— И как только ему не стыдно! — волновалась девушка. — Сам ведь тоже высшей математики не знает! Лучше бы вместо того чтобы критиковать — взялся помочь! Вот я его увижу, так все скажу… Что он еще там говорил? — спросила Людмила по-хозяйски строго.
— Да так… ничего. Вообще он парень хороший. С ним весело бывает…
— Весело? Этого еще очень мало для настоящего человека.
— Он иногда напускает на себя, ну как бы вам сказать… чрезмерную солидность, что ли…
— Вот, вот! — обрадовалась Людмила. — Я сейчас только тем и занимаюсь, что стараюсь выбить из его головы эту дурь. Курить он, например, по моей просьбе бросил… Думаю, и в остальном мне удастся подействовать на него… Иначе вся наша дружба пойдет врозь…
Девушка подсела поближе к Семену и продолжала уже полушепотом:
— Семен! Ведь он парень неплохой. Я это чувствую. У него же золотые руки… Папа сколько раз говорил, что если бы Василий бросил дурачиться, то давно бы стал человеком. Ты согласен с этим?
— Согласен… — тихо ответил Семен: девушка высказывала свои соображения относительно Васи настолько убежденно, что возражать ей было просто опасно.
— Вот, что, Семен, — продолжала Людмила тоном заговорщицы. — Давай сделаем так: я попробую поговорить с ним по-серьезному, а в конце заявлю, что перестану с ним дружить, если только он не начнет вам помогать. Пусть работает вместе с вами. Я уверена, что вы окажете на него хорошее влияние.
Семен только собрался с мыслями, чтобы ответить девушке, как вдруг совсем рядом послышались шаги.
— Довольно забавная картина! — проговорил Вася, приближаясь. Романтическое уединение на фоне лунной ночи…
— Что случилось? Почему ты так опоздал? — перебила его Людмила.
— Все дела, дела! — важно заявил Вася. — Дела срочные и неотложные…
— Когда ты перестанешь врать, хвастаться?..
— Так я, пожалуй, пойду… — пробормотал Семен, поднимаясь.
— Вообще-то спать тебе уже пора, — наставительно произнес Вася. — Но ты нам нисколько не мешаешь! Можешь сидеть, сколько угодно!
— Нет. Я уж пойду… Простите… Желаю вам всего доброго, — ответил Семен и направился в глубину аллеи.
— Задержал главный инженер! Вызвал и задержал на целый час! Понимаешь? услышал позади себя Семен горячее оправдание Васи.
— Неправда, я знаю! Когда ты, наконец, перестанешь строить из себя важного человека? Не мог главный инженер тебя вызвать. Зачем ты ему нужен? — гневно говорила Людмила.
— Честное слово! Провалиться мне сквозь эту скамейку! Да, было время, когда я действительно хвастался кое перед кем, что будто бы дружу с главным инженером и с ним запанибрата. А теперь, Людмила, поверь мне! Клянусь чем хочешь! Можешь спросить у Елены Павловны, если не веришь! Вызвал меня — да и только! А разговор у нас с ним был совершенно секретный…
«Совершенно неисправимый… — подумал Семен. — Врет да еще клянется, что правда. Зачем действительно он мог понадобиться главному инженеру, да еще в такой поздний час!..»
Глава двадцать шестая
Через несколько дней после совещания у главного инженера подготовка к строительству маленькой машины развернулась полным ходом.
Уже трижды вместе с ребятами побывал на заднем дворе мастер Гресь, осматривая облюбованный механизм на гусеничном ходу — основу будущей экспериментальной модели. Вместе с двумя молодыми инженерами-конструкторами приходил сюда и Мурашов. Тут же юным изобретателям давались технические инструкции, небольшие расчеты и ценные советы.
Наконец наступил торжественный день, когда ребята принялись за очистку от ржавчины и ремонт механизма, долгое время стоящего под навесом без всякого дела.
«Начальник канцелярии» Шурик Пышной снова взял на себя роль бесстрастного регистратора, записывая в свою тетрадь решительно все, начиная от количества свинченных гаек и кончая всеми замечаниями, высказанными кем-нибудь при разборке. Но ребята быстро положили этому конец, потребовав, чтобы Шурик оставил свою тетрадь в покое и вооружился молотком, отверткой, набором ключей, как все.
Уже темнело, когда возле разбираемой на части машины неожиданно появился Вася Подвескин.
— Здравствуйте! — проговорил он довольно дружелюбно. — Приступили? Ну, что ж! Это очень хорошо. Молодцы все-таки! Добились своего!
— Да. Как видишь! — ответил Кириллин, еще выше засучив рукава своей гимнастерки.
— А у меня, ребята, есть к вам предложение, — продолжал Вася, загадочно при этом подмигивая.
— Какое? Хорошее или плохое? — не удержался от рифмованной шутки Чердаков.
— Решил вам помочь! Убедился, так сказать, что вы ребята дельные. Ну от чего же не помочь? Вечера у меня свободные. На испытания в поле ездить придется не скоро, поскольку наша ЗР-2 находится на капитальном усовершенствовании. После того раза, когда вы помогли отремонтировать ходовую часть, я твердо решил с вами подружиться. Знаете, вы нас прямо-таки от позора спасли… Ну так как же? Согласны дружить?
