Первые философы Индии — страница 39 из 54

Другие палийские тексты, включенные в настоящее Приложение, также принадлежат собранию сутт Дигха-никаи. «Саманнапхала-сутта» переведена частично — перевод «перекрывает» вступление и изложение взглядов шести главных шраманских учителей — основных оппонентов Будды (опущено последующее изложение буддийской «практической философии», сформировавшейся уже позднее эпохи первых философов Индии). «Поттхапада-сутта» переведена полностью — как текст, отражающий в наибольшей полноте и собственно брахманистское философствование шраманской эпохи и «ответ» Будды. Стилистические особенности «Брахмаджала-сутты» характерны и для этих текстов, и они также вполне сознательно воспроизводятся в их переводе. Эта два текста переведены по тому же изданию: The Dīgha Nikāya. Ed. by T.W. Davids and J.E. Carpenter. Vol. 1. P. 47–59, 178–203.

Хотя «Чарака-самхиту» принято датировать примерно I в. н. э., эту датировку нельзя не признать лишь условной: как в случае со многими индийскими текстами, уместнее была бы типичная для индологии широкая датировка примерно в рамках III в. до н. э. — III в. н. э. Многослойный трактат по медицинской науке, сопоставимый с такими сводами, как «Артхашастра», «Натьяшастра» или «Камашастра», представляет интерес в связи с эпохой первых философов Индии по той причине, что содержит фрагмент по правилам ведения дискуссии, который передает реалии дебатов, по крайней мере по духу близкие шраманскому времени. Дискуссии определяли стихию интеллектуальной жизни Индии и всех ее представителей, будь то толкователи Вед, специалисты по обряду, деятели государственного управления, врачи или философы. Поэтому правила ведения дебатов (восходящие еще к поздневедийскому периоду, когда сформировалась дисциплина дискуссии — ваковакья — и отрабатывавшиеся в эпоху Будды в школах локаяты) с учетом собственных сил и сил противника, а также вкусов и уровня подготовки самой аудитории, которые излагаются в приведенном фрагменте, представляются далеко не только медицинскими, но и универсальными. Нельзя не обратить внимания и на последовательный макиавеллизм индийских диспутантов, которые предписывают своим единомышленникам использовать любые средства для поражения противника по принципу: «на войне как на войне». Индийцы умели ценить и истину и рекомендовали следовать ей в дружественном споре, среди «своих», но ложь, по их мнению, была нисколько не менее легитимна, просто в своей сфере — среди «чужих». Некоторые способы уничижительного обращения к противнику, которые напоминают описание дебатов в «Брахмаджала-сутте» (1.18), позволяют считать, что фрагмент полемики из «Чарака-самхиты» можно рассматривать как источник по дискуссиям и первых индийских философов. Фрагмент переведен по изданию: The Charakasaṃhitā of Āgniveša Revised by Charaka and Dridhabala. Ed. by Sāhitya-Ayurvedāchārya Pandit Tārādatta Patna. Pt. 1. Benares, 1939. P. 282–285.


Брахмаджала-сутта

[I]

I. 1. Так я слышал[130]. Однажды Господин[131] странствовал между Раджагрихой и Наландой с большой группой монахов, с пятьюстами монахами. И Суппия-паривраджак странствовал там же с учеником, юным Брахмадаттой. При этом Суппия-паривраджак упорно поносил Будду, учение и общину, ученик же его, юный Брахмадатта, их, напротив, восхвалял. Так учитель и ученик, высказывая взаимоисключающие мнения, следовали по пятам за Господином и его монахами.

2. И вот Господин со своими монахами пришел переночевать в царский павильон, что в Амбалаттхике[132]. И Суппия-паривраджак со своим учеником, юным Брахмадаттой, пришел туда же. И там Суппия-паривраджак также упорно поносил Будду, учение и общину, ученик же его, юный Брахмадатта, их, напротив, восхвалял. Так учитель и ученик, высказывая взаимоисключающие мнения, следовали по пятам за Господином и его монахами.

3. Когда же многие монахи наутро встали и уселись в круглом зале, у них завязалась следующая беседа: «Поразительно и удивительно, друзья, как Господин — знающий, видящий, совершенный, до конца [все] прозревший — явно распознал многообразие мыслей живых существ. Ведь этот Суппия-паривраджак упорно поносит Будду, учение и общину, а его ученик, юный Брахмадатта, их хвалит. Так оба они, учитель и ученик, высказывая взаимоисключающие мнения, следуют по пятам за Господином и его монахами».

4. Господин же, узнав о той беседе монахов, пришел в тот круглый холл и занял предназначенное ему место. Заняв же это место, он спросил их:

— О чем монахи беседуют или какую беседу они прервали?

Монахи ответили Господину.

— Почтеннейший! Когда мы наутро встали и собрались в круглом зале, у нас завязалась следующая беседа: «Поразительно и удивительно, друзья, как Господин — знающий, видящий, совершенный, до конца [все] прозревший — ясно распознал многообразие мыслей живых существ…»[133] Вот какая беседа, Почтеннейший, прервалась у нас, когда вошел Господин.

