ько что натерли полировочной пастой. У более широкой части цилиндра виднеются «зубы» — ряд стальных резцов, а сзади — могучие плавники, как у рыбы.
— Ребята! Смотрите! — вдруг радостно кричит Семен, вскакивая с места. Смотрите, это же подземная лодка! Машина, в которой можно путешествовать под землей, как в воде на подводной лодке! Помните, мы читали книжку? На ее обложке была нарисована в точности такая же машина! Товарищ Гресь! Правда же, это подземная лодка?
— Да сиди ты! Ну лодка! Действительно подземная… Подумаешь, невидаль! Этот образец как раз устаревший. Она у нас усовершенствуется по самому последнему слову техники. Вот если бы ты последнюю модель увидел — тогда, другое дело: есть чем восхищаться, — деловито проговорил мастер, зорко следя за тем, как бы не в меру пылкий юноша не свалился за борт машины, как раз поворачивающей очень круто.
Даже когда ребят привели в общежитие — просторную и светлую комнату — и предложили устраиваться, Семен не мог успокоиться. Ему хотелось как можно скорее выйти в парк. Он то и дело подходил к окнам, раздвигал широкие кремовые шторы и глядел во двор, прислушиваясь к спору товарищей, переставлявших кровати и тумбочки по собственному вкусу.
Много интересного, захватывающего дух, пришлось увидеть Семену и тогда, когда он приступил к работе в мастерских. Но первый день навсегда остался у него в памяти как самый праздничный, солнечный, радостный.
Глава пятая
Семен проснулся рано и сразу же вспомнил о всех происшествиях вчерашнего дня: о разговоре с главным инженером, о странном явлении с нагреванием письменного стола и о том, как обиделись на него товарищи, поняв, что он от них что-то скрывает.
«Придется объяснить им все, как есть», — решил Семен, поднимаясь с постели.
Ребята еще спали. Только кропать Сергея Чердакова была пуста и прибрана самым тщательным образом.
«Куда это он так рано мог уйти?» — подумал Семен.
Стараясь не шуметь, он быстро оделся, умылся и вышел во двор. Он часто вставал раньше положенного времени, чтобы до завтрака побродить немного по парку или посидеть на скамейке, раздумывая о событиях, происшедших накануне.
Его встретило чудесное утро. От вчерашней грозы не осталось и следа. На небе не было ни единого облачка. Весело щебетали птицы, беззаботно прыгавшие по веткам, еще мокрым от дождя и потому казавшимися необычайно чистыми и опрятными.
Медленно прохаживаясь по песчаной аллее, вдоль которой росли могучие клены, Семен неожиданно заметил, что на полянке стоит тот самый трактор с четырьмя лапами вместо гусениц, который он так и не успел в день приезда рассмотреть как следует.
Он свернул с дорожки и, раздвигая ветви, начал пробираться к полянке кратчайшим путем.
— А-а-а! Здравствуй, здравствуй! С добрым утром, — вдруг послышался знакомый голос. — Да ты, я вижу ранняя птица!
Семен вспыхнул от неожиданности. Возле шагающего трактора стоял Александр Андреевич Дуплов, одетый в синий рабочий комбинезон.
— Чего же ты остановился, как вкопанный? — продолжал инженер. — Вот и хорошо, что мы снова встретились. Вчера ведь нам помешали поговорить как следует.
— Здравствуйте, Александр Андреевич… — пробормотал Семен. — Я вот гулял, а потом вижу — машина… А вас я не видел…
— А если бы увидел, то не подошел бы?
— Конечно, — твердо ответил Семен.
Инженер заложил руки за спину и начал ходить вперед и назад. Семен заметил, что лицо его стало сосредоточенным.
— Так-то, брат… — забормотал инженер как бы про себя. — Такие-то дела… Раннее утро — вещь замечательная. Поутру самые лучшие мысли в голову приходят… Не помню точно, кто это сказал, кажется, Гёте: «Я научился работать по утрам, чтобы снимать сливки всего дня, а остальное время использовать для приготовления творога». Хорошо сказано, правда?
— Конечно, — согласился Семен. Он был очень смущен и никак не мог придумать, куда девать свои руки.
— Обязательно старайся по утрам думать о самом важном, на свежую голову… — продолжал между тем инженер, не глядя на своего собеседника.
— Так я пойду, чтобы вам не мешать… — проговорил Семен.
Он уже сделал шаг, так как был совершенно уверен, что инженер хочет побыть один. Но, к его изумлению, Александр Андреевич сказал:
— Ты мне нисколько не мешаешь. Наоборот. Я поджидаю тут одного человека. И пока он не подойдет, я даже прошу тебя побыть немного со мной. Идет?
— Идет, — робко ответил Семен. — Только зачем я вам нужен?..
Инженер подошел к мальчику, взял его под руку и, увлекая за собой, заговорил.
— Когда ты будешь изобретателем, но слишком надейся на уединение. Некоторым кажется, что только наедине лучше думается. Это, конечно, бывает. Но еще лучше, когда рядом с тобой человек, с которым можно поспорить, который может подсказать, помочь советом. Вдвоем думается лучше. Вот мы сейчас решаем задачу особого применения ультразвука. Представляешь, что это такое?
