да. Ты должна призвать огонь Эмеразель, чтобы мы могли сбежать.
— А как же Зи и Сера?
— В каждой войне есть жертвы, — прорычал он.
Урсула встала.
— Я не могу бросить их здесь. Они обе не раз спасали мне жизнь. Они спасли и твою жизнь тоже…
— Когда они заставили меня пить из твоих вен.
— Ты бы умер, если бы они этого не сделали.
— Может быть, мне следовало умереть, — Баэл сказал это так тихо, что Урсула почти не расслышала его. — Ты правда думаешь, что я хочу, чтобы Сера погибла? На протяжении столетий она была практически единственной, с кем я общался, но сейчас у нас очень мало вариантов.
— Погоди-ка, — Урсула свирепо посмотрела на него. — Что значит «тебе следовало умереть»? Это как-то связано с твоей склонностью ввязываться в драки? Когда-то ты был Мечом Никсобаса, предводителем его армии, и всё же ты подвергаешь себя опасности, не заботясь о своей личной безопасности.
Тени роились в его глазах.
— Иногда нет времени на расчёты. Нужно действовать, невзирая на последствия.
— Это и есть твоё объяснение твоего желания умереть? — Урсула покачала головой. — Я тебе не верю. Это не всё. Никсобас не поставил бы тебя во главе своих легионов, если бы ты был просто опрометчивым и своевольным. Что-то случилось. В Царстве Теней все говорят, что ты сломлен. Почему? — её мысли лихорадочно метались. Она почти соединила все кусочки мозаики. Урсула только что выбралась из брюха дракона и сама чувствовала себя немного не в себе. Пришло время спросить его о правде. — Что случилось с Элиссой? Почему ты убил свою жену?
Баэл отвернулся от неё, не в силах встретиться взглядом, и она схватила его за руку.
— Скажи мне, — мягко попросила Урсула.
Он долго смотрел в землю, и она практически чувствовала, как эмоции захлестывают его. Наконец, не встречаясь с ней взглядом, он заговорил прерывающимся голосом.
— Это было очень давно. Вскоре после того, как я стал бессмертным. Я был в отъезде, проверял наши виноградники.
Видение красноватых, усыпанных цветами полей вспыхнуло в сознании Урсулы.
— Ты возвращался домой… там был пожар.
Светлые глаза Баэла скользнули к ней, и боль, отразившаяся на его чертах, чуть не разбила ей сердце.
— Откуда?..
— Я увидела видение из твоей памяти, когда ты пил из меня. Это было похоже на древний город.
Всё его тело напряглось.
— Это была месть Эмеразель.
Холодное, ужасное понимание начало расцветать в сознании Урсулы.
— Что именно?
— Я выбрал Никсобаса вместо неё. Когда ты отказываешь богам, это плохо кончается. Она сожгла половину города Губла. Когда я побежал домой, чтобы спасти свою жену, Эмеразель ждала меня. Я был недостаточно силён, чтобы бороться с ней. Я позволил ей завладеть моим разумом, позволил ей вытащить мой меч моей же рукой. И я наблюдал, как сам вонзаю его в сердце Элиссы. Она молила о пощаде. Она не понимала, почему я хотел убить её — ужас в её глазах, предательство… — и затем, так тихо, что Урсула почти не расслышала его: — Она носила в себе нашего ребёнка.
Тяжесть его горя давила на них обоих, и Урсуле хотелось избавить Баэла от этой невыносимой боли. Она обхватила его руками, притягивая к себе. У неё возникло сильнейшее желание почувствовать, как бьется его сердце. Она была так благодарна за то, что он выживал всё это время. Она прижала руку к его груди, чувствуя, как под её ладонью колотится его сердце, затем положила голову ему на грудь.
— Это не твоя вина, Баэл. Я знаю, люди поклонялись тебе как богу, но ты им не являешься. Ты не смог бы это остановить. Ты не смог бы с ней бороться. Это дело рук Эмеразель, а не твоих. Она сделала это, чтобы сломать тебя. Не дай ей победить.
Медленно его сильные руки обхватили её, и Баэл коснулся своим лбом её лба.
— Урсула, — произнёс он шёпотом. — Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
***
Свет ослепил Урсулу, когда дверь в комнату распахнулась, и она отстранилась от Баэла.
В дверном проёме маячил силуэт охранника, за ним ещё двое.
— Драк примет тебя сейчас.
— Нет, — прорычал Баэл.
Урсула протянула руку. Ей нужно было вернуть Экскалибур. Может, Драк и был Дитём Тьмы, но меч предназначался ей. Она могла чувствовать это.
— Со мной всё будет в порядке, Баэл, — она посмотрела ему в глаза, ища там что-то.
Кулаки Баэла сжались.
— Ты никуда не пойдёшь без меня.
Один из охранников кивнул Баэлу.
— Ну и ладно. Это не будет иметь значения. Вы оба безоружны, и Драк решит ваши судьбы, — он криво ухмыльнулся. — И учитывая, что ты сделала с его драконами, мне не терпится увидеть, как он убьёт тебя. Вопрос только в том, кто из вас умрёт первым, а кому придётся смотреть, как страдает другой.
Глава 27
Со скованными за спиной руками Урсула последовала за охранниками обратно в амфитеатр. Баэл мрачно шагал рядом с ней, и она почти чувствовала, как ярость исходит из его тела. Люциус сидел в тени на своём золотом троне, положив Экскалибур на колени. Меч выглядел таким неправильным там, у него на коленях, и его стальное лезвие звало Урсулу, как ребёнок, который нуждается в матери. Если бы её руки не были связаны за спиной, она бы выхватила у него это оружие, чёрт возьми.
