— Прежде всего, извиниться за задержку с твоим заказом, — повинился я. — Я помню, но пока совсем нет возможности этим заняться.
— Ничего страшного, — единорожку упоминание о «заказе» почему-то смутило. — Я подожду, сколько будет нужно.
— Спасибо. А вторая вещь… вот, — я положил перед ней мешочек. — Тут восемь тысяч бит.
— За что? — поразилась она.
— Нам с Винил за музыку заплатили, — пояснил я. — Получается, бесплатно напрягалась только ты, так что я просто восстанавливаю справедливость. Оплату посчитал как переводчику, всё честно.
— Переводили же вы с Трикси…
— А доводила до стихотворного вида в основном ты, так что не спорь. Я считаю, что ты это честно заработала.
— Хорошо, лишними не будут, — с улыбкой согласилась единорожка. — Спасибо.
— Тебе спасибо.
В гостиной нас уже ждала Дерпи, которая тоже решила, что уже поздно и пора возвращаться домой. Распрощавшись с обеими пони, я вернулся в своё кресло и ехидно поинтересовался:
— Не то чтобы я вас выгонял, но мне любопытно — вы домой не собираетесь?
— Домой?! — явственно ужаснулась Винил. — Нет. Только после завтрака!
— Винил! — прошипела Октавия, пихнув в бок свою подругу.
— Я! — гордо произнесла единорожка.
— Это невежливо.
— Он простит!
Я усмехнулся и покачал головой.
— Ладно, располагайтесь наверху. И ещё, Винил, сколько ты заплатила за доставку? Давай я тебе сейчас отдам, пока не забыл…
— Профессор, ещё один вопрос. Я была очень удивлена, узнав, что вас часто видят в компании известной на всю Эквестрию преступницы, Трикси Луламун. Что вас связывает?
— Я нанял её в качестве своей ассистентки.
— Вас не пугает её преступное прошлое? Знали ли вы о нём, когда принимали её на работу?
— Нет, не пугает, и да, знал. Я нанял её полностью сознательно.
— Почему?
— Я просто видел, как обращаются с Беатрикс. Ещё в своём мире я как-то разговаривал с человеком, который оказался в похожей ситуации: в молодости он тоже совершил немало ошибок, но повзрослев, он осознал их и попытался исправить, жить честно… но окружение ему этого не позволило. Он не мог найти работу, его презирали, и даже когда он обзавёлся семьёй, его детей оскорбляли в школе, потому что их отец «преступник». Из-за этого он сорвался и на собрании устроил драку с родителями обидчиков его детей, а в результате снова оказался за решёткой… ещё тогда, после этого разговора, меня долго мучил вопрос «справедливо ли это?». Ведь единственная цель, с которой общество наказывает преступника — это его исправление. Но при этом, кажется, никто на самом деле даже не верит в такую возможность. Никаких вторых шансов. Я встретил Беатрикс на железнодорожной платформе вдалеке от цивилизации после того, как её выгнали с работы, узнав о её «преступном прошлом». Поезда там ходят лишь раз в три дня, но проводница отказалась запустить её внутрь! Три дня неизвестно где, без воды, на продуваемой всеми ветрами платформе, на одном лишь подножном корме, с шансом, что на следующем поезде ей откажут снова. Представьте себя на её месте.
— Звучит ужасно! Даже не верится, что пони могут так с кем-то поступить!
— А это вовсе не одиночный случай, ведь когда я её встретил, Беатрикс была уверена, что её ненавидят все пони. Разве ж так можно?! Даже те, кто пострадали от неё лично, отнеслись к ней лучше! Мэр Понивилля позволила ей остаться в городе, Твайлайт Спаркл простила её и даже согласилась участвовать в её следующем выступлении! Почему пони, которые никогда не видели её и не знают о ней ничего кроме того, что написано в газетах позволили себе делать что-то подобное? Что бы они там ни думали, но это не справедливость, и их действия никогда и никого не приведут к исправлению. Более того, поступая так с Беатрикс, они вредят не столько ей, сколько самим себе, ожесточаясь, запрещая себе прощать. Я просто не мог пройти мимо.
— И вы не пожалели о своём решении?
— Ни разу. Она — хорошая пони, преданный друг и замечательная, умная ассистентка, и я очень рад, что встретил её. Кроме того, вы зря называете её преступницей. Она уже выполнила судебное предписание и полностью возместила нанесённый ею ущерб, так что теперь Беатрикс снова добропорядочная гражданка Эквестрии без каких-либо претензий со стороны закона. И даже несмотря на то, как пони вели себя с ней последние годы, она жаждет доказать всем, что её проступки остались в прошлом. От своего имени я могу только попросить всех читателей вашей газеты дать ей шанс. Она действительно этого заслуживает.
— Спасибо, профессор. И последний вопрос, который я хотела бы задать вам сегодня…
Трикси улыбнулась, и отложила газету на тумбочку рядом с кроватью. Всякий раз, когда она читала эти строки, её охватывало полузабытое со школьных времён лёгкое счастье. Единорожка погасила свет и, свернувшись в клубочек на кровати, тихо прошептала:
— Я тоже рада, что встретила тебя.
***
— Вини-и-ил… — тихо и угрожающе произнесла Октавия, зажав в углу комнаты свою беззаботную подругу. — Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Нет! — с уверенной улыбкой ответила единорожка и прямо посмотрела подруге в глаза. — А почему ты спрашиваешь?
