— Ей ничего не грозит, — покачала головой Луна. — Всё, что ты видишь вокруг, всего лишь твой кошмар.
— Кошмар? Сон? — Шилд огляделся вокруг. Все выглядело таким реальным… но даже ночной принцессе не хватило бы сил, чтобы остановить время в реальном мире… Осознав это, единорог рассмеялся. — Слава Селестии, это всего лишь сон! Спасибо за помощь, ваше высочество!
— Кошмары не возникают и не исчезают сами собой, — покачала головой тёмная сестра принцессы. — Они будут преследовать тебя, пока ты не сможешь разрешить проблему, которая их вызывает.
— Если бы это было так легко! Этого двуногого защищают все кобылы, которые хоть раз с ним говорили! — воскликнул единорог, и сбавил тон, вспомнив, кто перед ним. — Прошу прощения, ваше высочество.
Она вздохнула.
— Ты несправедлив к нему. То, что ты считаешь Артуром, существует только в твоей голове. Это… — она чему-то улыбнулась. — Иллюзия. Позволь, я покажу тебе.
Очертания мира поплыли, превращаясь в невесомую дымку, а затем соткались снова, в знакомый образ кухни дома Шилда.
— …наслаждаясь её мягкой улыбкой, и так и ни разу не решившись остаться на предложенный тебе утренний чай. Мир был прекрасен.
Обезьянин с самодовольным выражением лица сидел за столом перед испуганной копией Стар Шилда. Единорог смутился — это совсем не то, что он хотел бы показывать другим.
— Ему неоткуда было это знать, — спокойно произнесла Луна. — Это не Артур.
— А кто же?
— Ты сам. Тёмная сторона тебя, — обезьянин подёрнулся дымкой, превратившись в копию единорога, только с подёрнутыми фиолетовой дымкой глазами.
— Ты приписываешь ему то, что пугает тебя, — объяснила Луна. — Например, это…
— …ты бы видел свою попытку скрыть дрожащие ноги, — произнесла копия. — Ну, хоть лицо сохранил.
— …очень похоже на это… — продолжила Луна.
Задняя стена кухни исчезла, и Шилд увидел одно из своих самых постыдных воспоминаний. То, как он, связанный заклинанием, лежит в траве и смотрит на хохочущего Дискорда. На фоне сверкнули молнии, а затем дух хаоса произнёс:
— Видели бы вы свои лица. Бесценно! — и мерзко захихикал.
Шилд покраснел. В тот день ему не повезло стоять на страже в саду… и попасться на глаза взбалмошному духу, решившему превратить сад в громадный лабиринт.
— Делает что угодно, видит тебя насквозь, заносчив и самоуверен, — констатировала аликорна. — Ты видишь в нем врага и приписываешь ему черты врагов.
Мир снова подёрнулся дымкой, и они вновь оказались на балконе башни.
— Кому нужна принцесса, когда в мире есть королева? — холодно усмехнулся обезьянин.
— Приятно слышать, — появилась из ниоткуда Кризалис. Шилд нервно хмыкнул.
— Тебя пугают чейнджлинги, — с сочувствием произнесла тёмная сестра. — Ты боишься, что они уволокут тебя навсегда и сделают одним из них.
— Но ведь это же невозможно, — нервно рассмеялся Шилд.
— Невозможно, — подтвердила аликорна. — Но ты всё равно боишься. Их, и их королевы, которая победила мою сестру в честной схватке.
Шилд сглотнул. Мир вновь подёрнулся дымкой, вновь меняя декорации. Вот он в парадной форме заместителя капитана стражи стоит в первых рядах, шокировано глядя на непобедимую принцессу, беспомощно свернувшуюся в клубок на полу. Затем на стоящего с глупой улыбкой капитана. И напоследок — на зло усмехающуюся королеву чейнджлингов, уверенную в своей победе.
— Поэтому ты видишь их вместе, — объяснила Луна. — Ведь объединившись с чейнджлингами, он станет действительно опасен. Твоя правота подтвердится, и у твоего отношения к нему будет видимое всем основание.
Единорог опустил взгляд. Голос сестры принцессы был спокойным и доброжелательным, совсем не осуждающим, но его все равно охватил стыд.
— И последнее доказательство, если ты ещё не убеждён, — произнесла она, заставив бывшего капитана стражи вновь поднять голову. Картина вокруг вновь изменилась — обезьянин лёгким движением лапы лохматит чёлку копии Шилда. — Ты ведь знаешь, кому на самом деле принадлежит этот жест.
Шилд медленно кивнул. Окружающий мир вновь поплыл, и башня превратилась в покрытую песком площадку для спаррингов в учебке стражи. Юная, но уже рослая грифона, ежедневно прилетавшая на тренировки, треплет чёлку Шилда, тогда ещё зелёного курсанта.
— Ты такой милый, когда злишься, — щебечет она, лукаво сверкая золотыми глазами.
— Прекрати так делать! — злится воспоминание.
— Сначала победи, потом требуй, — парирует грифона и снова протягивает когтистую лапу к многострадальной голове единорога.
Шилд-курсант скрипит зубами, и воспоминание снова рассеивается серой дымкой.
— И я, и сестра проверили Артура, ещё когда он только прибыл, — мягко произнесла ночная принцесса. — Он ни за что не навредит пони первым. Его не стоит бояться, и он не заслужил подозрений, Стар Шилд.
— Я… понял, — тихо произнес единорог. — Спасибо, ваше высочество.