Напротив него на каменных скамьях, прижавшись друг к другу, сидели пленницы. Урсула поймала взгляд Серы, и та вздохнула с облегчением. Но Зи нигде не было видно.
Урсула взглянула на центральный помост. Тушу дракона убрали, и теперь камень покрывали наспех расстеленные ковры. Тем не менее, кровь и желчь дракона просачивались сквозь ткань, и в комнате пахло смертью. Если бы она пришла сюда одна, если бы ей не нужно было беспокоиться о Зи и Сере, возможно, ничего этого не случилось бы. Если бы Люциус не смог использовать их в качестве рычага давления, она бы никогда не отдала меч. Они были её слабостью.
Люциус выдавил улыбку.
— Дитя Тьмы и Лорд Абельды. Как интригующе, — он поманил пальцем. — Подойдите ближе.
Не обращая на него внимания, Урсула осталась стоять на месте. Баэл тоже не пошевелился.
Выражение лица Люциуса потемнело, и он откашлялся, затем хмуро посмотрел на одного из охранников.
— Гадериан, король Мидак опаздывает. Поднимись наверх и проверь, не заблудился ли он.
При упоминании короля Мидака Урсула услышала низкое, почти незаметное рычание, вырвавшееся из горла Баэла.
Шаги охранника эхом отдавались по комнате, пока он направлялся к проходу в другом конце помещения. С резким хрустом удлиняющейся кости и скрежетом растущей чешуи он превратился в дракона. Его зелёное чешуйчатое тело исчезло в туннеле.
Люциус свирепо посмотрел на Урсулу, кончиками пальцев лениво поглаживая Экскалибур. Жест был практически непристойным.
— Король Асидейла решит твою судьбу. Он искал тебя долгое время, Дитя Тьмы.
Миллион вопросов пронесся в голове Урсулы.
— Чего хочет от меня король Асидейла?
Люциус пожал плечами.
— Я полагаю, дело в могущественной магии, которая живёт внутри него. Но я всего лишь его слуга.
— Его слуга?
— Мой клятвенный долг — защищать гору Асидейл и повиноваться её королю.
— А как же Экскалибур? — Урсула уставилась на клинок, её тело жаждало вырвать его у Драка. — Я думала, что согласно пророчеству тот, кто владел им, был Дитем Тьмы, — она закрыла глаза, вспоминая слова Мерлина.
«Конец начнётся, когда магия сгустит воздух,
Потерянная, словно вырытая из почвы,
Извлечённая из самых буйных корней дубов.
Дитя Тьмы, помни. Предвестишь ли ты
Гибель горы Асидейл, королевства огня?»
— Меч был потерян. Дитя Тьмы получает меч и предвещает гибель горы Асидейл. Похоже, у тебя есть меч. Ты способен владеть им, и у меня нет намерения что-либо разрушать. Если кто-то и является Дитём Тьмы, так это ты.
— Меч у меня в безопасности. Я сохраню его от рук тёмного, — глаза Люциуса вспыхнули, когда он посмотрел на Урсулу, но суматоха в туннеле отвлекла его взгляд.
Пара герольдов в малиновых камзолах с золотыми вставками вошла в комнату, протрубив короткие фанфары в медные трубы. Опустив свои трубы, они прокричали в унисон:
— Пожалуйста, поклонитесь его королевскому высочеству, королю Мидаку с горы Асидейл.
Они отступили в сторону, и вошли восемь мужчин, неся на плечах носилки. Она была выкрашена в кроваво-красный цвет и отделана сусальным золотом. На стуле в центре сидел худой мужчина с длинной каштановой бородой, которую он поглаживал костлявыми пальцами. Одеяние, расшитое сверкающими цветными драгоценными камнями, прикрывало его худощавое тело. При виде его сердце Урсулы учащённо забилось.
Люциус поднялся со своего трона. Прежде чем прибыл король, он где-то спрятал Экскалибур, и Урсуле страстно захотелось снова увидеть меч. Что, чёрт возьми, он с ним сделал?
Люциус низко поклонился.
— Добро пожаловать, ваше высочество.
Не обращая на него внимания, король Мидак щёлкнул своими длинными пальцами.
— Поднесите меня ближе.
Мужчины, одетые в простую чёрную одежду, медленно двигались под его весом, пока не остановились примерно на полпути вниз.
Взгляд короля Мидака медленно переместился на Урсулу. Высунув длинный заострённый язык, он облизнул губы.
— Это та самая? Подойди ближе, девчонка, — в его голосе звучал яд.
Сзади охранник подтолкнул её вперёд, и Баэл зарычал. Урсула посмотрела на короля, на его огромные скулы и румяную кожу, которая почти соответствовала его одеянию. Он покосился на неё, нахмурив свои заросшие, курчавые брови.
— Ты Урсула?
Она изучала его, её пульс учащался. «Он знает обо мне больше, чем я сама». Он был королём земель, где она родилась. По причинам, которых Урсула не понимала, она важна для него… и, что самое тревожное, что-то в нём казалось до жути знакомым. Тепло, исходившее от его кожи. Она невольно отступила назад. Огонь Эмеразель.
Король ухмыльнулся, обнажив длинные, широко посаженные зубы.