Александр Васильевич подчеркнул, что трансполярный полет сблизил Америку с Европой и способствовал советско-американскому сближению. О бурном развитии в Советском Союзе промышленности, и в частности авиационной, говорил я.
— Чкалов, Байдуков и Беляков — воспитанники нового социального строя, который установлен в Советском Союзе. При прежнем режиме они прозябали бы где-нибудь в глуши России. Ныне их имена известны не только в СССР, но и во всем мире. Они стартовали из Москвы как Герои Советского Союза и прибыли в США как герои мира. Если вы хотите,— продолжал наш полпред,— знать подлинную обстановку в СССР, отбросьте беспочвенные разглагольствования тех, которые питают вражду к нашей стране. Вместо этого посмотрите на героев, которых вырастил Советский Союз, которые преданы своей Родине, готовы служить прогрессу человечества и обладают личным энтузиазмом для героических дел...— закончил под бурные аплодисменты Трояновский блестящую речь.
На следующий день экипаж Чкалова был принят в редакции газеты «Нью-Йорк тайме». Разговор шел о значении полета экипажа «АНТ-25» через Северный полюс и «полюс недоступности», о будущем стратосферных полетов. Коснулись и того, что «Нью-Йорк тайме» иногда становится на консервативную точку зрения и неправильно освещает события в Советском Союзе.
Чкалова, Белякова и меня попросили оставить автографы на свежесделанных фотографиях. Такие подписи редакция собирает от всех знаменитостей, посетивших Нью-Йорк. Нам показали эту интересную галерею, и Валерий Павлович сразу узнал летчика Линдберга. Чкалов спросил редактора:
— Как же власти допустили, что у национального героя Америки Чарльза Линдберга гангстеры украли сына и потребовали за него выкуп?
Редактор что-то долго объяснял сопровождавшему нас переводчику.
— Они считают,— перевели нам слова редактора,— что Линдберг погорячился, принял эти действия преступников как личное оскорбление и поэтому решил уехать в Англию.
Чкалов подошел ко мне и Белякову и, обняв нас за плечи, тихо сказал:
— До чего противно все это слышать!
— Чему удивляться? — заметил Саша.— Случай типичный для американского образа жизни.
Уехав из редакции, на одной из центральных улиц нам встретился пикет забастовщиков. Бедно одетые люди несли плакаты и что-то выкрикивали. Наш консул объяснил:
— Эти люди пытаются бойкотировать своего босса — владельца крупного ателье готового платья, понизившего заработную плату своим работникам.
Пока мы стояли, пропуская бастующих, из небольшого здания выскочила кучка людей, которые, как нам пояснили, были штрейкбрехерами. Штрейкбрехеры, с поощрения полисмена огромного роста, шныряли между пикетчиками, пытаясь пробиться к фабрике-ателье.
Проехав дальше, мы увидели пикетчиков — продавцов газетных киосков метрополитена. Возле одного киоска юношу-пикетчика обступило около сотни горожан. Юноша кричал: «Босс выбросил на улицу сотни людей, их семьи в тяжелом положении...»
Вскоре подъехали к «Сентрал-парку». Здесь было красиво и прохладно, воздух значительно чище, чем на улицах города.
Но Чкалов вновь понурил голову.
— Смотрите, ребята, вон, под деревьями, лежат люди, один из них вроде как на стрёме...
— Это безработные и бездомные,— пояснил консул.— Здесь им не разрешают спать, и тот, кого застанет полисмен, должен выплатить большой штраф. А если он денег не имеет, то его отправляют в «гробницу», как нью-йоркцы называют свою городскую тюрьму.
Сравнивая эту грустную картину с красотой Центрального парка, Валерий сказал, качая головой:
— Вот это порядочки в самой богатой стране мира...
Вернувшись в консульство, Чкалов принялся за почту. Житель Чикаго, некто Штраусе, писал нам: «Я уже владею автографами Шестакова, Болотова, Стерлингова и Фуфаева — первых русских пилотов, прибывших восемь лет назад на самолете «Страна Советов» в США. Прошу дать ваши подписи».
Валерий тут же написал: «В. Чкалов».
Мы присели рядом с командиром.
— Слушайте, что пишет мисс Олга Григорьефф: «Имею честь сообщить, что являюсь родственницей Валеруса Чкалова по материнской линии...»
В другом письме:
«Нэвигейтер Белиакоу приходится мне сродни... С искренним и совершенным почтением Флегон Щупак. Бигсвилл, Аризона».
Подобные письма служили поводом для шуток и веселых подначек. Было множество предложений от торговых фирм купить у них товары по «своей цене», то есть с большой скидкой. «Мы будем весьма польщены, увидев полярных героев в качестве наших покупателей»,— писал владелец магазина домашних холодильников. Хозяин фирмы, производящей авторучки, прислал Белякову запрос: «Уважаемый сэр! На снимке, сделанном в Портленде, где вы шествуете в торжественной процессии, из кармана вашего пиджака показывается «вечное перо». Не откажите в любезности, сэр, известить меня: про летел ли указанный предмет над Северным полюсом и не выпущен ли он нашей фирмой?»
