- С тобой все в порядке? - кажется, она не верит своим глазам.
- Это же безопасное заклинание, ты сама мне об этом сказала, - укоризненно произнес я. - А вид у тебя при этом такой, будто ты думала, что я тут же упаду бездыханным.
- Оно безопасное для пони, - уточнила Селестия.
- На меня вроде тоже никакого особенного эффекта не имеет. Давай ещё раз, мне нужно убедиться.
Снова вспышка рога, на этот раз более яркая и быстрая. «Динь!» в голове прозвучал куда громче и настойчивей. Да, похоже, это единственное проявление.
- Отлично, спасибо, - я черкнул пару предположений на листе.
Всё ещё удивлённая чему-то Селестия подошла посмотреть.
- Артур, я вынуждена попросить тебя писать на эквестрийском, - произнесла она.
- М-м… - недовольно поджал губы я. Бегло писать у меня ещё не получалось, но требование справедливое. - Ладно, ты права.
Медленно вывожу то же самое на языке пони.
- Ты пишешь как жеребёнок-второклашка! - хихикнула Селестия.
- Ну извините, - недовольно пробурчал я. - Чего ты от меня хотела, меня же устному языку магией научили, а писать я учился сам. Так что «как слышыца, так и пишыца» неизбежно.
- Значит, этот фрагмент заклинания отвечает за разрешение проводить действия с разумом?
Подчеркиваю первое слово.
- Предположительно, - поправилась Селестия. - Почему?
- Похоже, работа с памятью филигранная и помех не терпит, - показываю ей листы с выписанными «добавлением» и «удалением» воспоминаний, где «касание к разуму» выделено звёздочками. - А вот атаки на сознание куда проще и согласия не требуют, здесь этого фрагмента просто нет. Отсюда я делаю вывод - это базовый элемент «запрос на запись», необходимый перед тем как выполнять остальную часть заклинания. Скорее всего, в случае «отказа» со стороны реципиента, дальнейшие действия будут бессмысленны. Ещё бы знать, как этот «отказ» выполняется…
Вместо ответа Селестия делает весьма странную вещь - начинает ритмично цокать передними лапками по полу.
- И что это должно означать? - спросил я удивленно.
- Восхищение, - улыбается она. - И одобрение.
Ага, это вроде как аплодисменты по-понячьи.
- Не рано ли? - я польщён, но постарался сохранить трезвость суждений. - Это ведь просто догадка.
- Очень правдоподобная, - возразила она.
- Что ещё не делает её истинной.
- Я всё равно впечатлена.
- Ладно, - я усмехнулся. - Сочту за комплимент. И продолжу, если ты не возражаешь.
- Может быть прервёмся на чай? - жалобно просит принцесса дня, а потом задумчиво добавляет: - И я должна тебе кое-что рассказать…
Примечание к части
Если вас что-то смущает либо интересует - спрашивайте! Даже если я не отвечу в комментариях, то скорее всего внесу объяснение в сам фанфик.Как всегда - надеюсь, что вам понравилось :)_________________________________________Бета решил посетить автора и пройтись по главе. Вроде, успешно.**GOR**
>Глава 16 - Симперасма
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Я размеренно стучу карандашом по столешнице, поддерживая подходящее для глубоких раздумий состояние. Мозаика не складывалась.
— Удивительная способность, — заметила Селестия, в очередной раз сбивая мне концентрацию.
— Какая? — постарался не раздражаться я.
— То, что ты делаешь сейчас, — неопределённо качнула головой принцесса. — Просто стучишь некоторое время по столу и пропадаешь. Там, где раньше c закрытыми глазами можно было ощутить разумное и чувствующее существо, остаётся что-то простое, как дубовая табуретка.
— Спасибо за лестное сравнение, — хмыкнул я.
— Не обижайся, — улыбнулась она. — Это действительно необычно. Все люди так умеют?
— Все люди могут научиться, — я с неудовольствием заметил лёгкую боль где-то в глубине черепа, верного предвестника мигрени. — Наверное. Тия, грубое прерывание этого состояния не слишком хорошо сказываются на моем самочувствии.
— Прости. Я подлечу, если хочешь. Но зачем ты тогда им пользуешься?
— Преимущества перевешивают, — вздохнул я, садясь рядом с аликорной и подставляя под касание рога свою многострадальную голову. — Мысли текут легче, проще запоминать, кажется, что всё, что есть в голове, находится на кончиках пальцев. Большинство внешних раздражителей отсеивается, и я остаюсь один на один с проблемой, над которой работаю.
— И часто ты так делаешь? — золотисто-солнечное сияние её рога слегка слепит, но я всё-таки не закрываю глаза, наслаждаясь возможностью столь близко полюбоваться её лицом.
— Дома я этим пользовался почти каждый день. Здесь… по мере необходимости.
— Тебе не кажется, что это и провоцирует твои головные боли? — спросила Селестия, погасив рог.
Её мордочка завораживающе близко. Её губы словно притягивают мой взгляд — похожие на человеческие, немного больше, немного другой формы…
Они слегка растягиваются в улыбке, а затем Селестия медленно и дразняще отклонилась назад, словно испытывая меня — рискну или нет.
