— Это один из московских модников,— не удержался я.
— А ты, Ягор, галстучек замени,— серьезно проокал Валерий и, стащив с меня какой-то цветастый галстук, принес и завязал мне другой, однотонный, который лучше подходил к общему виду костюма.
Пока шла экипировка, генерал Маршалл через Трояновского попросил Чкалова дать до завтрашнего дня наши летные костюмы, которые хозяева магазинов одежды хотят вывесить в своих витринах для обозрения и рекламы. Трояновский, поглядывая умными карими глазами, пояснил просьбу американских бизнесменов и советовал уважить ее.
Так наши кожаные куртки и брюки на гагачьем пуху оказались на витринах фешенебельных магазинов готовой одежды в городе Портленде.
Переодевшись по-американски, чиф-пайлот Чкалов стал элегантен и сразу же вписался в окружающую обстановку, в которой закладывалось начало «дипломатической работы» экипажа «АНТ-25». Нельзя не отметить той безупречности вкуса, строгости и изящества, с которыми Валерий Павлович умел завязать галстук, носить костюм и шляпу.
— Ваш командир,— сказал мне Александр Антонович,— имеет данные хорошего дипломата, судя по тому, как он быстро и красиво экипировался.
— Наш Валерий все делает красиво,— ответил я полпреду.— Он любит все красивое: и красивые полеты, и красивые вещи, и красивых людей, и красивую музыку...
— Даже музыку? — удивился Трояновский.
— Если хотите уважить чиф-пайлота,— сказал Беляков,— лучше всего поставьте пластинку с арией Ленского в исполнении Козловского.
— Что вы говорите! — засмеялся полпред. Трояновский, открыв свой портфель, достал какой-то материал, отпечатанный на пишущей машинке.
— Вот, дорогие мои, первые две корреспонденции спецкора газеты «Правда» Р. Джонсона о вашем прилете в Америку.
«Нью-Йорк, 20 июня (специальный корреспондент «Правды»). Самолет Чкалова сделал посадку в Ванкувер-Бараке. Это военный аэродром, расположенный возле Портленда.
...Из-за сильных встречных ветров самолету пришлось израсходовать больше горючего, чем предполагалось. Грозила возможность вынужденной посадки в неизвестном и малоприспособленном месте. Поэтому Чкалов решил сесть в Портленде.
Здесь, в США, придают огромное значение тому факту, что установлена воздушная магистраль СССР — США через Северный полюс. В этом первое и основное значение победного героического перелета.
Во-вторых, значение перелета, по мнению самых широких кругов США, заключается в том, что впервые на самолете была пересечена совершенно неисследованная область западного полушария и вместе с тем впервые на самолете был пересечен магнитный полюс.
В-третьих, отмечают, что перелет происходил в чрезвычайно тяжелых условиях.
Самый опасный участок находился между 84°и 50°широты. Во время перелета по этому участку совершенно отсутствовала двухсторонняя связь. Экипаж ориентировался главным образом по своим астрономическим приборам.
В-четвертых, со времени перелета Линдберга десять лет назад никогда никакой другой перелет не вызывал в США такого всеобщего, буквально всенародного восхищения и возбуждения. Все американские радиостанции передают очень подробные отчеты о полете, всюду сегодня только об этом и говорят. Газеты заполнены отчетами о ходе перелета. Имя Чкалова на устах у всей Америки. Советских летчиков ждет восторженный прием».
«Нью-Йорк (специальный корреспондент «Правды»). Ваш корреспондент только что беседовал с тов. Байдуковым, кото рый сообщил, что как он сам, так и товарищи Чкалов и Беляков находятся в самом бодром и жизнерадостном настроении, несмотря на усталость. Тов. Байдуков просил передать через «Правду» горячий привет всего экипажа трудящимся Советского Союза.
Все трое приняли ванну и ложатся отдыхать.
Посадка самолета была произведена блестяще и вызвала всеобщее восхищение. На аэродром началось паломничество тысяч людей, которые, несмотря на проливной дождь, стекаются сюда, чтобы посмотреть самолет, а если возможно, то и летчиков.
Конструкция самолета, его размеры вызывают большой интерес американских летчиков и публики...»
Александр Антонович, окончив читать эти корреспонденции, спросил:
— Как, Валерий Павлович?
— Если отбросить детали, то, в общем, Джонсон близок, видно, к правильным оценкам. Ну, а насчет мировых героев — это определение на его совести.
— А что вы не разделяете, товарищ Чкалов, в очерках Джонсона? — допытывался полпред.
— Александр Антонович! Ведь ты же русский человек и понимаешь, что возвышение твоего геройства делает из тебя сверхчеловека. А это очень неприятно,— серьезно ответил Валерий.
— Не нужно было лететь в США, да еще через полюс! — улыбаясь, сказал Трояновский.— Сами «виноваты», Валерий Павлович.
— Это советский народ «виноват»,— окал Валерий Павлович.— Отгрохал такой самолетище в первую пятилетку. А вот вторую пятилетку закончил в апреле этого года, то есть за семь месяцев до срока!