Нельзя было не удивляться «находчивости» этого дельца.
К 8 часам вечера мы были в огромном зале манежа на 34-й улице. Здесь собралось более десяти тысяч американцев, большей частью рабочие Нью-Йорка. Встречу с экипажем Чкалова устраивала редакция журнала «Совиет рэша тудей».
Председательствующий, руководитель Хайденского планетария доктор Кинсбери, произнес речь на русском языке:
— Добро пожаловать, товарищи! Слава героям! Линдберга в СССР приветствовали как товарища. Мы так же приветствуем вас. Мы вас любим, потому что вы помогли нам лучше узнать Советский Союз. Вы не только победители арктических просторов, но и носители человеческой правды.
Известный летчик Кенион, который летал с Эльсвортом в Антарктику, сказал, что он человек рабочий и поэтому безмерно рад приветствовать на нашей земле советских летчиков.
Как только председатель объявил, что слово предоставляется Чкалову, все встали и начали аплодировать волжскому богатырю. Кто-то на английском языке затянул наш «Авиамарш», и тысячи голосов подхватили его.
— Советский Союз,— сказал Валерий,— идет вперед от победы к победе. Наш полет принадлежит целиком рабочему классу всего мира. Мы, три летчика, вышедшие из рабочего класса, можем творить и работать только для трудящихся. Мы преодолели все затруднения во время арктического перелета, чтобы передать приветствие американскому народу... Не стремление к наживе, не честолюбие и тщеславие побуждают советских людей к героическим подвигам. Народ, уничтоживший эксплуатацию и построивший социализм, движим чувствами, выше и благороднее которых нет у человека. Любовь к Советской Родине-матери, преданность идеям коммунизма, стремление к общечеловеческому счастью — вот что делает наш народ непобедимым!..
После речи Чкалова творилось что-то невероятное, публика долго не могла успокоиться, в конце митинга прорвалась к трибунам, и нас вынесли на руках.
На следующий день, 2 июля, к нам приехал доктор Сте-фансон. Валерий выразил ему сочувствие в связи с отсутствием сигналов от американской летчицы Амалии Эрхард.
Доктор Стефансон в своих суждениях был трезв и не боялся сказать правды.
— Я понимаю вас,— отвечал он Чкалову.— Мне очень хорошо помнится челюскинская эпопея... Там были темпы, которым следует позавидовать...
— Да у вас возможностей-то в тысячу раз больше, чем у нас,— перебил гостя Чкалов.
— Реализация возможностей не всегда и не везде одинакова,— ответил американский ученый и, достав из кармана какой-то журнал, добавил: — Вы, видимо, не читали, что позавчера на судне «Грилей» отправилась арктическая экспедиция, возглавляемая Клифордом Мак-Грегором?
— Нет, не читал,— ответил Чкалов.— А что?
— Во-первых,— отвечал крупнейший исследователь канадской части Арктики,— эта экспедиция ставит своей целью опровергнуть предположение Роберта Пири, что к юго-западу от полюса есть Земля Кроккета.
— А самолеты на корабле имеются? — не выдержал я.
— Мысль правильная — использовать в век авиации самолеты, но ведь это очень дорого...
— Что значит дорого? — удивился Валерий.
— Экспедиция снаряжена на частные средства...— смущенно ответил американец.
— Если бы я не слышал этого лично от вас, я ни за что бы не поверил этим словам.
Мы действительно были удивлены откровенному признанию Стефансона.
Вечером в клубе Амторга была встреча с советской колонией в Нью-Йорке. Чкалов рассказал о том, как зародилась у Леваневского мечта о беспосадочном полете; о Громове, испытавшем сверхдальний самолет, и о том, как он установил на нем рекорд дальности по замкнутому маршруту; о гибели американского летчика Поста в 1935 году и возвращении экипажа Леваневского в то же самое время с маршрута Москва — Северный полюс; о нашем перелете из Москвы на Камчатку через Ледовитый океан.
— Наш полет через полюс в Америку меньше всего носит спортивный характер. Мы стремились к научному познанию природы Центральной части Полярного бассейна и районов «полюса недоступности», чтобы ответить на древний вопрос человечества: можно ли связать две старые страны света, Европу и Азию, с Америкой по путям с кратчайшими расстояниями, которые пролегают через район Северного полюса...
Впервые в мире был исследован путь от Северного полюса к берегам островов Патрика, Мельвиля и Земли Банкса в канадском секторе Арктики. На этом пути мы при отличной погоде наблюдали за поверхностью льдов и не увидели никаких островов, кроме тех, которые ранее были нанесены на карты. Кто-то задал вопрос:
— Верно ли, что знаменитый Форд просил вас отдать ему самолет «АНТ-25» для его авиационного музея?
— Такое предложение действительно было. Предлагалась за это очень высокая плата. Но Советское правительство сказало, что в этом случае деньги не имеют никакой цены, самолет разрешено показать американцам на выставке в Нью-Йорке, а затем его отправят в разобранном виде морем во Владивосток или в Ленинград и доставят в Москву.
Валерия Павловича спросили, когда прилетит Громов и кто в составе его экипажа.