— Нет, — честно ответил Семен, шагая рядом с Дупловым. Он все еще не пришел в себя от смущения.
— Верно, знать тебе пока и неоткуда… — сказал инженер и умолк, погрузившись в свои мысли.
— А почему вы, Александр Андреевич, все время повторяете, что я… буду изобретателем? — вдруг расхрабрившись, спросил Семен.
Инженер, улыбаясь, посмотрел на своего собеседника и сказал:
— Конечно, будешь! Для меня это совершенно ясно! Мне кажется, что голова у тебя устроена прямо-таки специально для изобретательской и конструкторской деятельности. У тебя есть страсть ко всему новому в технике, ты любознателен, ты обладаешь прекрасными свойствами комбинационного мышления.
Семен не знал значения слов: «свойство комбинационного мышления» и решил про себя, что это, вероятно, способность комбинировать в голове разные части, из которых получается какая-нибудь новая машина.
Инженер посмотрел на ручные часы, почему-то вздохнул и продолжал, увлекая Семена вперед.
— Я люблю молодежь, проявляющую с ранних лет задатки изобретателей. Когда общаешься с ней, то на душе становится как-то теплее. Вот ты, например… Ведь мы с тобой будем дружить? Я тебе уже это предлагал, но ты так мне толком и не ответил — согласен?
— А от Ивана Никаноровича я понял, что вы совершенно недоступный, вспомнил Семен. — Он даже говорил, что вы, Александр Андреевич, вроде как профессиональный футболист, а я, значит, — мальчишка, гоняющий мяч по двору…
— Что такое? — удивился инженер. — Я никогда не был футболистом. В теннис немного играю. Откуда он взял, что я футболист?
— Это он к примеру говорил! — забеспокоился Семен. — Как этому самому мальчишке неудобно проситься в профессиональную команду, так и мне нельзя обращаться к вам, к известному изобретателю…
— Вот в чем дело! — наконец понял инженер.
— А у меня в голове очень много проектов. Даже сейчас могу рассказать… совсем расхрабрился Семен и уже соображал, о чем бы таком, самом важном, рассказать в первую очередь.
Но Александр Андреевич понял намерение своего юного друга и постарался его предупредить.
— Вот какое дело, Сережа, — начал он.
— Не Сережа, а Семен. Сережкой у нас зовут Чердакова. Он ничего не изобретает, а только шутки все время отпускает по моему адресу, — поправил Семен.
— Прости, пожалуйста… Так вот что, Семен, — продолжал инженер. — О твоих проектах мы еще успеем поговорить. А сейчас давай лучше поговорим о другом. Ты догадался, отчего письменный стол в моем кабинете показался горячим?
— Значит, это мне показалось? — удивленно промолвил Семен.
— Ну, как бы тебе сказать… Отчасти это тебе показалось, а на самом деле была, конечно, причина. Не могло же тебе показаться ни с того, ни с сего! Помнишь, я тебе подсказал одно слово: звук! Ты думал над тем, какое отношение имеет звук к тому, что ты заметил у меня в кабинете?
— Думал. Даже очень много думал. И в библиотеку вчера ходил. Там я начал читать книжку, которая называется «Звук в природе и технике». Только мне не верится, будто все это, что мне как вы говорите, «показалось», происходило от звука. Разве от него что-нибудь может нагреться? Да и звука ведь никакого не было слышно! — ответил Семен.
— А разве все звуки, существующие в природе, слышит человеческое ухо? спросил Александр Андреевич, внимательно приглядываясь к своему собеседнику.
— Не все. Очень высокого тона, конечно, не слышит, — ответил Семен.
— То-то оно и есть, Семен, — заметил инженер. — А звук, брат, дело серьезное. Многие даже не догадываются, какие интересные штуки можно делать в технике, используя звук: думают, что звук — это только человеческая речь и музыка… Очень жаль, что я не смогу в ближайшее время показать тебе одну машину. Она, мой друг, творит просто чудеса именно с помощью звука.
Инженер остановился и снова с беспокойством посмотрел на свои часы.
— Такой аккуратный человек, а опаздывает. Просто не похоже на Леонида Карповича! Все математики обычно очень аккуратны, а он в особенности, — проговорил он, внимательно глядя на дорогу, идущую от полянки к белому трехэтажному зданию.
— Это самое последнее дело, когда человек опаздывает, — сурово заметил Семен.
Что-то ёкнуло у Семена под самым сердцем от его собственных слов. Только сейчас он сообразил, что за разговором совершенно забыл о времени. Его оставалось мало до начала работы. А еще надо было позавтракать. Бегом и то едва-едва успеешь! Но как же можно прервать такой интересный разговор с Александром Андреевичем Дупловым!
От этих тревожных мыслей глаза Семена широко открылись и выразили ужас. Это заметил Дуплов и с беспокойством спросил:
— Что с тобой?
— Уходить надо…
В это время послышались торопливые шаги. Семен оглянулся: по песчаной дорожке шел высокий и худой человек в очках. Казалось, что человек не только идет, но и беспрерывно здоровается — его корпус при каждом шаге чуть наклонялся. Чувствовалось, что человек чем-то очень недоволен, но старается это скрыть.