5. — Монахи! Когда другие поносят меня, учение или общину, у вас не должны возникать неприязнь, неудовлетворенность или гнев. Ведь когда другие поносят меня, учение или общину, а вы по этой причине гневаетесь или выходите из себя, то для вас из-за этого возникает «препятствие». Когда другие поносят меня, учение или общину, то вы, будучи разгневаны или раздражены, можете ли различать, что они говорят хорошо и что плохо?

— Нет, Господин!

— Когда же, монахи, другие будут поносить меня, учение или общину, вы должны ложное в их ложном опровергнуть: «Это — ложное, это — не истинное, это к нам отношения не имеет, это не соответствует действительности».

6. Когда же, монахи, другие будут хвалить меня, учение или общину, вы не должны испытывать блаженства, радости или восторга. Ведь когда, монахи, другие будут хвалить меня, учение или общину и вы будете испытывать блаженство, радость или восторг, то это для вас станет «препятствием». Но когда будут хвалить меня, учение или общину, вы должны признать истинное в их истинном: «Это — правильно, это — истинно, это имеет к нам отношение, это соответствует действительности».

7. Мелко, монахи, ничтожно и соответствует лишь [обычной] морали то, за что простые люди хвалят Татхагату. И в чем же их похвала?

8. «Отшельник Готама, — [говорят они], — избегая вреждения живым существам, воздерживается от вреждения живым существам, не пользуется посохом, не пользуется оружием, скромен, сострадателен и действует [всегда, исходя из] попечения о всех живых существах». Так, монахи, простые люди воздают хвалу Татхагате.

«Избегая брать то, что ему не дано, отшельник Готама воздерживается от того, что ему не дано, но берет и желает [только] то, что ему дают, и действует с чистым сердцем». Так, монахи, простые люди воздают хвалу Татхагате.

9. «Избегая лжи, отшельник Готама воздерживается от лжи, говорит [только] правду и правде предан, надежен, заслуживает доверия и никого не обманывает». Так, монахи, простые люди воздают хвалу Татхагате.

«Избегая клеветы, отшельник Готама воздерживается от клеветы. Услышав [что-то] здесь, не разглашает там и, услышав там, не разглашает здесь, дабы не разделять [людей]. Так он соединяет враждующих и укрепляет союз соединенных, находит удовлетворенность в мире, радуется миру, ликует из-за мира и говорит лишь то, что способствует миру». Так, монахи, простые люди хвалят Татхагату.

«Избегая грубости, отшельник Готама воздерживается от грубости. Его речь добрая, благозвучная, любовная, достигающая сердце, возвышенная, желанная и приятная для всех». Так, монахи, простые люди воздают хвалу Татхагате.

«Избегая пустословия, отшельник Готама воздерживается от пустословия и говорит [только то], что своевременно, соответствует истине, способствует пользе, добродетели, правильному поведению, уместно, запоминается, украшено сравнениями, умеренно и содержательно». Так, монахи, простые люди воздают хвалу Татхагате.

10. «Отшельник Готама воздерживается от повреждения [даже] побегов и растений. Лишь раз в день вкушает он пищу, вечером же воздерживается от несвоевременного питания. Отшельник Готама не заглядывается на танцы, избегает песенных и музыкальных представлений. Отшельник Готама не приемлет цветочное благоухание, втирания, украшения. Отшельник Готама не нуждается в высоких и роскошных ложах. Отшельник Готама не принимает золота и серебра. Отшельник Готама не принимает необработанного хлеба. Отшельник Готама не принимает необработанного мяса. Отшельник Готама отвергает женщин и девушек. Отшельник Готама не принимает рабынь и рабов. Отшельник Готама не принимает коз и овец, петухов и свиней, слонов, быков и коней. Отшельник Готама не нуждается в лошадях и полях. Отшельник Готама не делает себя посыльным, не занимается куплей и продажей. Отшельник Готама избегает [любого] мошенничества в весе, мере или в металле. Отшельник Готама испытывает отвращение к взяткам, обману, надувательству и [всем] извилистым путям. Отшельник Готама никого не калечит, не убивает, не связывает, не разбойничает, не грабит и не применяет силу».

Так, монахи, простые люди воздают хвалу Татхагате.

[Здесь] завершается малая глава о морали.


11. [Говорят эти люди и так]: «Иные почтенные шраманы и брахманы, живущие подаяниями веры, разрушают все побеги и растения, отшельник же Готама воздерживается от разрушения побегов и растений — того, что произрастает через корень, ветки, черенки, глазки и семена». Так, монахи, простые люди воздают хвалу Татхагате.

12. «Иные почтенные шраманы и брахманы, живущие

подаяниями веры, потребляют все запасы — запасы продовольствия, питья, одежды, обуви, ложа, благовония, лакомства, — отшельник же Готама никогда этого не делает». Так, монахи, простые люди воздают хвалу Татхагате.

13. «Иные почтенные шраманы и брахманы, живущие подаяниями веры, прилежно посещают [все] зрелища — танцы, песенные, музыкальные и драматические представления, драмодекламацию