— Мне приходила в голову такая мысль, — заворожено ответил я и всё-таки отвёл взгляд. — Я провёл эксперимент, не используя концентрацию месяц. Частота, продолжительность и сила болей никак не изменилась. Но обычно я работал в изоляции, и никто меня не прерывал.
Я вернулся за стол.
— Понимаю, что тебе уже, наверное, надоел этот вопрос, но… как успехи?
— Не складывается у меня картинка того, как это работает, — вздохнул я, уставившись на накопившиеся за последние три дня листы. — Должно быть что-то ещё.
— Что именно?
— Если бы я это знал, то я бы уже давно прекратил тратить твоё время, Сел.
— Отдохнуть от забот не так уж и плохо, — потянулась она. — Не беспокойся об этом.
Если бы. Дневная принцесса не спускала с меня глаз, но то что ей отчаянно скучно́ это занятие, было видно невооружённым взглядом. Тем не менее, она не роптала, только всё чаще и чаще заводила разговоры на отвлечённые темы.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Подведём промежуточные итоги. На данный момент я разобрал четыре заклинания для работы с памятью и ещё восемь для работы с сознанием, а также применил всё найденное к заклинанию изучения языка, составив его функциональную схему больше чем наполовину. От корки до корки изучил лабораторный журнал (интересно, что его автором значится единорожица по имени Глэнс Шай. Может, дальняя родственница Флатти? Хотя вряд ли, имена у пони никак не указывают на родство, как и расцветка) и… застопорился. Селестия рассказала, что успешность применения магии разума зависит от состояния того, на кого её накладывают, но мне это практически ничего не дало — разве что теперь я знал, что если я буду против, то память магией мне поменять не удастся. Утешает, конечно, но блин, вид у неё был такой, как будто она какую-то вселенскую тайну хочет раскрыть.
Я снова рассмотрел листинг «изучения языка». Функциональная схема: стартовый, балансирующий, затем специфичный для магии разума блок «дефрагментация», мной же и найденный, затем блок с непонятным функционалом, затем передача, другой блок с неясным функционалом и стандартное завершение. Интересно, что «касания к разуму» тут нет, так что работа идёт только с сознанием. В своём роде логично — если для обучения языку незнакомого существа требовалось бы его доверие, заклинание было бы бесполезным. Так что смешно сказать, но формально это атакующая магия! В духе русских варваров, врывавшихся в аулы и оставляющих за собой города, школы и библиотеки.
Однако вся проделанная работа к разгадке того, как именно работает вся эта хрень, и, соответственно, как от неё избавиться, меня не приблизила ни на йоту. Черт.
— Я думала над нашим предыдущим разговором… — произнесла Селестия, едва я прекратил постукивать по столу и отложил карандаш.
— Каким именно? — уточнил я.
Вполне резонный вопрос, поскольку за последние четыре дня мы о чём только не говорили. Включая музыку (я был в шоке, узнав, что Селестия балдеет с Rammstein, In Extremo и NiT GriT), философию, историю (в основном человеческую) и даже сравнение пенитенциарных систем на Земле и в Эквестрии (это уже было интересно мне). Признаться, от разговоров с Тией я получал едва ли не больше удовольствия, чем от общения с Твайлайт — принцесса дня просто до глубины души поразила меня сочетанием лёгкого характера, острого ума и энциклопедических познаний. В одном из наших исторических споров, темой которого были войны людей между собой, я, доказывая, что если бы у людей был свой аналог бессмертных аликорнов, то мы бы жили как в Эквестрии, забылся и начал называть её «Сел» и «Тия». Она тогда состроила серьёзную морду и строго-настрого запретила это делать. После чего, уловив моё виновато-досадное настроение, расхохоталась и уточнила — «на публике». Ей почему-то ужасно нравилось меня подкалывать и дразнить.
— О любви, — безмятежно улыбнулась она, отвечая на мой вопрос.
Вот-вот, именно это я и имел в виду. Я, конечно, никогда не упускал возможности подпустить шпильку, но… я поднял одну бровь, молчаливо выразив интерес.
Проиграв этак с пяток словесных пикировок подряд (и утешив себя тем, что опыта у неё больше как минимум на два порядка), я перешёл к оборонительной стратегии и затыкался всякий раз, когда видел в её глазах этот озорной огонёк, верный спутник готовящейся шутки. Методом «каждое слово будет переврано и использовано против вас» принцесса дня владела виртуозно, а давать сопернице лишнее оружие я не собирался. У неё и так тысячелетние арсеналы.
— Ты отнёс свою неспособность любить к эгоистическим причинам, но ведь она должна быть альтруистической? — продолжила Селестия серьёзно, чем полностью сбила настрой. Что ж, вопрос действительно «предыдущий», и действительно «о любви», не подкопаешься.
Пыхтеть мне ещё до неё и пыхтеть. К тому же она ещё и жульничает со своей эмпатией.
Слегка расслабившись, я на секунду задумался, вспоминая суть той беседы. Мгм. Третья эгоистическая причина.