— Не подскажете, где работают лучшие мастера по магии кристаллов?
— На конце шестого луча.
— Я здесь в первый раз. Это в какую сторону, если встать лицом к спа?
— Направо, пройти ещё два луча и налево.
— Спасибо.
Я вышел из гостиницы и направился в район кристаллических мастеров. Что-то у меня последние дни просто-таки переполнены неприятными открытиями. Сначала паническая атака по поводу грозы, затем новость о моем растущем магическом сопротивлении, а теперь ещё и Церкин «подарочек» дал о себе знать подобным неприятным образом. Чёрная полоса в жизни, что ли? Надеюсь, дальше будет белая, а не жопа.
Улицы-лучи были значительно шире, чем в Понивилле или даже в Кантерлоте. Даже шире, чем в Мэйнхэттене, а там довольно-таки интенсивно используются рикши и наличествует двустороннее движение. Интересно, почему сделали именно так? И чем дальше по лучу я шёл, тем менее плотной становилась застройка — вскоре попадались только отдельно стоящие фермы, а парки и сады сменились возделанными полями. Но на конце луча действительно виднелся небольшой плотно застроенный квартал. Видимо, такое отдаление связано с требованиями безопасности — вдруг какой-нибудь кристалл взорвётся? Я зашёл в первую попавшуюся лавку и поинтересовался у продавца, кто продаёт анализаторные очки. Тот посмотрел на меня как на идиота (вот только лапкой у виска не повертел) и сказал что мне нужно в последний магазин на луче.
Это оказалось даже ещё дальше, чем квартал кристальных мастеров. Один-единственный дом, похожий на сточенный карандаш, выглядел как-то… заброшенно. И, судя по тому, что стоит он совсем на отшибе, эксперименты тут проводятся самые опасные. Постучав в дверь (тут даже был специальный молоточек, видимо просто так хозяева стук не услышат), я ожидал, что за ней раздастся взрыв, но обошлось. Дробный стук, и дверь распахивается, явив мне молоденькую кристальную пони.
— Ой! Ух ты! Вы тот эквестрийский человек! — с детской непосредственностью воскликнула она.
Хе. Так меня еще не называли. Эквестропитек, блин.
— Я знаю, — загадочным тоном гадалки Антонины [ http://dnevnik.bigmir.net/groups/article/50007 ] ответил я. — Но сюда я пришёл как покупатель.
— Ой! Заходите, заходите, конечно же!
Пока я на корточках пролезал внутрь и осматривался, понька успела притащить поднос с чайником и парой чашек.
— А что вы хотите купить? — вопросила она, поставив поднос и тут же уточнила. — Чай будете?
— Мне нужны анализаторные очки. Чай… буду.
— О! У меня как раз остались последние, — улыбнулась она и умчалась куда-то в глубины башни. Вернулась она с большой окованной металлом коробкой на спине. — Их больше не делают… и, наверное, даже не будут.
— Почему? — удивился я.
— Незачем, — грустно вздохнула пони. — Единороги могут на кого угодно наложить заклинание, которое лишь немногим хуже, чем вот такие вот очки, но не в пример дешевле.
Я открыл коробку. Ва-а-ау… сестра бы на этом самом месте издала визг радости и завопила «беру». Любит она всякую тематическую фигню, а в коробке лежали натуральные стимпанковские гогглы [ https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/600x315/f4/71/7e/f4717e82fee488f414f3f8ef1c67f0a4.jpg ]. Я аккуратно достал предмет из коробки.
— Осторожно, линзы очень хрупкие, — предупредила меня пони.
— Понял.
Гогглы имели целую систему ремешков, чтобы их можно было надеть на любую, даже мою, голову, разноцветные линзы располагались на хитрых петельках, позволявших при необходимости отщёлкнуть любую из них вверх, причём независимо для каждого глаза. В корпусе были предусмотрены даже специальные вентиляционные сеточки, чтобы при долгой работе линзы не запотевали. На каждом окуляре были небольшие колёсики и пара небольших рычажков, как-то управляющих хитрой механикой. Я снова заглянул в коробку. В комплекте к девайсу шли линзы-накладки, крепящиеся, судя по всему, на магнитах, и разнообразные подушечки, обеспечивающие прилегание к голове разных видов. После нескольких небольших экспериментов я подогнал их к своему лицу, сели как влитые.
— Жёлтые линзы для анализа предметов, зелёные для живых существ, синие для отслеживания слабых потоков магии. Прозрачные накладные линзы позволяют приблизить или отдалить изображение, как в обычных очках, а фиолетовые, которые с креплением для небольшого кристалла, позволяют делать временные снимки для анализа в будущем. Только кристаллы надо вовремя подзаряжать. Кристаллы в корпусе тоже надо подзаряжать, но гораздо реже, где-то раз в год, если вы будете держать очки включёнными постоянно.
Я отщёлкнул вверх синие линзы, оставив только жёлтые и зелёные. Раз они накладываются одни поверх других, видимо, чувствительность суммируется. Ну-ка…
— Как включаются? — поинтересовался я.
— Маленькие рычажки на корпусе.
Я нащупал их и перещёлкнул в верхнее положение. Ух ты! Внутренняя магическая система тела внутри пони вспыхнула красивыми оранжевыми линиями, похожими на неоновые лампы. О-фи-ген-но.
— Просто потрясающе, — я отключил очки и снял их с головы. — Беру.
