Протекло семьдесят лет от Рождества Христова и менее сорока от Его Вознесения, и уже приспела предсказанная Им кончина Иерусалиму, над которым Он плакал с такою сердечною скорбью: «Иерусалим, Иерусалим, град, избивший пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица, собирающая птенцев своих под крылия; но ты не восхотел! Се, оставляется дом твой пуст!»
Еще за пятьсот лет до пришествия Господня, во дни пленения Вавилонского, которое служило долгим наказанием Иудеям за то, что отвергали Бога отцов своих, пророк Даниил предвидел уже грядущее конечное падение Иерусалима, за убиение обетованного им Мессии, и даже назначил число лет таинственными седминами. Ангел предстал ему на молитве и сказал: «Семьдесят седмин определены для народа твоего и для града святыни твоей, да совершится противление, и запечатлеются грехи, и очистится беззаконие, и приведется Правда веков, и запечатлеется видение и пророк, и помажется Святый Святых. И ведай, и разумей: от исхода слова, о восстановлении и о создании Иерусалима до Христа Старейшины, седмин седмь и седмин шестьдесят две. Восстановится и созиждется стогна и ограда, и притом в тесноте времен; и после шестидесяти двух седмин убиен будет Христос, и не за Себя; потом град и святилище разрушит народ старейшины грядущего; и конец его в потоплении, и до конца брани предопределены опустошения. И укрепит завет для многих седмина единая; и посреди седмины прекратится жертва и приношение. И за птицею мерзости придет опустошение; и до решительного совершения воскаплет гнев над опустошением».
Уже Завет Новый Бога с человеками, через страдания Христовы, утвержден был навеки со многими по вселенной; надлежало запечатлеться Ветхому, временно заключенному с одним лишь избранным народом, в котором преемственно сохранялось чистое учение о Божестве: дабы явить миру, что отныне уже весь есть наследие Бога, и что истинные поклонники поклонятся ему на земле уже не в одном Иерусалиме. Однако же, разрушение его сопряжено было со многими необычайными событиями, в знамение долголетнего высокого его значения.
После славного племени Маккавеев, которые избавили Иудею от насилия Антиохов Сирийских и вступили в союз с Римлянами, милостию их воцарился в Сионе иноплеменник Ирод, что сходно с пророчеством древнего Патриарха Иакова. Он возвестил двенадцати сынам своим, что не оскудеет князь от Иуды до пришествия Мессии, и Мессия родился во дни чуждого пришельца Ирода, племя которого продолжало господствовать в Палестине, притесняя юную Церковь Христову; в самом же Иерусалиме повелевали игемоны Римские, подобные Пилату, под властью проконсулов Сирии.
Между тем, по мудрому устроению Промысла, со времени пленения Вавилонского большая часть колен Израилевых осталась в Месопотамии и рассыпалась по Востоку. Многие же из Иудеев основались в западных областях Рима, приобретая себе права гражданства в столицах языческого мира и умножая число своих прозелитов в лучших городах помория. Таким образом мир приготовлялся к принятию учения Христова, потому что Апостолы повсюду начинали проповедь свою с Иудеев, как сохранивших предание о Мессии. Тем более в Египте, где славилась просвещением Александрия, многочисленны были Евреи и гордились также своим учением, смешанным с философией Эллинской. Там, еще за двести лет до Р. X., Птоломей Филадельф, царь Египетский, вызвал из Иерусалима 70 толковников еврейских, для перевода на греческий язык всех книг Ветхого Завета, не без Промысла Божия, хотя, по-видимому, только из одной страсти к просвещению. Перевод Библии на общественный язык греческий способствовал проповеди Христианства между Эллинами и заблаговременно объяснил те места Св. Писания, которые с упадком языка еврейского могли сделаться темными.
В Александрии произошло и начало болезней, посетивших народ еврейский за его неверие, по свидетельству всех писаний пророческих. Там впервые поднялась на них рука Эллинов, когда вспыхнул мятеж Еврейский за посмеяние Царя их Агриппы, внука Иродова, шедшего из Рима властвовать по воле кесаря в Палестине. Многие тысячи, всякого возраста, истреблены были яростью языческой черни, и впоследствии подобные убийства повторились по городам Сирии и у Парфян, ибо везде были ненавидимы Евреи; везде подозревали их в зажигательствах и в нарушении общественного спокойствия. Такая печать отвержения повсеместно на них легла с тех пор, как отвергли они своего Мессию. Иудеям грозило другое бедствие, которое едва могли отклонить посольством своего ученого согражданина Филона и ходатайством в Риме царя Агриппы. Безумный кесарь Калигула, негодуя, что одни Иудеи не воздают ему почестей божеских, велел правителю Сирии поставить изваяние свое в святилище Иерусалимском, как бы в обличение непокорного народа, который еще недавно не хотел признать в том самом храме лицо истинного Сына Божия в смиренном образе человека. Один только страх всеобщего восстания отчаянных, готовых погибнуть за оскорбление своей святыни, удержал проконсула исполнить волю кесаря. Но, хотя с воцарением Клавдия совершенно оставлена была нелепая мысль эта, однако же час от часу более тяготело над Иерусалимом иго Римское, и возраставшее хищничество правителей Сирии превосходило меру терпения людей, не научившихся терпению Христову, доколе, наконец, частные мятежи соединились в один общий всего народа при кесаре Нероне.
