нашему. Хотя… Эх…
— Не вздыхай так, этим делу не поможешь, — слышится из угла голос Женьки.
Резко сажусь, присматриваюсь и боковым зрением замечаю в углу размытый силуэт.
— Давно пришла?
— Вместе с Резновым. И как всегда всё слышала. Ну и видела.
— И что скажешь?
— Ничего. В этом случае, ты ничего не сделаешь. Совет могу дать. Надо?
— Ну…
— Забудь о прошлом и не сопротивляйся настоящему. Туда откуда ты пришёл, тебе не вернуться. Живи здесь. Прими новые правила. Радуйся жизни. Легче станет. Да и потом, любой уважающий себя парень твоего возраста, мечтает о большой семье и множестве красивых женщин.
— Ой, мне кажется помогло. А вопрос можно? Что за проблема с Жилиным? Тыкнула бы в него пальцем или обняла, он бы сам отстал. А если он тебя не боялся, то почему встречаться не начала?
— Буду я ещё в такое пальцами тыкать, — подходя ко мне кривится Женька. — Это мне решать с кем я буду встречаться, а с кем не буду. Мне, а не кому-то. Жилин урод, как в физическом, так и в моральном плане и то что он меня по причине умственной отсталости не боится, совсем не значит что я разбегусь и начну встречаться с ним. Потому что он мне не нравится. А вот если кто-то понравится, то да. А так, ко мне никто не притронется. И я соответственно тоже.
Подойдя ближе, Женька наклоняется ко мне, проводит рукой по волосам и щипает за нос. Хихикая выпрямляется и указав руками на себя вопросительно смотрит. И выглядит… Пиджак, белая блузка, и ну очень короткая клетчатая юбка. На ногах гетры, что ну очень красиво.
— А в таком виде по улицам ходить…
— Не забывай, меня трудно заметить. Особенно если я этого не хочу. Не суетись, это безопасно. В обычном режиме маскировки, меня видят, но сосредоточиться не могут. А если посерьёзнее, то я внушаю окружающим что меня нет. Конечно, так я могу недолго, но это пока. Силы с каждым годом прибавляются. Так как я выгляжу? Опережая вопрос скажу, цвет волос, в отличии от глаз, могу менять осознано.
— Здорово. А ты на камерах отображаешься?
— Когда захочу. Например тогда, в курилке. А если не захочу, не отображаюсь. Однако и у меня есть свои сложности. Например если я буду в абсолютно пустой комнате, то мне спрятаться не получится. Или если буду на большом открытом пространстве. Тогда меня тоже заметят. Контактные датчики мне не обойти.
— Круто, а тепловизоры…
Улыбаясь Женька наклоняется ко мне, целует пальцы и прижимает их к моей щеке.
Хихикает, выпрямляется…
— Они от тебя не отстанут. Это невозможно. А ты не тормози. Про Лену ничего не знаю, про Нестерову тоже, но наша Кошка счастье заслужила. Да и мне легче будет. Выздоравливай.
— В смысле легче? Жень? А…
Дверь палаты открывается, закрывается… И на этом всё.
— И всё-таки это безумие. Так, товарищ Скворцов, вот тебе программа минимум. Не сойти с ума. Что учитывая свалившиеся на меня обстоятельства будет сложно.
А сложно будет, потому что женщин у меня, аж целых четыре. Если запечатление на самом деле есть, а оно есть, то я попал. А если его на самом деле невозможно снять, а сопротивляться бессмысленно, то попал круто, как хер в рукомойник. Блин, голова болит. Болит невыносимо. Надо позвать медсестру, попросить лекарство.
Глава 15
Отдых в больнице, назвать отдыхом язык не повернётся. В первый день всё время кто-то приходил. На следующий, после того как Лена принесла телефон мне начали звонить и писать сообщения. Кошку, которую после ещё одного визита, то есть сразу после того как Лена ушла, выгнала из больницы Маша, как будто подменили. Вместо своих обнажённых фото, хотя и они тоже были, Татьяна открыла филиал инстаграма и присылала фотки еды. То как она готовит, готовые блюда. На следующем фото она убирается в одном переднике на босу грудь, потом одетая лишь в красоту моет полы. Потом вышивает, а вот там она живёт. Лена, от неё нисколько не отставала, её уже вечером тоже выставили из больницы, за то что поцелуй чуть дальше не зашёл и она тоже присылала по сотне снимков разного, но не пошлого содержания, голосовых и видео.
Приходила Маргарита, также через окно. Приносила сладости и грибы «клубничники.» Слала видео на которых, одетая в слишком обтягивающие лосины занималась йогой.
И тут интересно. Нестерова гнулась так, как будто у неё совсем костей нет. Гибкость её просто потрясала, а одежда в которой при наклонах всё выделялось, заставляла фантазировать.
Однако, во время одного из визитов, Нестерова как и все остальные спалилась Маше. Решила продемонстрировать свою гибкость. Не просто в палате, а на мне.