— Ну, а что дальше?
— В 15.38 Якутская радиостанция приняла вроде: «Все в порядке». Слышимость «Р-1», то есть почти никакой...
— Почему могла резко упасть слышимость? — спрашивал я больше себя, чем штурмана.
— Ходят слухи, будто они передавали, что из-за обледенения или из-за тряски произошла какая-то неприятность в носовом отсеке. Штурман Левченко и радист Галковский вынуждены были перейти в задний отсек самолета, где имеется запасная радиостанция небольшой, мощности.
— А почему ты говоришь слухи? Почему не донесения?
— Сейчас разбираются в сотнях принятых радиограмм, которые записали не только профессионалы, но многие радиолюбители,— ответил Беляков.
Александр Васильевич просил меня приехать на аэродром, предупредив, что Чкалов уже летит из Горького.
Валерий Павлович «притер» свой «И-16» точно у посадочного знака и, увидев нас издали, подрулил к месту, где мы стояли рядом с Беляковым. Выключив мотор и освободившись от привязных ремней, Валерий вылез с парашютом на крыло, снял парашют с себя и упруго спрыгнул на землю. Словно продолжая телефонный разговор, он спросил:
— Что нового?
Беляков сказал, что срочно созывается правительственная комиссия, которая даст оценку положения и доложит ЦК и Совнаркому варианты действий.
— Ну, а что вы придумали для действий нашего экипажа? — спросил Чкалов.— Вы же провожали их?
— Кроме самолетов экспедиции на Северный полюс, сейчас ничего под руками нет,— ответил я.— Что касается «АНТ-25» или «АНТ-25-1», они могут здесь быть в лучшем случае через месяц.
— А что с собой взяли они? — снова спросил Чкалов.
— Продовольствием обеспечены на полтора месяца, есть палатки, спальные мешки, теплая одежда и оружие...— перечислил Беляков.
— А мне кажется, что сейчас было бы уместнее нам попроситься махнуть в Америку и, купив у них лучший самолет, поискать команду Леваневского со стороны Аляски.
Предложение Чкалова мне показалось неожиданным, но весьма логичным.
В этот момент около нас остановились две автомашины. На аэродром приехали начальник ВВС Алкснис и руководители наркомата оборонной промышленности. Чкалов решил воспользоваться случаем и обратился с просьбой разрешить и нам включиться в поиски экипажа Леваневского. Однако выяснилось, что самолеты действительно разобраны и рассчитывать на их получение в ближайшее время нельзя. А вот американский летчик Кроссон, как сообщают из США, готов вылететь из Фербенкса на поиски. Уже дано указание заключить договор на фрахтовку самолета «Локхид Электра».
В более мягкой форме товарищи из наркомата заметили, что Чкалова и меня ждут конструкторы и их новые самолеты.
Валерий Павлович очень огорчился:
— Мы ведь о том, чтобы друзей попробовать выручить, да как следует...
Мы тут же узнали, что приняты все меры. Привлечены опытные летчики-полярники: Водопьянов, Алексеев, Молоков, Головин, Мазурук и другие с их многомоторными самолетами. Для маневра используются базы на островах Земли Франца-Иосифа и ледяные поля папанинцев. Страна мобилизовала силы для спасения экипажа «Н-209».
...Близилась зима, полярная ночь вступила в свои права, но ничто не открывало тайны трагедии, происшедшей 13 августа 1937 года с экипажем «Н-209». Даже героические дальние воздушные рейды Вилкинса и Кениона, достигшие 86-й параллели северной широты, и отважные, рискованные полеты советских летчиков группы Шевелева — Водопьянова и других не дали никаких надежд на раскрытие новой тайны Арктики, пленившей экипаж самолета «Н-209» во главе с Сигизмундом Александровичем Леваневским.
О гибели Амундсена в Арктике можно было как-то судить по разбитому поплавку гидросамолета «Латам», выброшенному через семьдесят дней на побережье Норвегии. О катастрофе воздушного шара «Орел» люди узнали через тридцать три года с момента вылета его с острова Шпицберген на Северный полюс. Но о судьбе экипажа «Н-209» нет сведений до сих пор.
Так в период первых пятилеток советские люди, неся жертвы, испытывая необычайно большие трудности, шли наперекор грозным силам природы и мужественно побеждали воздушную стихию ради науки, ради дружбы и мира на земле.
Вместо эпилога
Наступил 1975 год. Моему другу Александру Васильевичу Белякову шел 78 год, мне — 68. И мы, конечно, совершенно не думали о новых полетах в США.
Но жизнь распорядилась по-своему. 1975 год оказался юбилейным годом для города Ванкувера, который возник сто пятьдесят лет назад на севере Соединенных Штатов.
Готовясь к своему юбилею, ванкуверовцы вспомнили, что 20 июня 1937 года на их аэродроме приземлился самолет «АНТ-25», на котором советские летчики Чкалов, Байдуков и Беляков впервые пролетели по маршруту Москва — Северный полюс — США. Советские пилоты прожили тогда в Ванкувере полтора дня (20 и 21 июня), а затем их сердечно встречала вся Америка и ее президент Рузвельт, высоко оценивший подвиг советских людей.