Она улыбнулась и пропала, словно растаяв в воздухе. И лишь в этот момент бывший капитан осознал, что всё это время не чувствовал мучительного, пугающего беспокойства, охватывавшего его раньше рядом с тёмной сестрой принцессы. Нет. Принцессой Снов.
Шилд поклонился тому месту, где стояла аликорна и проснулся. Лишь на мгновение — чтобы заснуть снова, и на этот раз без сновидений.
* * *
Я открыл глаза и цапнул одну прядь из эфирной гривы, отделив её от остальной реющей массы. Ну-ка, ну-ка, что это за субстанция такая? На ощупь как густые, гладкие, шелковистые и совершенно невесомые волосы, но, как ни рассматривай, кажется, что в руках неизвестным образом отделённый кусочек звёздного неба. Я попытался растереть прядь между пальцами, разделив её на отдельные волоски, но это не слишком помогло — они совершенно не желали отделяться друг от друга. Ощущение — будто пытаюсь расщепить таким образом тончайший шёлк. Вот зараза! Интересно, а если я отстригу немножко, она сильно обидится? М-м-м… да, лучше спросить. А до тех пор…
Я наклонился к её рогу. Как-то до сих пор у меня не было возможности разглядеть сей предмет вблизи. Точнее, была, в саду Селестии, но там я был занят кое-чем другим.
Строение рога, как физическое, так и магическое, я видел в медицинском справочнике. Но строение это одно, а возможность разглядеть пристальней — другое. Длинный, сантиметров тридцать-тридцать пять, тонкий, примерно как витая праздничная свеча, и почти весь покрыт темно-синей шёрсткой, короткой, как на носу у кошки. Опорная спираль заметно темнее, шёрстка там чёрная, словно её подкрасили тушью. Самый кончик рога, последние несколько сантиметров, костяной, и, несмотря на то, что не покрыт кожей или шёрсткой, по цвету он с ней полностью сливается. Касаться кончика я не стал — спасибо Селестии, уже ощутил разок на себе, насколько тот острый. Рассмотрел вблизи переход кожицы в голую кость — и, надо сказать, что он настолько незаметный, что, не приглядываясь, его даже не увидишь. И последнее…
Я коснулся его кончиком носа. Теплый… удивительный всё-таки орган. Кость с кровеносной системой и щедро пронизанная нервными окончаниями. Хе, нервная кость. М-м-м… боже, Луна, как ты приятно пахнешь… СТОП!
Я отдёрнулся и помотал головой. Уф-ф-ф, это было близко. До чего же странное ощущение вызывают у меня эти их рога! Так и хочется лизнуть. Нечто полностью чейнджлинговское, ибо веет от такого желания чем-то однополым, не к ночи оно будь помянуто. Я снова начал поглаживать Луну. Успокаивает… интересно, кстати, что грива у пони растёт скорее как волосы у людей, только на голове, а не вдоль всей шеи, как у лошадей. Или это только у Луны и Селестии? Помнится, Тия перед массажем завязывала гриву в большой узел… о, проснулась.
— Быстро ты, — с некоторым облегчением произнёс я. Повезло! Поймай меня Луна минуты две назад, и точно отлягала бы до отсутствия целых костей в теле.
— Сны скоротечны, — Луна потянулась и снова расслабилась, а затем лукаво поинтересовалась. — Ты знаешь, что пони снятся кошмары с твоим участием?
— Хм-м… какая-то почта приходила, про песни со страшным текстом, из-за которых жеребята не могут уснуть, но я думал что это преувеличение.
— Жеребята легко пугаются нового, — мягко улыбнулась Луна. — Земнопони и пегасы зачастую боятся единорогов после того, как увидели магию впервые. А маленькие единороги боятся силы земных пони и агрессивности пегасов. Здесь всё зависит от самих жеребят, многие наоборот тянутся к новому и необычному. И нет, ты умудрился напугать взрослого пони.
— Настолько, что преследую его даже во снах? — я задумался, перебирая кандидатуры. — А ты сны в Кристальной Империи тоже можешь посмотреть?
— Могу.
— Тогда, видимо, кто-то, кто видел мою драку с Айроном, — кивнул я. — Помнится, один единорог очень впечатлился.
— Не угадал, — хихикнула Луна. — Но я бы тебе все равно не сказала. Чужие сны — тайна.
— Это правильно, — согласился я. — Меня, если честно, нервирует мысль, что моя голова может перестать быть только моей. А ты в любые сны можешь зайти ведь, не только в кошмары?
— Могу, но не стану, — твёрдо сказала Луна. — Я решила, что ни за что не пойду в чужой сон, если это не кошмар или меня туда не звали.
— Сильно, — восхищённо произнёс я. — Не знаю, смог бы я сам удержаться, имея такой дар.
— И как бы ты его использовал?
— Способность знать самые потаённые тайны кого угодно? Возможность прийти к кому угодно в любом обличье? Да даже без телепатии возможности открываются… — я осёкся. — Всё-таки хорошо, что у меня такой способности нет. Мир может спать спокойно. Слушай, а ты даже когда спишь можешь заглянуть в чужой сон? Или всегда просыпаешься?
— Даже уснув, я всё равно остаюсь связанной с миром снов, но это не настоящий отдых. По-настоящему крепко, без снов, я сплю только раз или два в неделю.
— И хватает? — удивился я, и, когда она кивнула, слегка позавидовал. — Удобно. Я бы тоже хотел так уметь, а то крепко спится только под препаратами или магией, да и то, через некоторое время действие выдыхается и всё как обычно.