они сыграли немалую роль в судьбах сподвижников Н.Н. Муравьева.
Но с конца шестидесятых годов, когда все его сподвижники так или иначе сходят со сцены (умерли Корсаков и Буссе, получил новое назначение — в Кронштадт — Казакевич), постепенно ослабевают связи Николая Николаевича с Сибирью и с Дальним Востоком. Это, разумеется, не означает какого-то отхода от России и ее проблем. Хотя отставной губернатор живет в основном за границей, в Париже, он несколько раз предлагает царю свои услуги на любом поприще, достойном его опыта и знаний. Но неизменно ему дают понять, что ему лучше ограничиться ни к чему серьезному не обязывающим званием члена Государственного Совета.
Даже и в русско-турецкую войну 1877–1878 годов заслуженному генералу не находится применения. А он хочет послужить еще Отечеству. Вот строки из его письма от 5 мая 1877 года А.В. Головнину: "По званию моему генерал-адъютанта я не вправе назначить себе место, но разумеется, что в настоящее время я не могу ни от чего отказываться, что благоугодно будет государю мне назначить делать". Любопытно, что в этом же письме есть свидетельство причастности Муравьева-Амурского к устройству в Сибири университета: "Вполне сочувствую учреждению Сибирского университета и, разумеется, буду об этом говорить в Общем Собрании (имеется в виду собрание Географического общества. — А.А.), но не разделяю мнения о выборе Омска для этой цели: по моему мнению, должен быть или Томск, или Иркутск". Так проходят годы и дни — последние годы и последние дни человека, продвинувшего свою страну далеко на Восток, к берегам Тихого океана.
В метрической книге церкви при русском посольстве в Париже появляется запись: "1881 г., ноября 18-го дня скончался от гангрены член Государственного Совета, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский, 72-х лет от роду".
У Муравьева не было детей. И поэтому он передал право наследования фамилии и графского титула брату Валерьяну с нисходящим от него потомством.
Сначала Муравьев был похоронен на Монмартрском кладбище в Париже в семейном склепе родственников своей жены Екатерины Николаевны, урожденной де Ришмон. В 1908 году его останки были перенесены в отдельную могилу. Это произошло по инициативе купечества и администрации Хабаровска, Владивостока и Никольск-Уссурийского. Их стараниями на могиле было установлено надгробие и возложен серебряный венок с надписью: "Города Приморской области Хабаровск, Владивосток и Никольск-Уссурийский — графу Муравьеву-Амурскому. 1858–1908".
До конца двадцатых годов в Хабаровске на высоком утесе, том самом, глядя на который Муравьев предсказал тут существование города, стоял прекрасный памятник необыкновенному губернатору работы выдающегося скульптора А.М. Опекушина, автора памятника А.С. Пушкину в Москве, М.Ю. Лермонтову в Пятигорске и ряда других выдающихся творений. Памятник был установлен в 1891 году. Муравьев-Амурский изображен на нем во весь рост, опирающимся на сваю — символ русской жизни на Дальнем Востоке. В одной его руке сверток с Айгунским трактатом, в другой — морской бинокль.
На гранях постамента перечислены имена соратников первого правителя русских дальневосточных земель.
ПРАВО НА БЛАГОДАРНОСТЬ ОТЕЧЕСТВА
Спору нет, Муравьев был отнюдь не лишен недостатков. Очень хорошо сказал о нем известный сибирской статистик Вагин: "Все хорошее, что было сделано Муравьевым, было результатом его ума, все дурное — его характера". Главным недостатком этого человека, как отметил советский историк П.И. Кабанов, была вера в свою начальническую непогрешимость. Отсюда нежелание объективно проверять результаты мероприятий, предпринимаемых по его инициативе, нетерпимость к критическим замечаниям. И все же тысячу раз прав знаменитый путешественник и общественный деятель П.А. Кропоткин, который писал о Муравьеве так: "Он был очень умен, очень деятелен, обаятелен как личность и желал работать на пользу края".
Кстати, небезынтересно своеобразное участие генерал-губернатора Восточной Сибири в побеге М.А. Бакунина из Сибири за границу. Муравьев попросту как бы закрыл глаза на это дело, а открыл их тогда, когда знаменитого бунтаря уже не было в пределах России. И едва ли тут сыграли роль соображения семейные (Бакунин был женат на Наталье Семеновне Корсаковой — двоюродной сестре Муравьева и родной сестре М.С. Корсакова). Совсем не случайно Бакунин впоследствии писал Герцену о Муравьеве: "Это человек в высшей степени современный и просвещенный… Он решительный демократ, как мы сами". А в письме 8 декабря 1860 года Бакунин заметил, что Муравьев "единственный человек, пользующийся силою и властью в России, которого без малейшей натяжки и в полном смысле этого слова мы можем и должны назвать нашим".