Ванкуверовцы рассуждали так. Дни 20 и 21 июня 1937 года — это дни не только советской истории, они украшают историю и американского народа. Ведь в полете русские летчики ориентировались по американским радиомаякам, они сели на землю американского города, они ночевали в домике генерала Маршалла, начальника гарнизона г. Ванкувера; первые в США воинские и гражданские почести им были отданы у них, в г. Ванкувере. Значит, это и их история, это и их радостные дни, достойные стать апогеем в праздновании стопятидесятилетия города.
И американцы решили создать Инициативный комитет, который поставил целью собрать у отдельных лиц, фирм и компаний северо-запада США, и особенно у жителей штатов Вашингтон и Орегон, добровольные пожертвования на сооружение монумента в честь исторического перелета советских летчиков в 1937 году.
Комитет возглавил известный общественный деятель мистер Норман Смол, который пригласил меня и А. В. Белякова, как участников полета, прибыть к 20 июня 1975 года в г. Ванкувер на открытие памятника.
Когда нам сообщили об этом, Беляков покачал головой и сказал:
— Вот так штука! Лететь за тридевять земель открывать себе мемориал? Вроде не скромно?
— Конечно,— подтвердил я.— Поездка в США на эти торжества одних нас будет выглядеть странно и тщеславно. Не лучше ли поехать молодым, что даст возможность соблюсти еще и преемственность поколений.
— Думаю, что отказываться от поездки нам с тобой нельзя. А пригласить с собой кого-нибудь из молодежи да врача и переводчика — вот на это я бы рискнул. Дело-то больно хорошее,— ответил мне Александр Васильевич.
— Безусловно,— согласился я.— Ну, а если поехать с сыном Чкалова — Игорем?
— Хорошая кандидатура,— улыбнулся Беляков.— Не возражаю!
В феврале стало известно, что по указанию нашего правительства изготовлены и отправлены в США для монумента две бронзовых плиты. На одной изображен силуэт летящего над Северным полюсом самолета «АНТ-25». На другой — выдержки из газет «Правда» и «Известия» за 1937 год, в которых указаны имена экипажа самолета и освещено историческое значение полета.
По нашей просьбе было решено, что в Ванкувер полетят не только Александр Васильевич Беляков и я, но и Игорь Валерьевич Чкалов, врач Анатолий Григорьевич Ивахненко и переводчица Ирина Федоровна Басторина.
Американские друзья предупредили, что мы полетим на американском рейсовом самолете «Боинг-707», который совершает полеты в Нью-Йорк или Вашингтон с промежуточной посадкой в Париже или Лондоне.
Я даже вздрогнул от такого предложения. Ну как можно лететь в американский город Ванкувер через Атлантический океан, если в США устанавливают монумент советским летчикам за то, что они еще тридцать восемь лет назад доказали возможность связи Москвы с северо-западом Америки по кратчайшему пути — через Ледовитый океан и Северный полюс?
Нет, лететь через Атлантику мы не можем. Не поймут нас ни советские люди, ни в США.
Американцы поняли наше желание и любезно предложили для полета через Северный полюс свой гигант — «Боинг-747» с отлично подготовленным экипажем.
Это было приятно. Предложение заманчивое и интересное. Но мы подумали о другом. Не лучше ли нам, советской авиации, показать всему миру современный полет по маршруту тридцативосьмилетней давности?
Эта мысль пришлась всем по душе. Старых пилотов чкаловского экипажа, которые «упорствовали», Министерство гражданской авиации СССР решило доставить на торжество в Америку по маршруту 1937 года на авиалайнере «ИЛ-62М».
Итак, снова через Ледовитый океан, через Северный полюс!
До вылета оставалось 25 дней, когда нас постигла большая неприятность — Александра Васильевича «скорая помощь» увезла в госпиталь. Мой друг по старой привычке решил покосить траву на даче. И вот сильный сердечный приступ, госпитальная койка.
Медицина стала на дыбы — она против полета Белякова даже с врачом, А сам «виновник» непредвиденного происшествия, наш старый чапаевец, был настроен только на то, чтобы выполнить свой долг. Его не смогла отговорить от полета в США даже специально организованная медицинская комиссия.
Чтобы проверить себя, мы попросили Аэрофлот совершить тренировочный полет. Наш доктор остался доволен специально оборудованной кабиной, где он мог заняться с нами, стариками, в случае опасности. Доктор уверенно сказал: все будет в порядке.
Утро 18 июня 1975 года. Аэропорт Шереметьево. В самолете «ИЛ-62М» «СССР 86614», кроме делегации, врача и переводчицы, представители прессы, кино, телевидения и радио. Они вместе с нами летят в Америку.
Руководит полетом Герой Социалистического Труда, заслуженный летчик СССР А. Витковский, командир корабля — Ю. Зеленков, второй пилот — И. Рязанов, штурманы — В. Рыжов и В. Степаненко, бортинженер — В. Кириллов и бортрадист — И. Клочко. Советский экипаж дополняют три американских лидеровщика. Это летчик Ярослав Костол, штурман Джей Берки и радист Докол Кирба. Их задача — помогать экипажу в случае затруднений при работе в воздухе или в иностранных портах. Это хорошо.