Две поспешные попытки запустить ракету «Авангард» с крошечным спутником в декабре пятьдесят седьмого и в феврале следующего года закончились неудачей. Лишь в середине марта пятьдесят восьмого американский спутник весом всего полтора килограмма был выведен на околоземную орбиту. Никакой научной аппаратуры он не нес и был запущен для того, чтобы по количеству спутников не слишком отстать от Советского Союза.
Запуски наших спутников Земли являлись победой разума и огромного, непрерывного, более чем двадцатилетнего труда могучего творческого коллектива. Главный конструктор и его неуемные сподвижники были одержимы величественным замыслом – преодолеть притяжение Земли и улететь к звездам. Сергей Павлович Королев свято следовал заветам своего гениального учителя Константина Эдуардовича Циолковского.
Часть первая. Прорыв в космос
Первый спутник
Ровно в шесть, довольно рано по тогдашним производственным меркам, в субботу, ведущий инженер-технолог Ковров, вместе с другими работниками, оставил на проходной пропуск. Но тут же он увидел, что у заводских ворот притормозил трофейный «опель» Королева. Сборка «семерки» близилась к концу, отставаний от почасового графика не наблюдалось. Но мало ли какие вопросы могут возникнуть у Главного конструктора? И Ковров, ответственный за сборку ракетных емкостей, решительно повернул обратно. У входа в заводоуправление он подошел к Сергею Павловичу.
Закончив короткий разговор с начальником цеха гальванопокрытий, Королев круто повернулся к инженеру и, не здороваясь, по фамилии, а не по имени и отчеству, как было раньше, строго, громче обычного, вдруг спросил:
– Где емкости, товарищ Ковров?
– Они еще не готовы, Сергей Павлович. По графику производственного отдела будут поданы на сборку завтра утром.
– Идем в цех емкостей, – взмахнул Королев рукой, – чтобы до конца разобраться. Уже середина августа и резерва времени у нас никакого нет. Вы это должны понимать.
Вместе они вошли в сборочный корпус и увидели заготовки емкостей на… большом цеховом пролете. Не в работе. На лбу Коврова выступили капельки холодного пота.
– Вы член партии, товарищ Ковров? – негромко спросил Главный конструктор, повернувшись к инженеру.
– Конечно, Сергей Павлович. Вы это хорошо знаете, потому что давали мне рекомендацию, – подтвердил Ковров.
– Понятно, – снова в задумчивости сказал Королев. – Теперь идите домой. С емкостями будем разбираться завтра.
Снова вместе они вышли из сборочного корпуса. С тяжелым сердцем Ковров действительно уехал домой, потому что ночью под воскресенье он на самом деле ничего не мог предпринять. Королев же направился в заводоуправление. Там, в парткоме предприятия, куда он вызвал директора завода, разразилась буря. Главный конструктор предложил снять с работы начальника цеха емкостей и… ведущего инженера – технолога Коврова.
– Это – безответственные люди! – безапелляционно заявил он секретарю парткома объединения Растатурову. – Разве так поступают настоящие руководители? Они не понимают стоящих перед нашим коллективом важных государственных задач. Ведь запуск первого искусственного спутника Земли – это фактическое начало освоения космоса. Сейчас нельзя терять время. Его осталось очень мало. Они не инженеры, а плохие коменданты!
Из заводоуправления Королев направился на участок сборки собственно спутника, а утром в воскресенье снова появился в цехе емкостей и лично убедился, что сборка важных изделий приближается к завершению. Главный конструктор тут же подошел к ведущему инженеру, улыбнулся:
– Вот теперь, Геннадий Григорьевич, я вижу, что сборка емкостей идет по графику. А ведь вчера я предлагал директору завода уволить начальника сборочного цеха и тебя.
– Ваше право, Сергей Павлович, поступать с любым работником по своему усмотрению. Вы ведь в ответе за весь комплекс изготовления спутника, – только и сказал в ответ Ковров.
Королев все же закончил встречу напоминанием:
– Объединение, членами которого мы являемся, не имеет аналогов, Геннадий Григорьевич. – Оно новое по своему существу, по направлению и результатам деятельности. Об отрасли я уже не говорю: ты все не хуже меня знаешь. Каждый наш конструктор может стать руководителем этого или другого объединения, кандидатом и доктором наук, академиком. Каждый инженер – начальником производства, каждый техник – инженером, каждый рабочий – техником. Рабочих в обычном понимании у нас нет. Каждый из них является уникальным специалистом, работающим на уникальном технике. Это надо помнить всегда.
В конце августа, когда собранный носитель уже готовился к перебазированию на Байконур, по конструкции ПЭСИКа у Королева еще имелись «некоторые вопросы».
На участок сборки спутника в начале утренней смены он пригласил директора завода, начальника производства, главных специалистов, конструкторов. Ближе других к Сергею Павловичу оказался ведущий конструктор корпуса спутника Храмов. Ему и последовал первый вопрос Королева:
– Скажите, Максим Сергеевич, вас лично устраивает качество сварного шва на полуоболочках?