Муравьев был совершенно непреклонен в проведении государственной политики на Дальнем Востоке. Если проследить события на Амуре, развернувшиеся в пятидесятых годах XIX века, то невольно приходит вывод, что события эти могли развернуться совершенно в другом направлении, если бы в то время на Дальнем Востоке не оказались два фанатически преданных амурскому делу человека: Невельской и Муравьев. Талантливый и инициативный исследователь-первопроходец и облеченный огромной властью, необыкновенный по тем временам генерал-губернатор. Пользуясь данной ему властью, Муравьев в своих действиях шел порой намного дальше общей правительственной линии, часто ставя правительство перед уже совершившимся фактом. Непоколебимо отстаивая честь и достоинство Отечества, Муравьев сумел использовать сложившуюся на Дальнем Востоке политическую обстановку таким образом, что возвращение России Приамурья и присоединение Приморья произошло мирным путем и получило международное признание. Жизнь показала, что эта политика была правильной.
Отзывы о Муравьеве при всей их противоречивости сходятся в одном — признании его несомненных заслуг перед Родиной. Во многом благодаря его стараниям Приамурье, Приморье и Сахалин вошли и навечно остались в составе нашего государства.
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Алексеев А.И. Амурская экспедиция 1849–1855 гг. М., 1974.
Алексеев А.И. Дело всей жизни. Хабаровск, 1972.
Барсуков И.П. Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский. Кн. 1–2. М., 1891.
Богданов Р.К. Воспоминания амурского казака о прошлом с 1849 по 1880. — Записки Приамурского отдела Русского Географического общества, т. V, вып. III, Хабаровск, 1900.
Буцинский П. Гр. Н.Н. Муравьев-Амурский. Соч. И. Барсукова. Рецензия. Спб., 1895.
Венюков М.И. Путешествия по Приамурью, Китаю и Японии. Хабаровск, 1970.
Заборинский А.И. Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский в 1848–1856 гг. — Русская старина, ч. 6, Спб., 1881.
3авалишин Д.И. Амурское дело и влияние его на Восточную Сибирь и государство. — Русская старина, ч. 9. Спб., 1881.
Кабанов П.И. Амурский вопрос. Благовещенск, 1959.
Муравьев-Амурский В.В. Граф Ник. Ник. Муравьев-Амурский (1809–1909). Варшава, 1909.
Невельской Г.И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. Хабаровск, 1969.
Петров А.И. Амурский щит. Хабаровск, 1974.
Римский-Корсаков В.А. Балтика — Амур. Хабаровск, 1980.
Свербеев Н.Д. Журнал плавания до Амуру в 1854 г, — Записки Сибирского отдела Русского Географического общества, т. Ш. Омск, 1857.
Сгибнев А.С. Амурская экспедиция 1854 г. — "Древняя и Новая Россия", № 11 и 12. Спб., 1878.
Сидеснер А.К. Адмирал Г.И. Невельской. Спб., 1914.
Струве Б.В. Воспоминания о Сибири 1848–1854 гг. Спб., 1883.
Штейн М.Г. Н.Н. Муравьев-Амурский. Хабаровск, 1946.
Шумахер П.В. К истории приобретения Амура. Сношения с Китаем с 1848 по 1860 год. — "Русский архив", 1878, № II. Спб., с. 287–342.
Шумахер П.В. Об обстоятельствах, сопровождавших заключение Айгунского трактата. — "Русский архив", 1878, № III. Спб., с. 333–342.
Л. ДЕМИН
ВОИН АНДРЕЕВИЧ РИМСКИЙ-КОРСАКОВРОДИТЕЛИ, ДЕТСТВО, УЧЕНИЕ
В начале прошлого века Тихвин еще не был тем уездным захолустьем, каким стал позже. Реконструкция Мариинской водной системы, доступной для паровых судов, привела к тому, что мелководная Тихвинка осталась в стороне от главных речных магистралей. Захирел и Тихвин, низошедшии до третьеразрядного провинциального городишки.
Но наш рассказ относится к тридцатым годам XIX века, когда город еще стоял на оживленном торговом пути. Жил в ту пору на краю Тихвина, в небольшом бревенчатом доме с мезонином, отставной чиновник Андрей Петрович Римский-Корсаков, человек уже немолодой, выходец из старинного, но обедневшего дворянского рода. В молодости служил в иностранной коллегии, а потом в министерстве юстиции и внутренних дел, небезуспешно продвигаясь по службе. В 1827 году сорока лет от роду он получил назначение на должность новгородского вице-губернатора, а в 1831 году стал гражданским губернатором Волынской губернии. На этом посту через четыре года Андрей Петрович и закончил свою карьеру. Как можно судить по дошедшим до нас отзывам современников, это был добрый, гуманный человек, пытавшийся в меру своих возможностей ограничить произвол и насилие власть имущих в губернии. Не нажив на службе состояния и потеряв по житейской своей непрактичности родовое, унаследованное от отца имение, доживал он свой век в уездном деревянном Тихвине на небольшую пенсию.
Переезд семьи Римских-Корсаковых в Тихвин относится, по-видимому, ко второй половине тридцатых годов. Супруга Андрея Петровича — София Васильевна была дочерью орловского помещика Скарятина и крепостной. Знавшие Софию Васильевну характеризуют ее как женщину умную и образованную, оказавшую большое благотворное влияние на обоих сыновей, старшего — Воина и младшего — Николая, или, как его называли в семье, Нику, будущего выдающегося композитора. Биографы Николая Андреевича отмечают, что первой его учительницей стала мать. Вероятно, и Воин Андреевич, не чуждый интереса к музыке, получил от Софии Васильевны элементарную музыкальную подготовку.