— Потому что мои воспоминая о прошлом визите в эту вашу часть ещё не успели выветриться из головы, — сарказм сам собой закрался в мою речь, — слишком уж дружелюбно меня приняли.
— Понимаю вас, виновные уже наказаны, — спокойным голосом ответил генерал, — ваши предложения?
— Вчера мне довелось поужинать в одном замечательном ресторане, — я произнёс название, — думаю, это место отлично подойдёт для беседы двух уважаемых людей.
— Принято. Буду через час, вас устроит? — без промедления уточнил он.
— Вполне, — а он, вроде как, даже нормальный мужик, — тогда до встречи, столик сможете забронировать?
— Не беспокойтесь, я весь ресторан забронирую, — ответил генерал и положил трубку.
Через обозначенный час мы с водителем подъезжали к ресторану. Резиденция Вайнштейна находилась неблизко, но у нашего автомобиля имелись мигалки, так что доехали мы без проблем. Около здания, на парковке уже стояли несколько машин явно военного образца, а на входе дежурила пара бойцов с автоматами. Быстро они, однако.
Внутри меня встретил напуганный мужичок средних лет и проводил к столу, за которым уже сидел крепкий военный лет пятидесяти пяти. Тот самый Ребров, с которым я разговаривал по телефону час назад. Судя по звёздам на погонах, являлся он генералом-лейтенантом. Высокого полёта птица, надо полагать.
— Здравствуйте, Роман, — он поднялся со стула и протянул мне руку, которую я пожал, — рад, что мы наконец-то встретились. Разрешите представиться, Ребров Виктор Маркович, генерал-лейтенант.
— Приятно познакомиться, Виктор Маркович, меня зовут Роман, — представился я в ответ и сел за стол. — О чëм вы хотели поговорить?
— Сразу к делу? Уважаю, — оскалился генерал. Это у него улыбка такая, по всей видимости. — Но и перекусить не помешает, под вкусную еду любой разговор лучше идёт. Эй, товарищ, — он окликнул бледнющего официанта, — сообрази нам каких-нибудь закусок на свой вкус! — официант быстро-быстро закивал и побежал на кухню, а довольный Ребров вернулся к разговору со мной. — Для начала я хотел бы принести вам извинения за неадекватное поведение своих коллег, которые очень неправильно поняли приказ. Больше такого не повторится, виновные, как я уже говорил по телефону, наказаны. Больше вас никто не побеспокоит.
— Это радует, Виктор Маркович, — вежливо ответил я ему, — а то излишнее внимание со стороны силовых структур немного напрягает.
— Понимаю вас, Роман, теперь вам не о чем переживать. Предлагаю вернуться к основной теме нашего разговора, — времени даром терять он явно не собирался.
— Спрашивайте, — первым я ничего говорить не собирался, неплохо было бы для начала узнать, какими сведениями они вообще располагают.
— Думаю, вы понимаете, что мы уже изучили вашу биографию, чтобы понимать, с кем нам предстоит договариваться? — уточнил он для начала.
— И каков результат? — в том, что они раскопали обо мне абсолютно всё, я нисколечко не сомневался.
— Аналитики пришли к выводу, что с вами можно иметь дело, — ну, уже неплохо, наверное. — У вас была тяжёлая жизнь, вы прошли через многое и даже в какой-то момент сдались, но потом смогли взять себя в руки, что характеризует вас, как человека крайне целеустремлëнного. Вы не боитесь трудностей и умеете решать проблемы. Если бы я принимал вас на работу, то я бы, пожалуй, принял положительное решение по вашей кандидатуре.
— К чему все эти комплименты, товарищ генерал? — я пока не мог понять, к чему он клонит.
— К тому, что наверху сочли вашу персону договороспособной, — «обрадовал» меня генерал.
— Ну и что хотят от меня эти небожители? — последнее слово я произнёс пренебрежительно, что не скрылось от внимания генерала.
— Понимаю ваш скепсис, Роман, но Российской Федерации необходима ваша помощь! — пафосно заявил генерал, — Вы готовы выполнить свой гражданский долг и помочь родной стране?
— Виктор Маркович, давайте без всего вот этого, — я слегка поморщился от его формулировки, — давайте, я сразу я объясню, как обстоят дела, чтобы у вас не складывалось лишних иллюзий? — он кивнул, и я продолжил. — Вы сейчас говорите не с выпускником двадцать восьмого детского дома, а с правителем государства под названием «Лесное королевство», с аристократом из другого мира. Моя страна, как вы выразились, находится очень далеко, и ей никакая помощь на данный момент не требуется. Воззвать к моему патриотизму у вас не получится по вполне очевидным причинам. Однако, я не отказываюсь от переговоров, и даже готов помочь. Только не потому, что я хочу угодить каким-то сомнительным небожителям, а лишь потому, что беспокоюсь за жизни простых людей, которых вы почему-то до сих пор держите в неведении.
Генерал тяжело вздохнул, видимо, понял, что легко ему эти переговоры не дадутся. Но я не собирался давать ему какие-либо поблажки только из-за того, что он работает на правительство.
