Затем я ощутил послание от пауков — они приблизились к цели настолько близко, насколько смогли, и там застряли. Жаль — я надеялся, что от них защита демона работать не будет. Не вышло.
«Ирдан» наблюдал за мной молча, со все той же раздражающей улыбкой — довольной и самоуверенной. Словно сейчас, когда я был ранен, делать что-то еще ему не требовалось.
— Что это за меч? — спросил я сквозь зубы. Боли не было, но левая рука онемела почти полностью. Я чувствовал лишь пальцы и часть ладони.
— Подарок от ледяных сидхэ, — отозвался он небрежно. — Меч, созданный из мертвой воды. Даже малая рана от него убивает так же уверенно, как удар в сердце.
Какая «отличная» новость…
Левую руку я, кстати, перестал ощущать полностью.
Похоже, инициация действительно хорошо защищала от перерождения. Даже слишком хорошо, потому что, несмотря на снятый нихарн, несмотря на демоническую скверну, волнами исходящую от «Ирдана», я все еще оставался полностью человеком. Таким, наверное, и умру.
Страшно не было. Скорее, обидно — столько всего не узнал, не успел, не сделал…
Глава 2
Тень «Ирдана», совсем недавно показавшаяся мне слишком длинной и слишком черной, стала еще чернее, а потом начала расползаться вширь, будто демон, ее отбрасывавший, превратился в огромного толстяка.
Кащи придумал что-то новое?
Тень запузырилась, будто была не тенью, а мыльной жидкостью, потом вздыбилась горбом и прорвалась сотнями мелких черных существ, напоминавших летающих ящериц. Все это происходило абсолютно бесшумно, но «Ирдан» моментально развернулся к ним — поймать его врасплох было, похоже, невозможно.
На Кащи они совсем не походили — хотя бы потому, что я никогда не видел его распадавшимся на независимо действующие части.
Ящерицы сперва заметались в воздухе, но уже через пару мгновений их бестолковое движение изменилось. Существа перестроились в острый клин и разом метнулись к «Ирдану». Он в ответ вскинул меч лезвием вверх, и с ясного неба в острие ударила ветвистая молния. Задержалась на нем, и сам меч засиял тем же нестерпимым светом, что и она. И только потом «Ирдан» направил пылающий меч на теневых тварей.
«Злой свет» — вспомнилось мне. Именно из-за него, по словам Кащи, погиб его предыдущий человек и от «злого света» сбежал он сам.
Но эти теневые твари не побежали. Треть их исчезла в первой же вспышке, но остальные будто бы ничего не заметили, будто бы у них не существовало инстинкта самосохранения, только инстинкт охотника. Все твари, сколько их осталось, облепили «Ирдана»…
Хромая, я сделал несколько шагов вперед, к демону. Хромал я потому, что яд ледяного меча начал распространяться в левую ногу — похоже, он двигался сверху вниз. И хорошо, что так. Поднимись он выше и коснись сердца, это была бы моментальная смерть.
Новая вспышка молнии — и половина оставшихся мелких тварей перестала существовать. Но я успел заметить, что лицо и руки «Ирдана» теперь покрывали пятна, от которых чернота паутиной расползалась дальше.
Еще одна вспышка ледяного меча — и я ударил, не дожидаясь, пока оставшиеся твари тоже исчезнут. Ощутил защиту, но в этот раз мой меч прошел сквозь в нее и вонзился в тело демона.
Время будто остановилось, и я своим новым зрением увидел, как легкий туман, постоянно исходивший от «Ирдана», усилился, увидел, что ярче всего он был в месте нанесенной мною раны. Та самая демоническая скверна. Следующие мысли промелькнули у меня в голове даже не полноценными размышлениями, а какими-то обрывками. Мысль о том, что я умираю, и умру, если только не стану вновь амраном, ведь только это даст мне шанс побороть яд. Мысль о том, что для такого превращения нужна демоническая скверна. И последняя мысль — что я должен забрать ее у «Ирдана».
И я потянул ее в себя. Точно так, как я делал это своей магией, когда забирал воду. Мои невидимые конечности, отчего-то опять появившиеся перед мысленным взором в виде щупалец, покрылись бессчетными воронками, и все они жадно втягивали демоническую скверну.
Ощущение безвременья, во время которого я успел это все подумать и начать действовать, схлынуло, но «Ирдан» больше не шевелился, так и застыв в середине движения. Только глаза у него жили — расширившиеся от изумления, непонимающие. Наверное, людям не полагалось забирать у демонов демоническую скверну. И, наверное, этот процесс, которому не полагалось существовать, превращал демонов в живые статуи.
Я представления не имел, сколько скверны мне нужно для перерождения, поэтому вытянул все, что смог — и тело демона не выдержало. Сперва по его коже расползлась черная паутинистая сеть, а потом вся плоть начала высыхать и осыпаться. Несколько мгновений — и на снегу лежала скомканная куча одежды, из-под которой виднелись кости скелета.
Я перевел взгляд с останков «Ирдана» на свое оружие и недоуменно моргнул — оно дымилось. Скверну я тянул в себя через меч, и, похоже, бесследно это не прошло.