— Правда?! — она обрадовано улыбнулась. — Замечательно! С вас тридцать восемь тысяч бит.
— СКОЛЬКО?!!! — откровенно охренел я.
— Тридцать восемь тысяч, — повторила земная пони, и уточнила. — Тысячными монетами.
Когда я искал себе помощников среди пони, я, естественно, поинтересовался средней и медианной зарплатой в Эквестрии, чтобы было от чего отталкиваться. Средняя температура по больнице была в районе полутора тысяч бит, что при крайне демократичных ценах на большинство товаров и услуг (вспомнить только корзинку Пинки, где этак три килограмма первоклассных пирожных обошлись мне в 70 бит) приводило к тому, что поньки вообще не знали такого понятия как «бедность», а уж тем более «нищета». Пару лет поработал без особого напряга, откладывая ползарплаты, и уже можешь отгрохать себе особняк в столице. Серьёзно, даже мой крайне необычный дом, с учётом стоимости всех стройматериалов, работ, мастерских, беседок и мостика через речку обошёлся всего в пятьдесят три тысячи. Остаток Триксиного долга, который я выплатил — двадцать две тысячи! Но, блин, одно дело ценный единорог на полтора года, а другое дело очёчки…
— Дорого, да? — виновато улыбнулась земнопони.
— Я до того как ехать сюда пытался узнать, сколько они стоят, — напряжённо произнёс я. — И везде попадалось только слово «дорого». Вот уж не ожидал, что это такое «дорого», которое даже для меня «дорого».
— Жаль… — печально вздохнула пони и начала собирать подушечки и накладки обратно в коробку.
— Что, торговаться не будем? — тоскливо спросил я.
— Правда?! — тут же воспряла пони. — Вы всё-таки хотите их купить?!
— Не хотел бы, не поехал в такую даль, — вздохнул я. — За двадцать тысяч заберу сразу.
— Слишком дёшево! — возмутилась пони. — Это уникальная разработка, последнее творение моего деда, возможно, последние созданные анализаторные очки в мире! Больше таких не будет! Уникальная вещь!
— Э? — удивился я. — В смысле, «больше таких не будет?».
— Дед последний, кто умел изготовлять линзы для них, — грустно вздохнула она. — Он был величайшим мастером-зачарователем. Больше в моей семье таких нет, да и очки, наверное, никому не нужны. Так что они могут быть действительно последними.
— Хорошо. Двадцать пять.
— Тридцать шесть! Дед делал каждую линзу по неделе! Вы представляете себе насколько объёмный это труд?
Я присвистнул.
— Много испортил кристаллов в процессе? — поинтересовался я.
— О, так вы зачарователь… — слегка удивлённо произнесла она. — Семнадцать испорченных, чтобы сделать восемь идеальных. Он делал эти очки целый год!
— Тридцать, — тяжело вздохнул я.
— Тридцать пять, и ни битом меньше!
— Ладно, я всё понимаю. Уникальный артефакт, частично даже, может быть, семейная память. Но, как вы верно заметили, он никому не нужен в нынешние времена. Пока я искал, где их купить, другие пони разве что лапкой у виска не вертели. Я более чем уверен, что я ваш единственный покупатель на них.
— Ну вам же они нужны, — хитро улыбнулась пони. — Иначе бы вы тоже пользовались заклинанием единорога.
— Может я просто ценитель уникальных артефактов?
— Тогда вы тем более заплатите, сколько бы я ни попросила. Даже все сорок! Но вы не коллекционер. Иначе не стали бы их мерить, а тем более не знали бы, сколько портится сложных кристаллов при изготовлении. Так что так и быть, как коллега коллеге… все равно тридцать пять.
— Умно, — улыбнулся я, с интересом разглядывая оппонентку. Она победно улыбнулась.
— Кстати, а почему вы не пользуетесь заклятием? В Эквестрии же полным-полно единорогов.
— На мне большинство заклинаний быстро распадаются. Ну а некоторые вообще не действуют, — я вздохнул. — Ладно, если так подумать, эти очки, может быть, и последние. Но до них явно были другие. Может, кто-то когда-то их использовал, и теперь они пылятся где-нибудь на полке или в каком-нибудь музее… предложу я двадцать тысяч за них, и ещё тысячи две заплачу за раскидывание листовок с объявлением по всей Эквестрии. Долго и муторно, конечно, но зато какая экономия будет, а? Или… тридцать две.
Она задумалась.
— Ладно, пусть будет тридцать две.
— Замечательно, — я улыбнулся. — Одна проблема. С собой я столько не взял. Не ожидал, что они будут стоить таких денег.
— У-у-у, — расстроилась понька. — А я уже размечталась, как пойду присматривать себе дом в городе, может, даже под гостиницу для прибывающих смотреть Эквестрийские Игры… но сколько-то же у вас с собой есть?
— Двадцать тысяч, — кивнул я.
— Сойдет, — тут же весело улыбнулась она. — Двадцать тысяч сейчас, а остальное за вами. Очки я вам сразу отдам.
ВОТ ТАК ПРОСТО?!! А если… впрочем, нет. Не позволит мне совесть просто взять и обмануть её.
— Согласен. Остаток завезу на неделе, только в Понивилль сгоняю.
— По хуфам!
Она подняла вверх лапку.
— И что я должен сделать? — поинтересовался я на всякий случай, в общем-то, догадываясь об ответе.