Началу войны предшествовали знамения. Ночью, на праздник опресноков, внезапный свет осиял алтарь и храм, и восточные медные врата его, с трудом отверзаемые силою двадцати человек, раскрылись сами собою, и на вечернем небе явились в разных местах Палестины конники и колесницы, стремящиеся к св. граду; в день же Пятидесятницы жрецы и левиты, вошедшие в храм для принесения обычных жертв, с ужасом почувствовали тяжкое его колебание, и внезапно исшел из внутренности святилища громкий глас: «Изыдем отселе!» Но ежедневные кровные жертвы, утратившие свое значение с тех пор, как принесена была однажды примирительная жертва Христова, не прекращались. Продолжался и ряд первосвященников, по чину Ааронову, утративших свою законность в лице Каиафы, который, не ведая сам силы слов своих, прорек о Христе, что лучше одному человеку умереть за весь народ, и тем самым признал Его Первосвященником вечным, по чину Мелхиседекову. Временные же преемники Каиафы сменялись непрестанно, по прихоти народной или властью детей Ирода; ослепшие не хотели видеть конца Завета Ветхого и грядущего события всех пророчеств над Иерусалимом; не внимали вещему воплю Иисуса сына Ананова, который за четыре года до падения скитался по всему городу, повторяя непрестанно: «Глас от востока, глас от запада, от четырех стран ветров; глас на Иерусалим, на храм и новобрачных, глас на весь народ!» Вещий голос замолк только во время осады, когда сей Иисус, воскликнув еще однажды: «Горе и мне», поражен был брошенным из снаряда осаждающих камнем. И как все течение духовной и гражданской жизни народа еврейского, от времен патриархальных Авраама, описано было в их священных книгах, так и кончина ветхозаветного города с разительною точностию передана была потомству очевидцем событий, знаменитым по своей учености Иудеем Иосифом, который после многих битв сам находился пленником в осадном стане Римлян.
Три миллиона Евреев собрались на Пасху в Иерусалим, когда в последний раз тщетно просили они проконсула Кестия Галла усмирить хищность их частного правителя Флора, и, несмотря на кроткие убеждения Царя Агриппы младшего, роковой мятеж вспыхнул. Сын первосвященника Анании, юный Елеазар, начальствовавший над стражею храма, возбудил народ, и взял приступом башню Антония, главную твердыню города; все воины Римские, изгнанные из прочих укреплений, умерщвлены были яростью черни. В тот же день 20 000 Евреев пали в соседней Кесарии под мечом язычников, и весть та взволновала всю Палестину. Жестокая война возгорелась по всем городам и селам Сирии между Иудеями и Сирийцами; распутия и вертепы наполнились разбойниками; войска Евреев овладели многими замками, но за то граждане их немилосердно избиваемы были по всем местам, и в Александрии опять погибло их до 50 000. При самом начале можно было уже видеть, что война эта должна окончательно решить участь целого народа. Вооружился проконсул и, усмирив Галилею, двинулся к Иерусалиму, но отчаянное сопротивление Евреев принудило его удалиться с уроном.
Тогда, по небесному внушению, христиане Иерусалимские, видя, что уже мерзость запустения, предсказанная Даниилом, является на месте святом, бежали из Иудеи в горы и вместе со своим епископом Симоном, двоюродным братом Господа по плоти, удалились в Сирийский город Пеллу, на рубеже пустыни. Иудеи же, гордые своим успехом, вооружили бойницами город. Веспасиан заступил место Галла и в короткое время покорил Галилею и окрестности Иудейские, но предоставил сыну своему Титу конечное покорение Иерусалима, когда сам, по смерти кесаря Нерона, провозглашен был Императором. Он устремился на запад, превознесенный пророчествами Востока о всемирной монархии, потому что к его лицу относили темные гадатели обетованное издревле владычество Мессии во вселенной.