Дым стал гуще, темнее — а потом лезвие меча начало плавиться, будто было сделано из застывшего сливочного масла, вдруг оказавшегося на солнце. Сперва плавилось, а потом и вовсе поплыло — и жидкий металл начал крупными каплями падать на снег. Через несколько мгновений от лезвия осталась лишь пара искореженных дюймов.
Сколько же я вытянул демонической скверны, что даже демонический меч ее не выдержал?
Да, кстати, когда я отбросил бесполезную рукоять и пошел к алтарю, на левую ногу я больше не прихрамывал, а в левую руку начала возвращаться чувствительность.
Магические узы, державшие Кастиана, с гибелью «Ирдана» исчезли, но встать он не пытался. Не пытался даже пошевелиться. Сейчас вблизи я мог хорошо разглядеть, что с ним произошло. Демон обнажил его грудь и нанес на нее, глубоко разрезав кожу, с десяток незнакомых мне рун, из которых и сочилась кровь, пропитавшая лед алтаря. Честно сказать, крови для таких совсем не смертельных ран вытекло слишком уж много. Должно быть, дело было или в самих рунах, или в алтаре. Кроме того, «Ирдан» точно не использовал для нанесения рун свой меч, потому что — я прижал пальцы к шее Кастиана — потому что пульс у того все еще был.
Краем глаза я уловил какое-то движение и развернулся. Из кучи одежды и костей медленно поднимался столб густого черного дыма, клубился, закручивался десятком небольших воронок. А потом в этой черноте вспыхнули два огня.
— Кащи? — но едва сказав это, я понял, что передо мной был вовсе не он. Хотя бы потому, что огни были не красными, а бледно-желтыми, почти белыми.
Клубящийся дым не ответил. Вот его столб склонился в одну сторону, вот в другую. У меня даже создалось впечатление, что таким образом он пытался оторваться от земли, но пока не получалось. Потом последовала еще одна попытка, в этот раз в сторону ледяного меча, оброненного в снег распавшимся «Ирданом». У меня мелькнула запоздалая мысль, что нельзя было этого допустить, но что-то сделать я уже не успел.
Столб дыма коснулся меча, обхватил его дымными щупальцами и тот исчез. А через мгновение вместо столба дыма я увидел полупрозрачный человеческий силуэт. Лицом призрак немного напоминал «Ирдана», но под знакомыми чертами мага проглядывали другие, более жесткие и грубые, будто вырубленные топором из камня.
Кажется, я поторопился, когда решил, будто убил врага. Гибели тела явно было недостаточно, чтобы навсегда упокоить такого сильного демона.
Кстати, насчет упокоить — возможно, та молитва Предвечному, которую я выучил в Городе Мертвых, могла пригодиться и сейчас?
Впрочем, зачесть ее я не успел. Губы призрака шевельнулись прежде, чем я начал, явно произнося какие-то слова, но звуков не было, а читать по губам я не умел.
— Не понимаю, — сказал я, а потом, под влиянием моментального импульса, добавил: — Встретишь Костяного Короля, передавай ему от меня привет.
Наверное, шутка получилось несмешной, потому что призрак уставился на меня так, будто я только что отрастил вторую голову. А потом полупрозрачный силуэт вновь стал клубящейся чернотой, оторвался от земли и на огромной скорости помчался к лесу и скрылся между деревьями.
Моргнув от неожиданности, я проводил его взглядом, потом встряхнул головой и вернулся к Кастиану. Попытка привести его в чувство ни к чему не привела, и, оставив эту затею, я уставился на раны. Нужно было сделать так, чтобы они прекратили кровоточить, но я не знал никакой целительской магии. Кроме того, если только словам «Ирдана» можно было верить, мне, как магу смерти, такое направление вообще было недоступно.
В конце концов я решил обратиться к самому простому способу и просто перевязать раны тем, что осталось от рубашки.
Кожа у Кастиана оказалась неприятно холодной. Наверное, это было опасно — память мне ничего не подсказывала, но я пришел к такому выводу чисто логически. В некоторых книгах я видел изображения людей в зимней одежде — будь холод безобиден, стали бы они так тяжело и неуклюже одеваться?
Я только собрался порвать рубашку Кастиана на полосы, когда начался непорядок. Нет, с тканью все было нормально, непорядок творился с моими руками — от них вдруг пошел легкий туман, закручивающийся воронками.
Я забрал у «Ирдана» столько демонической скверны, что теперь излучал ее сам? Ну, хотя бы, мои руки все еще были моими, крепкими и широкими, загорелыми до коричневого оттенка.
Ах да, и онемение левой руки у меня прошло полностью.
Ладно, скверна или не скверна, но с перевязкой следовало поторопиться. К сожалению, я никогда не видел, как ее делали профессиональные лекари, но что-то у меня должно было получиться…
…Серый туман, исходящий от моих рук, начал концентрироваться в ранах Кастиана, стягивая их края и прекращая кровотечение.
Ха! Демоническая скверна могла исцелять не только демонов-полукровок? Вот только как она повлияет на чистокровного человека? Я очень надеялся, что Кастиан не переродится — второго кольца с нихарном у меня не было.
Через несколько мгновений раны затянулись полностью, от рун остались лишь тонкие белые шрамы, однако в сознание Кастиан так и не пришел.