Ребята растерянно переглянулись. Только Семен продолжал копаться в машине, делая вид, что все это его не касается. Ему-то были известны подлинные причины, заставившие Подвескина обратиться с подобным предложением.
— А зачем ты нам нужен? — вдруг гневно спросил Шурик. — Когда мы изобретали, так ты над нами только посмеивался! А теперь, извольте радоваться — я к вашим услугам.
— Действительно чудак! — добавил Чердаков.
— Подождите, ребята, — пробасил Кириллин. — Тут надо разобраться. Как твое мнение, Семен?
— Как решат все, — сухо ответил глава изобретательского коллектива.
— Только будем решать без посторонних. Это обязательно, — снова забеспокоился Шурик, недоброжелательно поглядывая на Подвескина.
— Пожалуйста! Я могу уйти, если вы этого хотите, — безразличным тоном заявил Вася.
Засунув руки глубоко в карманы и тихо насвистывая какую-то мелодию, он отошел в сторону, делая вид, что его не интересует разговор ребят. На самом же деле он всеми силами старался подслушать, о чем идет речь?
— Зачем нам лишний человек! — между тем кипятился Шурик. — На готовое хочет прийти! Чтобы разделить с нами нашу славу. Мы изобрели, а он…
— Мы изобрели, мы пахали… — вставил Чердаков.
— Зачем ты, Шурик, мелешь чепуху! По-моему, самое трудное еще впереди! заявил Кириллин.
— Конечно, впереди, — подтвердил Семен.
— Я не против Подвескина, — начал Чердаков. — Меня только смущает одно обстоятельство. Не слишком ли много у нас будет балагуров. Как бы это не помешало работе!
— Вообще Вася нам может пригодиться, — взял слово Ваня Быков. — Имейте в виду, ребята, что в этой машинке имеется маленький бензиновый мотор. Хотя он, по уверению Ивана Никаноровича, в полном порядке, но все же у Подвескина имеется опыт.
— Чего это он вздумал? — хмуро спросил Кириллин, обращаясь неизвестно к кому. — Ведь Вася, как правильно говорит Шурик, только и делал, что посмеивался над нами! Считал нас мальчишками, а тут вдруг неожиданно… Как ты считаешь, Семен? Что это все значит?
Семен внимательно посмотрел в сторону Подвескина, и, сделав ребятам знак подойти ближе, начал тихо:
— Тут дело такое… Как говорится, это самое… интимное…
— Что значит — интимное? — угрюмо осведомился Кириллин.
— Да, так… Есть такое… К сожалению, я не могу, как говорится, открывать чужие личные тайны. Мне пришлось присутствовать при одном разговоре… В этом-то и вся беда… Если бы я был уверен, что Вася по-честному захотел с нами работать и помогать делу. А тут такое дело… Одним словом — интимное…
— Да говори, какое? Не тяни! — забеспокоился Быков.
— Что значит — какое? — удивился Семен. — Это значит лично касающееся только Васи и еще одной всем нам известной особы. Понятно?
— Вот это уже интересно! — заметил Чердаков. — Заявление Семена придает всей истории таинственную окраску. Ну-ка, выкладывай поскорее!
— Какие-то глупости! — обиженным голосом вставил Шурик.
— Ну и дела… — вздохнул Кириллин. — Да ну его, ребята, к черту! — вдруг добавил он. — Если мы не уверены, что он действительно по-настоящему хочет с нами работать, зачем нам брать на голову такую обузу?
— Ас мотором мы и без него справимся, — заявил Быков, — подумаешь, какой специалист по моторной части нашелся! А ты, Семен, расскажи все-таки, что там за история?
— Не могу. Не имею права, ребята…
— Для дела же, Семен! Для дела! Не ради любопытства спрашиваем! — попросил и Кириллин.
— Дело общее — прежде всего! Оно имеет, так сказать, государственное значение, а личные дела в этом случае надо в сторону, — наставительно добавил Шурик.
— Ну ладно… — сдался Семен. И еще раз внимательно посмотрев в сторону Васи, зашептал. — Это его Люда Понедельник заставила. С которой он дружит… Понимаете? Вот курить, например, по ее просьбе бросил… И Люда надеется, что мы на него окажем хорошее влияние. Но я думаю, что нам придется ему отказать, так как у нас тут не школа для перевоспитания, а изобретательская работа.
— Вот оно что-о-о!.. — удивленно протянул Кириллин, поворачивая голову в сторону романтического героя, который еще глядел в сторону ржавой машины.
Семен ожидал, что ребята отвергнут предложение Подвескина, но все вышло наоборот.
Кириллин размахнулся и швырнул на землю разводной ключ, размером в тридцать миллиметров, точь-в-точь, как это проделывали в старину цыгане с шапкой, когда покупали лошадь.
— Ладно! Берем! Раз такое дело получается, то отказать ему нельзя, пробасил он при этом внушительно.
— Нельзя отказывать, конечно! — присоединился Быков.
— Ни в коем случае! — испуганно добавил Чердаков. — Большой грех будет лежать на нашей душе. Давайте вспомним: курить он бросил? Бросил! Может быть под влиянием этой девушки он окончательно человеком станет! А если ему откажем? И любимая девушка оттолкнет его от себя?
— Ну, ладно… Давайте удовлетворим его просьбу, как говорится, примирительно заметил Семен. — Только меня несколько смущает еще одно обстоятельство…