— Всё-таки заметила, — хмыкнул я. — На самом деле, «альтруистическими» причинами я назвал те, о которых придётся беспокоиться только другим. Лично мне они фиолетовы, было бы безумно странно и даже как-то глупо всерьёз считать своей проблемой то, что я весь такой двуногий и бесшёрстный.
— Все-то у тебя наоборот, — улыбнулась дневная принцесса. — Значит, эгоистические — те, о которых придётся беспокоиться тебе?
— Почти, это означает что в первую очередь они волнуют меня, а остальные могут относиться к ним как угодно.
— То есть тебя действительно тревожит то, что ты не можешь любить… — задумчиво резюмировала принцесса дня.
— М-м-м… нет, не совсем. Но я подумал, что этот довод будет достаточно эффективен для того, чтобы ты перестала предлагать мне найти себе кого-нибудь в Эквестрии.
— Так ты это специально сказал. — Селестия с укором покачала головой. — Соврал?
— Технически — нет, — вздохнул я. — Способности любить я за собой и вправду не замечал.
— Арт, пожалуйста, давай в будущем обойдёмся без этого. Если тебе что-то нужно, то ты можешь просто попросить, — серьёзно посмотрела она на меня. — Я хотела бы тебе доверять.
— По моему личному мнению, лгать людей всегда заставляют другие, — я посмотрел ей в глаза. — Я до последнего пытался «просто просить», разве нет? Но на остальные доводы ты только улыбалась.
— Потому что они смешные, — фыркнула Селестия. — Уж не думаешь ли ты, что знаешь пони лучше меня?
— Себя я точно знаю лучше.
— Разве? — ехидно улыбнулась она. — Дай-ка процитирую, «эти чувства не мои», но Луну осыпал комплиментами так, что она смущалась даже когда рассказывала про это. Или же…
Она нахмурилась и посмотрела на меня уже подозрительно.
— Или же для тебя это была всего лишь игра? — с угрозой в голосе спросила она. — И только посмей соврать мне на этот раз!
«Посмей»?!!
— Нет, Ваше Величество. Я говорил то, что думал, Ваше Величество, — процедил я и изобразил лёгкий поклон.
— Арт… — растерялась принцесса дня, мгновенно утратив суровый вид. — Откуда такое отношение? Ты будто весь вымерз изнутри.
— А как я должен был отреагировать на такой тон? — враждебно уставился на неё я.
— Как угодно, но не так, — покачала головой Селестия.
Я с досадой отвёл взгляд. Она же не человек. Более того, она правитель и привыкла к этому. Ей дохрена лет. Она просто беспокоится за сестру. Спокойствие, только спокойствие. Вдох. «Выведи меня из иллюзии в реальность, из темноты в свет, из смерти в вечность, да воцарится мир». Выдох.
— Извини, Тия. Я просто… плохо реагирую на давление, угрозы и приказы.
Она медленно кивнула.
— Кажется, я поняла. Мы неправильно воспринимаем друг друга.
— То есть? — слегка опешил я.
— Я повела себя, будто мы оба пони. Ты отреагировал, словно мы оба люди, — объяснила Селестия. — Возможно, твоя вторая альтруистическая причина не так уж смешна, как мне казалось.
— Ну, мне ни одна из них не кажется надуманной, — улыбнулся я.
Забавно, что нам одновременно пришла в голову почти одна и та же мысль. Я снова уставился на листы, но сосредоточиться на деле не получалось. Ещё раз прочитал про себя «асата ма», но лёгкое раздражение всё равно осталось. Надо бы успокоиться, да и что-то в горле пересохло…
— По чайку? — предложил я.
— Давай, — согласилась Селестия, и мы пошли наружу.
Сидеть в закрытой библиотеке, свет в которой исключительно искусственный, не нравилось ни мне, ни ей, поэтому все завтраки, обеды и ужины мы проводили на открытом воздухе, а точнее — на башне «Заката и Рассвета» (и это её официальное название!). Ходить по длиннющим винтовым лестницам из инвертированной башни в нормальную мне особого удовольствия не доставляло, но это позволяло более-менее держать себя в тонусе, учитывая мою нынешнюю диету.
— Луну звать не будем? — поинтересовался я, окончательно успокоившись в ходе подъёма.
— Сегодня приёмный день, так что вряд ли у неё найдётся хоть одна свободная минутка.
— Жаль…
Обычно ночная аликорна составляла нам компанию, с радостью используя любую возможность улизнуть от переложенных на неё Селестией обязанностей, но, похоже, не в этот раз.
— Арт, тебе нравится Луна?
— Тия, ты опять? — искоса посмотрел я на неё. — Ну что тебе так моя личная жизнь интересна?
— Просто любопытно, — невинно улыбнулась она.
— Да, мне нравится Луна. А ещё мне нравишься ты. Но, возвращаясь к тому что мы обсуждали, это не мои чувства. Тогда, в больнице, я восхищался твоей красотой, но также восхищаются красотой восхода без какого-либо подтекста. Это было моё собственное видение и моё собственное восхищение. То, что сейчас мне хочется услышать, как ты стонешь, и достоверно установить, есть у твоего ушка вкус ванили или только запах — чужеродное внушение, не принадлежащее мне ни одной гранью. Если я ему поддамся, то просто перестану себя уважать.
— Луна говорила, что ты вроде бы уже поддался? — хитро улыбнулась Селестия.