Полуоболочки корпуса ПЭСИКа изготовлялись штамповкой из специального алюминиевого сплава, и требовалось большое искусство технологов и рабочих, чтобы не допустить микроскладок при сварке. Но и самому искусному специалисту предприятия полностью решить эту задачу не удалось. Однако Храмов считал, что сварной шов на полуоболочках отвечает техническим условиям. Так и ответил Главному конструктору:
– Сварной шов на полуоболочках, Сергей Павлович, выполнен в соответствии с техническими условиями.
Королев повернулся к главному технологу Пестову:
– Товарищ главный технолог, вас тоже устраивает качество сварного шва на полуоболочках корпуса?
Главный технолог поддержал Храмова:
– Работу выполнял, Сергей Павлович, один из лучших сварщиков завода. Впредь будем думать, уже думаем, о внедрении автоматической сварки и новых…
Сергей Павлович не позволил главному технологу высказаться до конца, сам продолжил его мысль:
– Согласен. Все сказано здесь правильно. Разве можно вручную варить корпус спутника? Нужна автоматическая сварка, и только она. Шов на наших изделиях должен быть ровным, гладким, прочным и, главное, обеспечить полную герметичность.
Главный конструктор сделал небольшую паузу, обвел присутствующих пристальным взглядом, продолжал:
– Для космического аппарата, работающего в пустоте, необходима полная герметичность, и заботиться о ней нужно с самых первых наших шагов в этом деле. Старые способы совершенно не годятся. Надо связаться со специализированным институтом, привлечь к нашей работе специалистов-вакуумщиков и добиться надежной герметичности во всем. При работе со спутником должна обеспечиваться стерильная чистота. На следующей неделе на сборочном участке все должно блестеть. На окнах появятся белые шторы. Всем работникам будут выданы белые халаты и перчатки. Подставка под спутником будет окрашена в белую краску, а ложемент необходимо обтянуть мягким бархатом… Я очень прошу всех присутствующих сделать эту работу, как надо.
Производственная летучка закончилась. В тот же день носитель, которому суждено было вознести на околоземную орбиту ПЭСИК М.К. Тихонравова, был отправлен на Байконур. Днем 15 сентября Королев направился в Калугу, где и присутствовал на закладке памятника К.Э. Циолковскому. Спустя два дня «профессор Сергеев» выступил с докладом о творческом наследии своего гениального учителя на торжественном заседании, посвященном 100-летию со дня рождения Константина Эдуардовича в Колонном зале Дома союзов. По дороге из Подлипок он заглянул домой, в 6-й Останкинский переулок, прихватил с собой жену, Нину Ивановну, которая давно выражала горячее желание побывать на праздничном концерте в честь основополагающих ракетных свершений мужа.
С торжественного вечера Королевы вернулись поздно. Сергей Павлович быстро снял плащ и прошел в свой кабинет, но тут же вернулся к открытой двери, попросил:
– Нинуся, поставь, пожалуйста, чай. Сейчас к нам должны приехать Келдыш и Глушко.
Нина Ивановна, которая намеревалась полить цветы, с удивлением остановилась посреди зала:
– Вот как, Сережа?.. Но почему ты ничего не сказал мне об этом по дороге?
Сергей Павлович подошел к жене, обнял ее за плечи:
– Понимаешь, Нинок, наш договор о встрече состоялся еще до начала вечера, а потом я только и думал, что о содержании своего доклада. При таком стечении публики «профессор Константин Павлович Сергеев» не часто выступает с научными докладами. Ты уж, пожалуйста, извини меня за забывчивость.
– Значит, и поесть надо что-нибудь приготовить, Сережа? – снова спросила Нина Ивановна.
– Нет, только чай, – повторил Сергей Павлович и пояснил: – Я и Валентин Петрович хорошо пообедали у нас на работе, а Мстислав Всеволодович наверняка проделал то же самое у себя дома перед отъездом на собрание.
– Понятно. Привык ты, Сережа, на полигонах чаи гонять и своих друзей настойчиво к этому приучаешь.
– Тут ты, Нинуся, совершенно права. У всех полигонщиков крепкий чай, конечно, в особом почете. Ни в Капустином Яру, ни на Байконуре без чая никак нельзя.
– А скажи, Сережа, хоть в этом году твое высшее начальство изволит, наконец, предоставить тебе полноценный отпуск? – изменила тему разговора Нина Ивановна.
Сергей Павлович живо отреагировал:
– Насколько я понимаю, Нинок, на сей раз ты согласна отправиться со мной в самый дальний вояж?
– Ты, по-видимому, имеешь в виду Колыму?
– Разумеется. Ты уже научилась с листа читать мои мысли.
– Читать-то я читаю, но никак не могу понять, почему тебе так хочется навестить те места?
– Очень хочется, Нинок, но объяснить тебе это свое желание, по-видимому, убедительно не смогу.
– Да я и не требую объяснений. Но уверена, что никаким вдохновляющим стимулом ни в жизни, ни в работе увиденное тебе не послужит.
– Так-то оно так, но я золотишко там добывал, Нина!.. Понимаешь? И очень хочу посмотреть на те злополучные места сегодня. О том-то времени напоминает мне единственный сувенир – самодельная жестяная кружка из консервной банки, которую, как бы ты ни противилась, я намерен хранить до конца своих дней.