— Я услышал вашу позицию, Роман, и комментировать я её не буду. Вместо этого я хочу сделать вам небольшой подарок, — он махнул рукой стоящему у двери военному и продолжил, — мне известно, что в один момент в вашей жизни всё пошло наперекосяк, и виной этому послужил один человек, с которым вы больше не встречались. Наверняка, у вас накопились вопросы к этому человеку. Дарю, она ваша. Делайте с ней, что хотите, она полностью в вашем распоряжении.
Не успел я толком удивиться, как двое военных под руки ввели в ресторан девушку с каким-то мешком на голове. Её подвели к нашему столу и стащили мешок. Передо мной предстала та, из-за которой я ещё недавно думал, что моя жизнь кончена. Моя бывшая жена.
Глава 21
Синенькая юбочка,
Ленточка в косе,
Кто не знает Любочку?
Любу знают все.
(Маша и медведи — Любочка)
Песенка сама собой заиграла в голове при виде той, которую я когда-то любил всем сердцем, а последние пару лет проклинал, как только мог, и сейчас она абсолютно не походила на её героиню.
Чрезмерно худая, осунувшаяся женщина лет сорока на вид, а ведь ей нет даже и тридцати, с грязными засаленными волосами, бледной кожей и глазами, которые потеряли свой цвет. Я даже не знаю, от чего удивился больше: от внезапной встречи или от того, как она выглядит.
Где они её взяли вообще, а главное, зачем? Меня задобрить хотели? Или наоборот — оказать давление? Уж не знаю, какого эффекта добивался генерал, но я был полностью обескуражен этой встречей. А может, так и было задумано, и если цель военных заключалась в том, чтобы вывести меня из состояния душевного равновесия, то у них очень даже получилось.
— Рома? — неверяще прошептала моя бывшая жена, когда отошла от первоначального шока. — Но, как?
— И тебе привет, «дорогая», — выдавил я из себя, сделав акцент на последнем слове.
Испытывал ли я что-то к ней в этот момент? Я прислушался к своему внутреннему состоянию и понял, что да, только это не любовь и даже не ненависть. Глядя на неё сейчас, я чувствовал только одно — жалость. Такую, что возникает, если встретить во время проливного дождя мокрую побитую жизнью кошку.
— Виктор Маркович, — я собрался с мыслями и повернулся к генералу, — что всё это значит? Где вы её нашли и зачем привели сюда?
— Разве вы не рады, Роман? — искренне удивился он, — Это человек, из-за которого ваша жизнь пошла под откос. Наш отдел психологии посчитал, что вы захотите ей отомстить, и я был с ним полностью согласен. Ну а где её нашли — это совершенно не важно, подобные задачи — лишь обыкновенная рутина для моих ребят.
— Это как-то неожиданно, знаете ли, — я опять немного потерялся, не зная, что ответить на такое заявление. Психологи у них посчитали, надо же. Гнать таких психологов взашей. Хотя, это с моей стороны так кажется, а генерал, кажется доволен, судя по лёгкой улыбке. — Товарищ генерал, спасибо, конечно, за заботу, но не думаю, что мне есть, о чëм разговаривать с этой женщиной, уж точно не сейчас. Отпустите её, пусть идёт. Если захочет, то сама найдёт способ со мной поговорить.
— Боюсь, что теперь это не так-то и просто, Роман, — кажется, он ожидал от меня любого ответа, кроме подобного.
— Отчего же, позвольте полюбопытствовать? — первоначальное удивление спало, так что я вновь стал говорить спокойным и совершенно ровным голосом.
— Потому что для всего мира Любовь Романова умерла четыре дня назад, — снова ошарашил он меня, — вот, даже свидетельство о смерти есть, и похороны уже прошли, — он махнул солдату, и тот передал мне бумагу. — Как я уже говорил ранее, наш отдел психологии посчитал, что эта женщина послужит отличным средством для нас загладить свою вину перед вами. Так что теперь её официально не существует, она полностью ваша. Делайте с ней, что хотите, никто вам слова не скажет.
В этот момент глаза Любы округлились, и в них появились слëзы, но она молчала. А вот я задумался. Ну и свинью же мне подложил генерал. Знал бы — ни за что не поехал на эту встречу. Что мне с ней делать теперь? Если честно, я уже перелистнул эту страницу своей жизни и предпочёл бы никогда её больше не видеть. Но и сильного зла я к ней не испытываю, да и не такой я, чтобы мстить когда-то близкому человеку, ещё и женщине.
И вообще, я, значит, в Аразии с рабством борюсь, как могу, а тут, на тебе, пожалуйста, сюрприз от госорганов родной страны. Подёргали немножко за ниточки, и всё — как бы нет больше человека, а он вот, рядом стоит и слëзы льёт. Ладно, позже разберёмся, сейчас не до этого.
— Ну раз так, то не могли бы вы, Виктор Маркович, увести её куда-нибудь до окончания нашего разговора? — наконец я принял решение, — Не хочу, чтобы она слышала нашу беседу, да и отвлекать будет своим присутствием.
— Конечно, Роман, сейчас сделаем! — кажется, генерал обрадовался моему решению, — Петров! Отведи даму, пусть в машине пока посидит.
— Давайте уже приступим к переговорам, — предложил я, когда заплаканную Любу увели солдаты, — что вы от меня хотите, и кого конкретно представляете?