Между тем, еще прежде меча Римского, уже губили внутренние раздоры Иерусалим. Опытнейшие в нем хотели мира, более пылкие войны. Первосвященник Анания с другими старейшинами, которые одни только могли управлять народом, умерщвлены были Зилотами. Вожди так называемых ревнителей, Иоанн Тискала и Елеазар, владели храмом и призывали хищные колена Идумейцев для грабежа и убийств по улицам бедствующего города; разделились между собою и сами Зилоты. Некто Симон Вар Сиора собрал за Иорданом шайку разбойников, как бы в отмщение за смерть первосвященника Анании, и овладел Сионом и нижней частью города. Со своей стороны Тискала укрепился во внешних галереях храма, сражаясь то с ним, то с Елеазаром, который затворился во внутреннем дворе святилища, доколе наконец, пользуясь праздником Пасхи, Иоанн ворвался внутрь его и приобрел всех Зилотов; Симон же с Идумеями остался владыкою города.
Тогда подступил с легионами Римскими Тит, от пути северного, и осадил Иерусалим; более миллиона народа, собравшегося на эту последнюю Пасху, впало в гибельную осаду. Голод и мор жадно налегли на пожираемый раздорами город. Орудия Римские постепенно разбивали северные стены и временно остановились у башни Антония, но никакие убеждения не могли склонить отчаянных Иудеев к покорности. В течение трех дней Римляне обнесли многобашенным валом весь Иерусалим, и уже никто из жителей не мог переходить за роковую черту. Бежавших от голода распинали тысячами, и вся плачевная юдоль Иосафатова покрылась их крестами, в страшную память того Креста, на котором отцы их распяли Царя славы с воплем: «Кровь Его на нас и на детях наших!»
Не менее смертей случалось и внутри города, обреченного Божию гневу. Алчные убийцы врывались во все дома, где только подозревали найти пищу, и которой самые гнусные роды все уже истощены были отчаянием, и обрели наконец последний: мать, пожирающую своего младенца. Но междоусобие не прекращалось; последнего первосвященника Матфия убил Симон, Иоанн же ограбил сам храм, к которому приступил Тит по развалинам Антониевой башни. Тогда прекратилась ежедневная жертва. Желая сохранить святилище, еще однажды убеждал он сдаться и принужден был довершить приступ. Пламя охватило внешние притворы; пока Римляне старались погасить его, Иоанн отважился на последнюю вылазку. В час битвы, один из воинов Римских бросил зажженное бревно во внутренность храма и, несмотря на все усилия Тита, исполнились над ветхозаветным святилищем слова Христовы: «все оно будет разрушено, так что не останется и камня на камне».
73-й от Рождества Христова
Страшное разрушение случилось в самый день первого истребления храма при Навуходоносоре, царе Вавилонском. Тогда Тит, призывая в свидетели небо, что не он виною такого бедствия, уже не хотел более щадить преступный город и все в нем предал огню и мечу, сохранив только три великолепные башни Иродовы, на память древней славы. Свыше миллиона ста тысяч Евреев погибло во время пятимесячной осады. Вожди их Симон и Иоанн назначены были для триумфа победителя в Риме, вместе со священной утварью храма. Многие тысячи пленных обагрили кровью амфитеатры на потешных играх во дни торжеств. От несметного числа их и обилия золота, найденного в Иерусалиме, упала цена невольников и металла. Замки Палестины сдались постепенно; частные мятежи по городам потухли в потоках крови; последний царь из рода Ирода, Агриппа, исчез со своим племенем в течение немногих лет. Тогда исполнилось над народом еврейским чудное пророчество Моисеево, который за две тысячи лет ясно предвидел казнь за неверие.
«Господь Бог ваш воздвигнет вам из братии ваших Пророка, как и меня, слушайте его во всем, что ни будет говорить вам; всякая душа, которая не послушается Пророка того, истребится из среды народа… И поскольку не послушали вы гласа Господа Бога своего, возьметесь вы от земли своего наследия, и рассеет вас Господь во все языки, от края земли далее до края ее; но и между языков не успокоит вас, ниже будет стояния стоп ног ваших; ибо там даст вам Господь сердце печальное, и очи оскудевающие, и истаявающую душу. И будет жизнь ваша висящая пред очами вашими, и убоитесь днем и ночью, и не будете иметь веры житию своему; на утро скажете: как будет вечер? а вечером: как будет утро? ради страха, коим исполнится сердце ваше и от видения того, что узрят очи ваши».
С такими тяжкими о себе пророчествами и ясными свидетельствами о Мессии, как верные блюстители неверуемого ими, рассеялись по вселенной Евреи, чтобы, доколе мир весь не обратится ко Христу, служить к его обращению, зрелищем своего отвержения, когда же придет полнота времен и кончина мира, взойти самим в число спасаемых, по глаголу божественного Павла.