Но разговор был прерван появлением хозяина дома. Генерал Маршалл пригласил советского полпреда и экипаж «АНТ-25» в столовую, где был накрыт стол.
Чкалов был остроумным, галантным и внимательным, мило улыбался мисс и миссис Маршалл и с помощью Александра Антоновича высказал им несколько комплиментов, поблагодарил всю семью Маршалл за гостеприимство, попросил извинения за беспокойство, которое мы создали своим вторжением с воздуха.
Мисс и миссис были очарованы Чкаловым, а генерал откровенно сказал:
— Какое беспокойство! Вы не представляете, как мне повезло: я, старый вояка, уже давно сижу в этой дыре. А ведь в прошлую войну в Европе я командовал дивизией! С вами я приобретаю популярность, а это в Америке бывает дороже денег...
Валерий тут же сфотографировался с генералом и в беседах с журналистами всячески подчеркивал роль генерала и его семьи в душевном приеме рашен-флайерс, как называют нас американцы.
Во время обеда принесли пачку телеграмм. Генерал Маршалл вдруг заулыбался и стал что-то взволнованно говорить Трояновскому.
— Да, друзья мои,— сказал полпред,— вы натворили нечто невероятное.
— Что-нибудь нарушили? — беспокойно спросил Валерий.
— Именно нарушили! Вы опрокинули вековые традиции, заставив самого президента прислать вам приветствие в воскресный день, когда вся государственная жизнь США замирает.— Трояновский посмотрел на поданные ему телеграммы.— И не только президент США Рузвельт приветствует вас и отмечает историческое значение полета, искусство и отвагу летчиков. Даже государственный секретарь США Хэлл должен был нарушить свои неколебимые принципы и традиции и последовать примеру президента! — И, поднимая телеграммы, Александр Антонович добавил: — Вот и он вас поздравляет и приветствует!
Чкалов тут же встал и предложил выпить за здоровье президента США, Трояновский перевел слова Валерия, и мы все дружно выпили по бокалу вина.
Не прошло и десяти минут, как в столовую вошел взбудораженный посыльный агентства «Уэстерн юнион» и подал нашему полпреду пакет. Трояновский заволновался, когда взглянул на текст телеграммы, присланной из Москвы. Он встал и прочитал правительственную телеграмму на наше имя. В ней говорилось:
«Горячо поздравляем вас с блестящей победой.
Успешное завершение геройского беспосадочного перелета Москва — Северный полюс — Соединенные Штаты Америки вызывает любовь и восхищение трудящихся всего Советского Союза.
Гордимся отважными и мужественными советскими летчинами, не знающими преград в деле достижения поставленной цели.
Обнимаем вас и жмем ваши руки...»
Валерий, радостный, растроганный, с гордостью смотрел на нас, своих друзей, и говорил:
— Саша, Ягор, Александр Антонович! На душе-то как хорошо...
Долго Валерий расцеловывал нэвигейтера и ко-пайлота, а затем досталось ласковых слов и объятий Трояновскому. Даже долговязого американского генерала Валерий умудрился обнять, а у мисс и миссис чиф-пайлот поцеловал ручки. Тут уж нам было не до обеда, а если сказать о Чкалове, то ему стало и не до Америки, так как телеграмма Политбюро унесла его мысли на Родину, доверившую ему такой полет.
Вскоре Трояновский зачитал нам десятки поздравительных телеграмм из Советского Союза и со всех концов Америки.
Чкалов подошел к окну. День уже завершался, дождь продолжал накрапывать. Валерий видел американские кедры, газоны с цветами и огромную толпу под мозаично разукрашенными, колышущимися зонтами и зонтиками.
— Александр Антонович! — забеспокоился Валерий.— Людей-то сколько собралось!
— Нужно, товарищ Чкалов, всем нам выйти на балкон. Там установлены микрофоны. Ваших слов ждет Америка.
Трояновский и генерал Маршалл пригласили нас выйти к собравшимся американцам.
Как только чиф-пайлот показался на балконе, многотысячная толпа еще больше оживилась — в воздух взлетали шляпы, гремели аплодисменты, слышались мощные крики:
— Ур-рей, рашен-флайер! Ур-рей...
Крупнейшая американская радиокомпания «Нэшнл бродкастинг корпорейшн» подготовила все для передачи выступлений. Представитель радиокомпании передал через Трояновского, что организованную радиопередачу будут слушать не менее двенадцати миллионов американцев. Сначала организатор передачи тепло приветствовал советских летчиков, а затем последовали вопросы нашему командиру и его ответы, которые тут же переводил на английский язык наш уважаемый полпред.
Вопрос: Какова была цель вашего полета?
Чкалов: Мы поставили себе целью доказать осуществимость воздушной связи СССР и США через Северный полюс по кратчайшей прямой.
Вопрос: Думаете ли, что по той же трассе возможна организация в будущем регулярного воздушного сообщения?
Чкалов: Безусловно. Я думаю, что подобный проект вполне осуществим, если на эту линию будут поставлены самолеты с достаточным потолком, порядка десяти километров и с приличной скоростью.
Вопрос: На какой средней высоте вы летели?