— Почему Артур так смотрел на меня чуть ли не весь ужин? И улыбался этой своей непонятной улыбкой?
— Не знаю. Ты меня в чем-то обвиняешь? — изобразила на моське оскорблённую невинность Винил, но Октавию это не обмануло.
— Скажи-ка мне, Винил, не говорила ли ты ему чего-нибудь, что могло вызвать такую реакцию? — земнопони угрожающе придвинулась немного ближе.
— Ничего! Клянусь собственным рогом! — заверила её единорожка. — Окти, ты слишком напряжена, тебе надо расслабиться… массажик? Или, может, Артура попросим сделать массажик нам обеим? У него замечательно получается, так расслабляюще! Заодно, между делом, и спросишь его, почему он на тебя так смотрел.
Октавия подозрительно посмотрела на подругу. Кристальная честность и наивно-щенячьи глазки Винил её не обманывали ещё, когда они обе учились в консерватории. И то, что Винил пытается перевести тему, явно говорит о каком-то её мелком участии… но раз уж она сама предлагает позвать Артура… может, приём такой?
— И правда, ты мне об этом уже все уши прожужжала. Зови, — хищно улыбнулась Октавия.
— Я мигом! — пообещала единорожка.
— Я с тобой.
Винил едва заметно сглотнула, молясь о том, чтобы иррационального страха Октавии перед человеком хватило, чтобы не задавать вопросы. А если задаст — остаётся только надеяться на то, что жалости в Артуре всё-таки больше, чем желания посмотреть на бои без правил…
***
Я задумчиво стучал ногтем по крышке стола и размышлял. Как и ожидалось, выход из, кхе-кхе, «ловушки», в которую меня собирались ловить неискушённые в бюрократических тонкостях пони, нашёлся сразу же, как я прочёл первые главы университетского устава, оказавшегося универсальным документом, регламентировавшим практически весь внутренний распорядок сего учреждения. Проблема была в другом… если взять длинную стальную линейку и звонко щёлкнуть ею по лбу «учёного совета», который, кстати, ныне находится в очень усечённом виде, то получившийся звук будет дивно приятен для моего эго, однако испортит отношения с вроде как коллегами, да ещё и работающими в нужной мне сфере. Палки в колеса они мне втыкать не смогут, разве что пакостить по мелочам, однако и помощи от них можно не ждать. Похоже, придётся мне послезавтра прямо с утра рвануть в Вечнодикий за «образцами», а потом, не откладывая, ехать в Кантерлот, чтобы успеть собрать хоть какую-нибудь информацию о своих противниках, и уже там решить, как с ними поступить.
— Открыто, — сказал я в ответ на прозвучавший стук в дверь. Интересно, а зачем это я понадобился обеим музыкантшам среди ночи?
— Занят? — поинтересовалась Винил, быстро оглядев мой стол.
— Уже нет, — я закрыл книгу и зевнул. — Что-то нужно?
— Ага! Мы хотим массажик! — с лучезарной улыбкой произнесла Винил.
— Мгм. Больше вы ничего не хотите? — саркастично поинтересовался я.
— А можно?! — обрадовалась единорожка.
— Можно. У меня как раз есть свежие пендели, будешь пар… — я запнулся. — Погоди-ка. Вы что, обе хотите массаж? Октавия, и ты тоже?
— Только из-за неё я и пришла! — с наигранной обидой сообщила мне Винил.
— Правда? — я удивлённо посмотрел на земную пони. — Она тебя не заставляет, часом?
— Нет, — твёрдо ответила музыкантша.
— Тогда пойдём, — усмехнулся я.
Очень любопытно будет глянуть, как гордая аристократка будет мурчать у меня в руках. Ради такого воспоминания однозначно стоит потратить с полчасика…
— Эй, почему такая несправедливость! — возмутилась единорожка. — Меня ты пинками гнать собрался, а ей можно?
— А она себя вела хорошо, это надо поощрять, — ехидно ответил я.
— Прекратите говорить обо мне так, словно я домашнее животное! — возмутилась Октавия.
— Извини-извини, — со смехом ответил я.
Массажной кушеткой я так и не обзавёлся (и, надеюсь, не обзаведусь), так что мы пошли в гостевую комнату, которую выбрала для себя Окти. Я предложил поньке устраиваться поудобнее на кровати и подмигнул севшей рядом Винил. Единорожка ехидно улыбнулась и подмигнула в ответ. Хм… неужто она угадала мою причину?
— Прямо скажем, я удивлён, что ты на это согласилась, — произнёс я, запуская пальцы в тёмную шёрстку. — Мне казалось, что ты предпочитаешь держать дистанцию.
— Винил столько рассказывала про твои навыки, что я захотела попробовать, — ответ прозвучал на удивление мягко. — Пока не жалею.
— То ли ещё будет, — пообещал я, косясь на Винил. У единорожки был уж больно предвкушающий вид.
— Артур, почему ты сегодня так странно смотрел на меня во время ужина? — поинтересовалась Октавия. — До прихода Дитзи.
Винил мгновенно напряглась и едва заметно качнула головой. Хм-м?
— Я могу ответить, но мне кажется, что тебя это обидит, — честно предупредил я.
Выражение мордашки Винил мгновенно стало как у кролика, попавшего под взгляд удава.