— Не напоминай… — простонал я, но уже было поздно, я снова ощутил отзвук поцелуя принцессы ночи, и по спине пробежала волна сладостных мурашек. — Блин. Наверное, я всё-таки смог бы остановиться…
— Возможно, — хихикнула Селестия. — Но что если пони даст тебе понять, что хочет продолжить?
— Это такое завуалированное предложение? — ехидно поинтересовался я.
Принцесса дня бросает на меня снисходительно-одобрительный взгляд, который я расшифровал как «нет, но попытка забавная».
— Хм… — я задумался. — Если после того, как я сюда попал, мне предложили бы что-то вроде, я бы безмерно удивился, а потом отказался. Значит, это и есть правильное решение.
— Интересное ты всё-таки существо, — улыбнулась Селестия. — Ты себя так на чем угодно проверяешь? Захотел выпить чаю, и сразу ретроспектива — «пью ли я чай? Пью ли я чай в это время суток? Пью ли я чай в это время суток с тортиком или с пирожными?»
— Нет, только на том, что мне не свойственно, — усмехнулся я.
— И как только не путаешься? — рассмеялась она. — Ведёшь списки, как Твайлайт?
— Веду, а как же… — ответил я и ехидно спросил, улыбнувшись внезапно пришедшему в голову сравнению. — Тия, вот как ты понимаешь, что совершенный тобой поступок — правильный?
— Неожиданный вопрос, — улыбнулась она.
— На него ещё и ответить сложно, — хмыкнул я. — Попробуешь?
— Лучше послушаю. Мне нравится твоё парадоксальное мышление.
— Мне воспринимать это как комплимент? — поднял бровь я.
— Лучше не надо, — хихикнула она.
— Хм. Ладно, попытаюсь тебя порадовать. «Правильное» — это традиция. До какого-то момента мы не сами для себя его определяем, это для нас делают другие. Родители говорят нам что хорошо, а что плохо, окружающие ждут от нас определённого поведения, ну и так далее. Можно сказать, что у каждого в голове сидит маленькая Твайлайт и составляет список, в котором, слушая что говорят другие, напротив разных действий ставит плюсы или минусы, а потом советует нам, как правильно действовать соответствии с этим списком. То, что отмечено плюсиками, и есть «правильное»… — я с наигранным укором посмотрел на аликорну. — Ну вот что тебя так рассмешило?
— Просто представила себе эту картинку, — сквозь смех ответила она.
— Тогда дальше будет лучше. Помимо маленькой Твай в каждой голове есть ещё и маленькая Пинки, которая тоже ведёт список, только уже того, что хочется нам самим. Увидев что-то из этого списка, она начинает радостно вопить, прыгать и требовать это заполучить, обещая закатить по случаю приобретения крутейшую вечеринку… ты ещё следишь за мыслью?
— Да-да, — она явно представляла себе и это, судя по веселью в голосе.
— Но вот в мою голову забирается чейнджлинг и, пока никто не видит, заносит в оба списка фразу «Пони — красивы и желанны», ставит около неё сразу пять плюсов и удирает, пока его никто не видел. Пинки… ну ты себе представляешь, как она ведёт списки. Ничуть не сомневаясь, она впадает в безумный восторг, развивает бурную деятельность и даже стреляет из пушки, крича «Пять плюсов, это супер-дупер-офигенно! Хватай её, и айда на вечеринку! Хва-тай! Хва-тай! Ве-че-рин-ка!» всякий раз, когда я вижу красивую пони.
Я так удачно спародировал выражение мордочки и интонации своей розовой знакомой, что Селестия снова расхохоталась.
— Твайлайт же к спискам относится куда серьёзнее, жалобно смотрит в душу и говорит: — я изобразил слегка паникующую интонацию единорожки, — «Я не помню чтобы это записывала! Я никогда бы не поставила пять плюсов, потому что клеточки есть только для трёх!»… ну, ты лучше меня представляешь, что в этом случае может сказать Твайлайт.
— Останови-и-ись, — цокая лапкой по полу простонала раскрасневшаяся Селестия, уже захлёбываясь смехом.
— Да я уже всё, в общем-то. Обычно я слушаю свою внутреннюю Твайлайт, она у меня умничка, но ты себе даже не представляешь, насколько может быть убедительна Пинки. Особенно с этой её пушкой…
Селестия снова залилась беззвучным хохотом.
— Знаешь, даже если лицо у тебя и неэмоциональное, то рассказываешь ты просто потрясающе, — наконец отсмеявшись, сказала она. — Я представила всё в мельчайших подробностях!
Самое интересное, что это объяснение работы реального нейрофизиологического механизма. Только вместо Пинки — дофамин. Стоп. Стоп-стоп-стоп!!!
— Мне нужна книга по биологии пони, — я дёрнулся было бежать обратно в хранилище, но тут же заставил себя успокоиться. Война войной, обед по расписанию.
— Зачем? — заинтересовалась Селестия.
— У меня только что появилась одна очень интересная идея. Я подумал, что зашёл не с той стороны, прежде чем копать в сторону того, как действует магия разума на меня, мне бы следовало разобраться, как вы избавляетесь от её воздействия!
— Объясни подробнее.
— Хм… смотри, и Твайлайт, и Церка…
— Церка? — подняла бровь Селестия.
— Так мне представился чейнджлинг. Так вот, они обе были уверены в том, что заклинание уже должно было рассеяться. Церка настолько не ожидала, что оно останется, что подумала, будто я речь о нем завёл только чтобы заставить её извиняться.